Я немного отвлеклась – надо было быстро проверить электронную почту. Просто ужас какой-то: уже после завтрака с работы прилетел десяток сообщений, и все они требовали срочного ответа.
Бен тоже схватил телефон и тихо чертыхнулся. Извинившись, он вышел из кафе. В витрину я увидела, как он расхаживает по улице, прижимая трубку к уху. Потом он остановился, опустив голову, ссутулив плечи и ковыряя носком ботинка булыжник под ногами. Интересно, подумала я, обнаружила его сестра запорный кран или все еще ищет.
Разобравшись с двумя письмами, я обнаружила, что Ева стоит рядом со мной. Она бережно взяла у меня из руки мобильник и положила к себе в карман.
– Вы с Беном будете работать вот здесь, – она подвела меня к столу, – Дэвид, вы будете работать со мной. Софи, вы вставайте рядом с Фионой, а Аврил с Конрадом. – Ева с упреком взглянула на последнюю пару поверх очков. – Но вам придется слушаться.
– Это вы о ком? – невинно спросил Конрад с выражением лица как у мальчишки-двоечника.
– Не знаю, о чем это вы, – мило улыбнулась Аврил. Сегодня, в виде исключения, она не ныла и была настроена более-менее позитивно.
– Дания славится своей сдобой. Мы называем ее винерброд. Странно, но в переводе это значит венский хлеб, а все потому, что рецепты были привезены сюда австрийскими булочниками. Сегодня я научу вас делать настоящие спандауэр, – Ева бросила на меня заговорщицкий взгляд. – Еду необходимо готовить с любовью. У любого блюда вкус лучше, если его готовили любя. Так что оставьте все свои заботы и тревоги за дверью.
– Ох, просто фантастика! – Софи схватилась за сумку. – Дайте-ка я это запишу. Процитирую вас в журнале.
– Я бываю очень счастлива, когда пеку, а здесь, в Дании, мы ценим разные мелочи, которые улучшают настроение. Не потому ли нас считают самой счастливой нацией? Вы уже слышали про хюгге?
– Да, – с готовностью отозвались все хором, кроме Бена, который поднял руку, будто прилежный школьник.
– Все-таки, что же это такое? Помимо свечей и дорогих кашемировых шалей? – Ева озарила его своей улыбкой. – Это желание и умение получать удовольствие от простых моментов жизни. Например, от того, чтобы самой напечь булочек, сделать чашку кофе и посидеть, наслаждаясь каждым кусочком. – Она помолчала и, подмигнув, закончила: – И не чувствовать вины за каждую калорию.
– Когда изобретут булочки без калорий, это сделает меня очень счастливой, – сказала Софи, отчего все мы дружно расхохотались.
– А что делает счастливыми вас? – Ева обвела нас глазами. – Конрад?
– Наверное, поесть и выпить, – с готовностью ответил тот и добавил вскользь: – Всегда приятно знать заранее, где тебя накормят в следующий раз.
– А я вряд ли счастлива, – внезапно прозвучал голос Аврил, которая, смущенная собственным неожиданным признанием, отвернулась к окну, ни на кого не глядя.
– Еда – готовить и угощать. А, и еще мой парень, – поспешно сказала Софи, прерывая неловкую паузу.
– Пение, – объявила я и сама удивилась. Это была не совсем правда, но я чувствовала необходимость сказать что-нибудь сразу после Софи, чтобы отвлечь внимание от готовой заплакать Аврил. А кроме того, я сама не была уверена, что сказать. Не знаю я, что в самом деле делает меня счастливой. Я получила большое удовольствие, хюггифицируя офис к приходу Ларса. И мне было страшно приятно, когда все нахваливали печенье, которое я напекла. Но это не так-то много. А моя работа? Приносила ли она мне счастье? Когда-то так было, но сейчас я не была в этом так уж уверена.
– Компания, – продолжил Дэвид. – Участие в каком-то общем деле.
Ева хлопнула в ладоши, как будто была очень довольна своими учениками.
– Дружеское единение – это так важно. Это очень и очень хюгге.
Бен тихонько фыркнул, и я возмущенно посмотрела на него. По счастью, Ева то ли не расслышала, то ли решила не обращать внимания. Она продолжала:
– Чтобы добиться такого чувства единения, нужно общаться с окружающими без страха и предубеждения. В Дании люди не стремятся быть в центре внимания. Никто не считает себя важнее других. – Она безмятежно улыбнулась Бену, а я скрыла свою улыбку. Видно, она все-таки его слышала. – Ну а сейчас пришло время заняться выпечкой.
Фиона вздохнула:
– Надо мне было захватить с собой GoPro
[16], чтобы снять на видео, как мы стряпаем.
Она нахмурилась и задумалась, пытаясь придумать какое-то другое решение.
– А ты сделай как я, – посоветовал Дэвид. – Вставь мобильник в нагрудный карман и снимай оттуда.
– Это гениально! – Включив телефон на запись, Фиона закрепила его в нагрудном кармане фартука и тут же начала энергично крутиться, стараясь поймать в кадр всех нас.
– Ты немного похожа на Далека
[17], – заметил Бен, наблюдая за ее резкими движениями, да и остальные начали посмеиваться.
Но Фиона продолжала радостно выписывать кренделя вокруг стола.
– Я вас снимаю. Я вас снимаю.
Ушло немало времени, пока все успокоились и начали следовать инструкциям Евы, но ее это вроде бы не напрягало. Тем временем Бен опять уединился с телефоном.
– Выложите в миску масло, сахар, дрожжи и молоко и перемешайте. Да, Аврил, придется испачкать руки, – последние слова Ева сопроводила ласковой, подбадривающей улыбкой, от которой на щеках Аврил выступил нежнейший румянец.
Я поглядывала в витринное окно. Бен все еще был там и разговаривал, но вдруг поднял голову и встретился со мной глазами.
Кивком я довольно резко показала ему на стол, что означало «сколько можно, тебя ждут здесь!». Этот наглец просто улыбнулся и повернулся ко мне спиной. Вот что бы он сделал, если б я вышла, схватила его трубку и запихнула ему в глотку? Задохнулся бы, наверное? Тьфу, этот человек продолжал будить во мне самое дурное.
Когда наконец он соблаговолил вернуться, остальные уже вовсю месили тесто.
– Я посмотрю, – заявил он, подойдя и встав рядом со мной. Теперь он с безопасного расстояния взирал на приготовленные для нас миски – ни дать ни взять пассажир на платформе, ожидающий прибытия поезда.
– Бога ради, хватит уже изображать неженку. Пора приниматься за работу, – с этими словами я схватила миску, свалила в нее заранее взвешенные и разложенные по контейнерам ингредиенты и вручила Бену венчик для взбивания.
Он фыркнул, но тем не менее закатал рукава рубашки и взял у меня взбивалку.
– Бен, а что хюгге значит для вас? – спросила Ева.
