– Может, я могу еще чем-то помочь? – спросила я, но Дейв, возившийся с какими-то проводами, рассеянно помотал головой.
Я стала выбираться, стараясь не запутаться в электрических кабелях на полу, змеившихся по всему этажу, мимо отдела домашней утвари, где уже было полно сногсшибательных штучек: потрясающего фарфора, стильных кухонных принадлежностей и даже дизайнерских кухонных полотенец. В этом кухонном раю и выделили уголок для кулинарных демонстраций Софи.
Готовясь к выступлению, Софи раз сто забегала к Еве, советуясь, совершенствуя свои пекарские навыки и отрабатывая хитрые приемчики. А сейчас она носилась по отделу и, как обезумевшая от радости сорока, хватала с полок какие-то миски, ложки, скалки и тарелки – все это должно было сделать ее телевыступление еще более эффектным.
За неделю до открытия в универмаге появилась Фиона и запечатлела буквально каждый квадратный дюйм пространства. Мы с Ларсом разместили эти фото в Твиттере, Инстаграме, Пинтересте и на Фейсбуке, и кампания в соцсетях понеслась.
Вообще, рекламная кампания проходила лучше, чем я могла представить. Хотя все дружно забраковали дурацкую выдумку Джоша с партизанщиной и воздушными шарами, он все равно официально отвечал за сегодняшнее событие. Однако большая часть рекламы была плодом моих трудов, и Ларс понимал, чья это заслуга. Сегодня должны были появиться материал Дэвида об открытии «Йема» и объявление о специальных подарках для первой сотни вошедших в магазин читателей «Ивнинг Стандард».
– Кейт, – помахала рукой перед моим лицом Аврил, когда я, задумавшись, чуть не налетела на нее. – Ку-ку, есть кто дома?
– Извини, что-то я витаю в облаках.
– Я спросила, какой сегодня вечером дресс-код.
– Элегантно-повседневный. Не переживай, ты при любом раскладе будешь самой гламурной красавицей.
– Я не за себя переживаю, а за тебя. Как-никак этот праздник – твой. Что бы там ни воображал этот индюк Джозеф, справедливость восторжествует. Ты должна показать себя с лучшей стороны.
– Да ни к чему это. – Я бросила взгляд на свое платье без рукавов.
– Я считаю, ты должна надеть что-нибудь от датских дизайнеров, с четвертого этажа, – безапелляционно объявила Аврил, и я поняла, что она намерена добиться своего.
– Я тут на работе, – запротестовала я.
– Нет, к тому времени твоя работа уже будет сделана. Ева сказала, что у вас на подхвате целая команда официанток, а закуски приготовят к шести. И вообще, это правильно, чтобы на тебе было что-то из коллекции «Йема». Я обсудила это с Ларсом, и он двумя руками за. Ты должна представлять свою фирму достойно. А эту дешевку из «Маркса и Спенсера» сними и забудь.
– Это Рейсс, – с негодованием возразила я, но осеклась, сообразив, что меня просто развели: конечно, Аврил разбиралась в этом досконально и не хуже меня знала, что написано на пришитой к вороту моего платья бирочке. Просто ей хотелось меня как-то расшевелить.
– Я присмотрела там один наряд, он прямо создан для тебя, – самоуверенно продолжала Аврил. – Будто на тебя шили.
Конечно, мне очень хотелось выглядеть в этот вечер как можно лучше. Там же будут Меган, Джош и, конечно, Бен. Нет, я не то чтобы хотела наряжаться ради него. Лучше, конечно, держаться с полным безразличием и всячески показывать, что мне не до него. Я даже отрепетировала, как поздороваюсь с ним. На этот раз ему не удастся захватить меня врасплох. Приветливо, равнодушно и, знаете, немного так – ах, мне некогда с тобой разговаривать.
Привет, Бен, рада видеть. Ох, прости, я должна бежать, нужно еще кое-что разрулить.
Я много раз, с небольшими вариациями, повторяла это перед зеркалом в ванной у себя дома, чтобы слова слетали с языка легко. Больше всего мне нравились такие варианты: слегка удивленный Привет, Бен, «вот уж не ожидала тебя здесь увидеть», а также Привет, Бен с оттенком легкой скуки «а, это снова ты» и насквозь лицемерный, фальшивый Привет, Бен от разочаровавшейся поклонницы.
Не успела я ничего сообразить, как Аврил втолкнула меня в примерочную кабинку с ворохом одежды, которую я никогда, даже за миллион лет, не выбрала бы для себя.
– Ты же сказала, что видела что-то конкретное, как на меня сшитое! – завопила я, пока она развешивала многочисленные наряды на крючки-вешалки.
– Я соврала, – беспечно прощебетала она. – Иначе тебя было сюда не затащить. Ты бы нашла множество отговорок.
Выйдя из кабинки в первом платье, я обнаружила Еву, сидящую на стульчике (который она приволокла с какой-то витрины). Я вопросительно подняла брови, а она лишь повела плечом.
– Все в порядке. У Софи ситуация под контролем. А я отдыхаю.
Они с Аврил обе держали кофе и явно настроились на показ моделей.
– Нет, это совсем не твое, – вынесла свой вердикт Аврил.
– Не так уж плохо, – возразила Ева.
– Да, но длина не подходит. Перерезает ей ноги, а ноги у нее красивые.
– А, да, теперь я тоже вижу, – согласилась Ева и добавила: – И цвет, он ее бледнит.
– Я, кстати, здесь, ау! – сделала я слабую попытку взбунтоваться и надуться. Но эта парочка сидела как пара бабушек, гордых внучкой, и так доброжелательно улыбалась, что обижаться было трудно, хоть они и продолжали обсуждать меня друг с дружкой. Я же видела, они желали мне только добра.
– Иди примерь следующую вещь. Я принесла тебе кофе. И тебе давно пора подкрепиться, – подмигнула мне Ева.
Последние несколько дней я только и пила кофе, но Ева постоянно заставляла меня что-то съедать. После визита Бена мне кусок не лез в горло, и хоть раз в день затолкать в себя сэндвич превращалось в настоящую работу.
Я примерила еще два наряда: черный брючный костюм, в котором я выглядела как гробовщик – единодушное нет, – и асимметричное бежевое платье, хотя Аврил настаивала, что оно темно-розовое. К счастью, оно с меня свалилось, так как за последние дни я сбросила несколько фунтов. Впрочем, я только порадовалась: это платье мне совсем не понравилось.
Следующим был бледно-голубой шелковистый комбинезон, и, едва успев его надеть, я сразу поняла: это мое. Широченные брюки «палаццо» свободно колыхались вокруг ног, удлиняя их зрительно на несколько дюймов. Изящный, женственный, он сидел на мне как влитой, и я просто влюбилась.
– Да. Да. Да! – Аврил вскочила и забегала вокруг меня кругами. – Это то, что нам нужно.
– Ты в нем очаровательна, – кивнула Ева и ласково улыбнулась мне. – Ты станешь королевой бала.
– Я не хочу быть королевой… Главное – «Йем». Все внимание должно быть приковано к магазину.
Аврил недоверчиво изогнула бровь.
– Ты ведь знаешь, что Бен тоже будет здесь, а?
Опалив ее взглядом, я с силой захлопнула дверцу примерочной кабинки.
Когда схлынула обеденная волна посетителей, мы повесили на дверь кафе табличку ЗАКРЫТО и взялись за дело всерьез. Мне доверили нарезать кружочки ржаного солодового хлеба, очень темного и сыроватого. Софи раскладывала на хлеб смесь из сельди, красного лука и укропа. Из-под ножа Евы выходили идеально ровные куски копченого лосося и тоненькие дольки лимона, которыми она украшала ломтики лукового хлеба. С кухни доносились фантастические ароматы – там запекались красные перчики, фаршированные норвежским сыром «Ярлсберг». Ломти ароматного ржаного хлеба с кориандром выстроились в ожидании вкусных добавок из ветчины и сладкой горчицы, а целый поднос нарезанных огурцов был приготовлен, чтобы увенчать сэндвичи с начинкой из крабового мяса с майонезом, зеленым луком и лимонным соком.
