Зато старики алмаз продали, много денег выручили и жили с тех пор припеваючи
[43].
Большой Клаус и Малый Клаус
В одной деревне жили-были два Клауса. Один имел четвёрку лошадей, а другой – всего одну лошадку. Чтобы различать Клаусов, люди дали им прозвища. Того, у которого была четвёрка лошадей, величали Большим Клаусом, а его тёзку – Малым Клаусом. А теперь послушайте, что с ними приключилось, да имейте в виду: история самая что ни на есть правдивая.
Всю неделю Малый Клаус пахал пашню Большого Клауса, причём на своей единственной лошадке; зато по воскресеньям Большой Клаус одалживал Малому четвёрку своих лошадей. То-то радовался Малый Клаус! Ещё бы – целый день он мог пахать сразу на пяти лошадках и воображать, будто они все – его собственные!
Вот хлестнул он лошадок кнутом, крикнул «Ура!». А солнышко ярко светит, колокольный звон прихожан в церковь созывает. Идут они, нарядные, молитвенники под мышками несут; хотят послушать проповедь. А Малый Клаус лошадок погоняет, похлёстывает, да громко покрикивает:
– Эге-гей, эге-гей! У меня пять лошадей!
– Ишь куда хватил! – говорит Большой Клаус. – Не пять у тебя лошадей, а всего одна! Не смей моих своими называть!
Тут ещё один сосед Малому Клаусу попался – он и забыл, что Большой Клаус недоволен. Снова кричит во всю мочь:
– Эге-гей, эге-гей! У меня пять лошадей!
Рассердился Большой Клаус:
– Попридержи язык! Ещё раз моих лошадей своими назовёшь – я твоей кляче голову проломлю!
– Ой, не надо! Я молчать буду! – пообещал Малый Клаус.
Но вот попались ему ещё соседи, поздоровались, раскланялись. Размечтался Малый Клаус: хорошо было бы всегда пашню пахать сразу на пяти лошадках! Размахнулся кнутом и кричит:
– Эге-гей, эге-гей! У меня пять лошадей!
– Будут тебе лошади! – пробурчал Большой Клаус.
«Эге-гей, эге-гей! У меня пять лошадей!»
Выломал железный прут, лошадку Малого Клауса промеж глаз ударил. Упала лошадка замертво.
– Ох! Нет у меня теперь лошадки! – вздохнул Малый Клаус.
Поплакал, погоревал, а потом снял с мёртвой лошади шкуру, выскоблил, вычистил, положил в мешок, отправился в город, на базар. Идти было далеко, путь лежал через лес. Да ещё гроза разгулялась, и заплутал в лесу Малый Клаус. Тут и стемнело – значит, придётся под открытым небом ночевать. К счастью, увидел Малый Клаус впереди ферму. Ставни были опущены, но сквозь щели пробивался свет.
«Вот бы хозяева меня на ночлег пустили!» – подумал Малый Клаус и веселее зашагал.
Постучался он в дверь, открыла ему фермерша. Только в ночлеге отказала: муж, дескать, в отлучке, а чужих она не пускает.
– Ничего, устроюсь хоть во дворе, – сказал Малый Клаус, когда фермерша у него перед носом дверь захлопнула.
Приметил он в сумерках стог сена и сарай с плоской соломенной крышей.
«Неплохо бы лечь на крыше, – рассуждал Малый Клаус. – Солома наверняка очень мягкая. Боюсь только, как бы аист не слетел со своего гнезда и ноги мои не взялся клевать».
Не просто так подумал Малый Клаус про аиста – было возле трубы гнездо, сам аист стоял в нём на одной ноге.
Не полез Малый Клаус на крышу – устроился в сарае. А ставни в доме не до самого верха доходили – видно было комнату. Приподнялся Малый Клаус на локтях, и вот какая картина ему открылась.
Комната ярко освещена, посредине стол накрыт – и вино, и свиное жаркое, и аппетитная рыба. За столом сидят фермерша и пономарь. Наливает фермерша пономарю вина, а тот уж кусок рыбы на вилку насадил – рыба ведь любимое кушанье пономарей.
«Вот бы и мне сейчас так угощаться!» – думает Малый Клаус и шею вытягивает.
Разглядел он ещё и пироги. Стало быть, настоящее пиршество в фермерском доме!
Тут послышался стук подков, а вскорости сам фермер – хозяин – въехал во двор. Был фермер человеком добрым и во всех отношениях достойным. Одна только водилась за ним странность: он терпеть не мог пономарей. Едва пономаря увидит – от гнева прямо-таки из себя выходит. Поэтому-то пономарь и заглянул к фермерше в отсутствие мужа. Ну а добрая женщина расстаралась, наготовила угощений.
Только услышали они, что фермер вернулся, – испугались. Спрятала фермерша своего гостя в сундук. Пономарь не противился – он ведь отлично знал, какая у фермера особенность. Заперла его фермерша, а богатое угощение поскорее в печь поставила, чтобы у мужа лишние вопросы не возникли. Малый Клаус только охал, наблюдая, как исчезают в печи вино и закуски.
Услыхал фермер охи да ахи, спрашивает:
– Есть тут кто-нибудь?
Заглянул в сарай, увидел Малого Клауса.
– А ты что здесь разлёгся? Пойдём-ка в дом, потолкуем.
Малый Клаус рассказал, что заблудился, и стал проситься на ночлег. Фермер разжалобился и говорит:
– Не бойся, не прогоню тебя. Наоборот – ужином накормлю.
Фермерша встретила обоих ласково, покрыла стол скатертью, поставила целую миску каши. Фермер с дороги был голоден, навалился на кашу, ест с аппетитом. А Малый Клаус всё о закусках думает, которые в печи спрятаны, – так и стоят у него перед глазами пироги, жаркое, вино, а главное – рыба.
Мешок с лошадиной шкурой Малый Клаус под стол бросил (вы ведь помните – он шкуру нёс в город на базар). Вот и тронул он мешок ногой. Шкура заскрипела, Малый Клаус шикнул на мешок и сильнее надавил. Шкура снова скрипнула.
– Что это у тебя в мешке? – спрашивает фермер.
– Да это мой колдун. Говорит, чтоб мы кашу оставили. Он для нас полную печь всяких закусок наколдовал – и жаркое, и пироги, и рыбу.
Фермер подскочил к печи, открыл заслонку – а там и правда полно кушаний. Мы-то знаем, что их фермерша загодя приготовила и спрятала, но фермер поверил Малому Клаусу.
Фермерше ничего не оставалось, кроме как вынуть закуски и на стол поставить. Съели все втроём и жаркое, и пироги, и рыбу. Малый Клаус надавил на мешок, и шкура снова заскрипела.
– А теперь что говорит твой колдун? – спрашивает фермер.
– Говорит, что наколдовал для нас три бутылки вина. Пусть хозяйка в дальнем углу печи поищет.
Пришлось фермерше доставать и вино. Выпил фермер – развеселился. Эх, думает, был бы и у меня такой полезный колдун!
