Эви поднялась с табуретки.
– Я тоже иду спать. Не засиживайся, Брайди, и не забудь забрать счета для папы из кабинета Рона. Когда будешь уезжать, проверь, что у тебя на велосипеде включается фара. Гости сэра Энтони начнут разъезжаться, и я хочу, чтобы тебя на дороге было видно.
Брайди наморщила лоб. Предупреждения лились потоком. Моди из моечной, широко улыбаясь, просунула голову в дверь:
– Эви, солнышко, она тут в полной безопасности. Она поедет по боковой дорожке, а туда ты при всем желании не подгонишь автомобиль. Наседка ты, как есть наседка.
В этот момент в коридоре раздался звонок. Звонили от сэра Энтони. Брайди махнула матери рукой, чтобы та шла домой.
– Я схожу.
Она взбежала по лестнице, совершенно не чувствуя усталости, потому что обед прошел с успехом и она оправдала возложенные на нее ожидания. До сих пор ей не поручали так много. Она промчалась через холл и открыла дверь в столовую. Сэр Энтони резко обернулся. У дальнего конца стола какой-то господин произносил речь. Он замолчал. Сэр Энтони поднялся и подошел к ней.
– Предполагается, что персонал должен стучать, Бриджет.
Голос его звучал неожиданно холодно.
– Прошу прощения, я забыла, – начала оправдываться Брайди.
Она увидела, что Тиму неловко за нее, но он ничего не предпринял, чтобы помочь ей, как он всегда раньше делал, и она позлорадствовала, что он в своем вечернем костюме выглядит как белая ворона. Сэр Энтони заказал еще одну бутылку коньяка.
– В следующий раз стучи, пожалуйста. Это закрытое совещание.
– Да, сэр Энтони, я пришлю Кевина с коньяком. Он постучит.
Она украдкой взглянула на Тима, и их глаза встретились. Она постаралась вложить в свой взгляд как можно больше презрения. У него на лацкане пиджака она увидела что-то похожее на брошь. Или это был нагрудный знак? На вид он был такой же, что и у леди Маргарет. Теперь она заметила, что такие значки носили здесь многие. И только когда она закрыла за собой дверь, до нее дошло, что она увидела: знак принадлежности к фашистской партии.
Брайди попросила Кевина принести туда две бутылки коньяка, а потом прошла из кухни в конюшни. Оказавшись в стойле Скакуна, она принялась разговаривать с ним, одновременно лихорадочно размышляя. Может, чернорубашечники на самом деле были движением за мир? Иначе при чем здесь сэр Энтони? А как тогда быть с беспорядками на Кейбл-стрит? И что насчет симпатии к нацистам?
– Жизнь – хитрая штука, а, Скакун, дорогой?
Жеребец ткнулся носом сначала ей в шапочку, потом в шею.
– Оставайся в стойле, красавец. Это намного проще.
Брайди чувствовала, что устала, но нужно было еще забрать счета, которые отец должен проверить по просьбе Рона. Почему Рон предпочитал работать в кабинете наверху, никто не знал. Он сам утверждал, что там ему лучше думается. Остальные пользовались кабинетом, устроенным дядей Ричардом на одном этаже с кухней.
Она последний раз похлопала Скакуна по шее и торопливо спустилась по лестнице на кухню, а оттуда поднялась наверх, в большой зал. В гостиной еще горел свет и доносились приглушенные голоса. Она поинтересовалась, не нужно ли что-нибудь кому-то из постояльцев отеля. Мистер и миссис Стэнсфилд негромко разговаривали. Миссис Стэнсфилд приветливо улыбнулась, и Брайди в ответ помахала рукой.
– Опять великолепный обед, Брайди. Нам так нравится приезжать сюда. Томас посылает всем вам привет, а Матрону крепко обнимает. Но только не я буду это делать за него.
– Если хотите сохранить жизнь, прошу вас, не делайте это. Не нужно ли вам чего-нибудь?
– Нет, спасибо, все хорошо.
– Если что-то понадобится, просто позвоните.
Она пошла дальше наверх, улыбаясь Кевину, сидевшему за столом администратора. Он останется там, пока последние гости не разъедутся или не отправятся спать. Во время войны Томас получил травму мозга, вернее, был ранен в голову. Так, во всяком случае, сказала мама. Он поправился, хотя и не сразу. А теперь он хирург.
Брайди прошла по лестничной площадке. В кабинете горел неяркий свет. Озадаченная, она подошла поближе. До ее слуха донесся слабый шорох. Дверь была полуоткрыта, и она остановилась, а затем толкнула ее. Дверь тихо отворилась. Перед картиной, скрывавшей сейф, стоял Тим.
– Ради бога, что ты тут делаешь?
Он резко обернулся, на его лице отразилось смятение.
– Я думал, ты уже ушла домой.
– Не ушла, как видишь. Так что ты тут делаешь?
– Я разговаривал с сэром Энтони, и он сказал, что из окна кабинета открывается чудесный вид.
Она жестом указала на окно.
– Уже темно.
Он прошел по комнате.
– Нет, видишь, сегодня полнолуние. А потом я заметил картину. Она очень красивая.
Она, не двигаясь, стояла в дверях.
– Ты уже видел ее раньше.
– Ох, ради бога, Брайди, иногда бывает полезно вернуться к своим корням.
Он провел ладонью по волосам. При электрическом свете их рыжеватый отлив казался ярче. Тим выглядел усталым и напряженным. Он говорил правду? Действительно хотел вернуться туда, откуда ушел? Сердце у нее забилось, она улыбнулась и подошла поближе к нему.
– Ты прав, это прелестное полотно, но оно не имеет особой ценности, а просто скрывает сейф в стене. Ни один грабитель не попадется на такую простую уловку, поэтому ничего важного в нем не хранится. Я думаю, что он пустой. Но ты сам это знаешь не хуже меня, так что не буду надоедать тебе.
– С чего ты взяла, что я знаю? Я никогда не жил здесь и не работал.
Ей это никогда не приходило в голову, потому что детьми они втроем бегали по всему Истерли.
– Иди посмотри, парнишка.
Она сдвинула картину.
Он засмеялся, почувствовав некоторое облегчение.
– Ты кого это называешь парнишкой?
Казалось, все как всегда. Он стоял рядом с ней. Брайди открыла сейф. Он закрывался теперь только на ручку, цифровую комбинацию не применяли. Внутри оказалась пара тряпок. Тим сказал:
– Там еще должна быть задняя панель.
– Ага, ты неплохо шпионишь.
Она нажала снизу на заднюю панель, и сейф открылся. В нем ничего не было.
– Ну вот, на этом все, красавец.
Она закрыла дверцу сейфа, остро ощущая его присутствие так близко. От него исходил запах коньяка. Она вернула картину на место и отряхнула руки.
– Мне нужно взять здесь счета для папы. Они должны быть на столе. В этом кабинете теперь работает только Рон. Думаю, папа все держит у себя на ферме. А Рон хотел, чтобы папа еще раз проверил его счета.
Она забрала то, что ей было нужно, и показала рукой на дверь. Тим, в свою очередь, жестом предложил ей:
