Сама не знаю почему, но я оказалась здесь.
– Па-ап! – снова крикнула я, испугавшись вдруг, что его не окажется на месте.
– Кейти? – Папина голова высунулась из двери гостиной, он был похож на удивленную черепаху и как будто хотел поскорее снова спрятаться в панцирь. – Я не… эээ… не ждал тебя… дочурка.
Он протиснулся в чуть приоткрытую дверь и сразу закрыл ее за собой.
– Вижу, – буркнула я, обиженная, что оказалась в роли непрошеного визитера.
И только тогда я присмотрелась получше, более внимательно. Ковер на лестнице выглядел так, словно его… недавно пропылесосили.
– А чем это пахнет, неужели воскресный обед?
– Хм… эээ… нет, вообще-то… но… да. – У папы подозрительно бегали глаза.
– Новые джинсы? – В моем голосе прорезались визгливые нотки осуждения. А как же – у меня кризис, а у него новые джинсы.
– Ну, вроде как. – Он немного осмелел, поднял голову (а куда девались седые усы?) и с независимым видом провел руками по темно-синей ткани.
– Патрик, куда ты подевался? Ты собираешься наконец порезать на куски курицу?
Дверь распахнулась, и в проеме возникла статная женщина в яркой цветастой юбке, как бы сплошь усыпанной блестящими бирюзовыми лепестками, и в идеально подобранной к ней в тон футболке, туго обтянувшей величественный бюст.
У папы отвисла челюсть, он втянул голову в плечи и переминался с ноги на ногу, как аист. Лицо его побагровело и стало похоже на перезрелый помидор.
Женщина бесцеремонно отодвинула его в сторону, положила руки мне на плечи и наклонила голову.
– Вы, наверное, Кейти, солнышко. А я Эйлин. Очень рада познакомиться лично… наконец-то.
– З-здрасте.
Эйлин. Я покосилась на папу. С каких это пор, интересно, у него тут обретается эта Эйлин?
Она закатила глаза.
– Он что же, ничего вам не сказал? Ох уж эти мужики, толку от них ноль. Не стой в дверях, солнышко, проходи. Боже, да ты совсем промокла. Ну-ка, заходи, обсушись, у нас тепло – даже не знаю, зачем я это говорю, это же твой дом.
За эти слова я немедленно прониклась к ней симпатией.
– Поешь с нами? Еды полно.
– Я бы с удовольствием, спасибо.
Она подтолкнула опешившего папу в бок.
– Не стой как засватанный, хоть чаю девочке пока налей. Ты что же, бедненькая, шла пешком от вокзала? Наверное, с ног валишься. Ты бы позвонила, кто-то из братьев съездил бы и подвез тебя. – На это я молча поджала губы. – Прости, детонька. Глупости говорю. Конечно. Разве они додумаются, где уж там.
Брендон был на кухне и… мыл посуду!
– Здоров, сеструха. Я и не знал, что ты зайдешь.
– Да, так получилось, – пробормотала я машинально, не сводя глаз с мыльной пены на его руках. Братец только ухмыльнулся. – Как поживает инфильтратор Ситхов?
– Закончил. И со мной через сайт связался один чувак. Хочет встретиться. – Лицо у него осветилось. – Надеюсь, что он окажется любителем и захочет его купить.
– Брендон, сооруди-ка сестре чайку, пока я тут вожусь с соусом. Она, бедняжка, промерзла.
Вскоре я сидела на кухне с кружкой обжигающего чая, а Эйлин села рядом, доверив папе и Брендону раскладывать тарелки, столовые приборы и салфетки.
Я поглядывала на ничем не загроможденный кухонный стол, сверкающую сушилку из нержавейки, на висящие у мойки чистые посудные полотенца.
– Чистоту наводила не я, – перехватила мой взгляд Эйлин. – Я не против иной раз зайти и приготовить жаркое на всю семью, но и только-то. Понимаешь, – тут она мне подмигнула, – я не готовлю на грязной кухне. – Женщина понизила голос. – Могу поспорить, еще в четверг тут все было по-другому.
Мы дружно рассмеялись.
– А где же вы… познакомились с папой? – спросила я.
– Встретились, когда он пришел составить мне смету на постройку гаража. Конечно, он проваландался несколько недель, за это время мне другие все сделали.
Как это похоже на моего отца…
– Да только те, другие, хоть и изображали из себя больших специалистов и состряпали смету быстро, своего не упустили и такого там навертели, что хоть стой, хоть падай. Ну, тут появился наконец твой папа со своим вариантом сметы… когда я уж и не ждала. И уж так он меня выручил, что я даже слезу пустила… хотя, скажу тебе, я не из плаксивых. Но так было противно, когда эти ковбои выставили меня дурой и чуть не облапошили. Сижу это я, реву, а твой отец, добрая душа, ставит передо мной чашку чаю. – Она подмигнула мне с улыбкой, от которой на пухлых щеках появились ямочки. – Да, вот так… он может быть таким… – мы обменялись быстрыми понимающими взглядами, – и предложил сделать всю работу бесплатно, если я оплачу материалы. Ну, я поняла уже, что работать он может хорошо… только кто-то должен ему помочь с организацией. Администратор, что ли… Мы разговорились… и говорили долго, долго.
Папа у меня не охотник до долгих разговоров. Подозреваю, что основную нагрузку в этом деле взяла на себя Эйлин.
– Одним словом, так все и вышло. Я здесь. И очень рада с тобой познакомиться. Он очень гордится своей дочкой. – Я понурилась, вспомнив, зачем пришла и что собиралась ему сказать. – И я знаю, как много ты для него делаешь.
– Вы, наверное, мысли читаете. Вы мне напомнили одного человека, она тоже видит меня насквозь.
– У тебя такое лицо, детка… Да и чутьем меня Бог не обделил. Хочешь, назови это материнским инстинктом. – Она накрыла мою руку своей теплой пухлой ладонью. – Не подумай, у меня и в мыслях нет подменять собой твою маму или подгребать здесь что-то под себя. Твой отец ко мне относится очень нежно, но я не собираюсь ничего портить. Никаких семейных драм, благодарю покорно. Но… – она перешла на полушепот, – твоему папаше нужен был хороший пинок под зад. И, уж прости, что так говорю, мальчишкам тоже. Хотя, конечно, это не моя епархия. Твоим отцом я займусь, позабочусь, тут я вправе, но мальчикам надо бы самим взяться за ум. Думается мне, что Стейси, новая девушка Джона, сможет привести его в порядок, а Брендон… Какой же он чудесный парнишка, но он же не замечает, что у него под носом творится, согласна? А Конни мне как понравилась – чудесная девочка.
Я вытаращилась на нее, ничего не понимая.
– Вы знаете Конни? Откуда? Почему она мне ничего не рассказала?
– Она заезжала на той неделе к своему отцу, а вообще она частенько здесь бывает, уйму времени тратит, помогая Брендону с его последним проектом. Сказала, что не станет говорить тебе обо мне, что это не ее дело, а твоего отца.
– Конни и Брендон? – прошептала я, оглянувшись на дверь гостиной, где папа с Брендоном заканчивали накрывать на стол.
– Ну да, это ж ясно как день. Только до них, по-моему, пока не дошло, что они запали друг на друга. Ну а что тебя беспокоит, солнышко?
