А была у короля мать, вдовствующая королева. Сразу невзлюбила она юную невестку, стала говорить о ней дурное.
– Без роду, без племени, и вдобавок немая – недостойна она корону носить!
Прошёл год. Родился у королевы первенец, а свекровь отняла его и спрятала. Королю же сказала, будто королева убила младенца. Не поверил король и не позволил наказывать свою жену, которая даже не пыталась защищаться, лишь сидела над рукоделием, ко всему безучастная. Ещё через год второго сына родила королева, но и его забрала свекровь, а королю вновь начала на невестку наговаривать: убила-де злодейка родное дитя.
– Моя жена невиновна, – отвечал король. – Не может столь прелестное и кроткое создание быть детоубийцею. Умей она говорить, она бы себя защитила.
Но, когда пропал из колыбели и третий сын короля, а молодая королева снова ни словечка не проронила в своё оправдание, пришлось королю отдать её под суд. И вынесли судьи приговор: сжечь королеву на костре.
Однако день жестокой казни стал и последним днём долгих шести лет, в течение которых нельзя было сестре братьев-лебедей ни говорить, ни смеяться. Именно в этот день могла она снять заклятие с тех, кто был ей дороже всего на свете. Шесть рубашек успела она сплести, лишь на одной левого рукава недоставало.
Когда вели королеву на костёр, держала она рубашки в руках, а когда заставили её подняться на кучу хвороста, запрокинула она голову и увидела в небе шесть лебедей. Впервые за все годы возликовало сердце королевы. Лебеди стали кружиться над ней, опустились низко, чтобы могла она набросить на них рубашки. Едва коснулась мохнатая огуречная трава лебединых перьев, как исчезли лебеди. На площади, перед королём, приговорённой королевой и всем народом, стояли шестеро прекрасных юношей. Только у младшего вместо левой руки так и осталось лебединое крыло.
Принялись братья обниматься, а королева шагнула с кучи хвороста и обратилась к королю:
– Мой дорогой супруг, теперь я могу говорить. Заявляю при всех, что я невиновна. Злая свекровь оклеветала меня.
И королева поведала о том, как были похищены её сыновья. У матери короля дознались, где прячет она внуков. К счастью, все трое были живы и здоровы. Старуха померла с досады, стыда и злости, а король, королева, их сыновья и шестеро братьев жили с тех пор долго и счастливо
[5].
Северный дракон
Рассказывают старики, будто бы давным-давно нагрянуло в наши края чудовище – жуткий дракон. Явился тот дракон с Севера; по пути к нам людей, животных без счёту сожрал. Столь ненасытную он имел утробу, что каждому было ясно: не придёт помощь, не сыщется герой – всему живому на земле конец настанет. Тело у дракона было словно у огромного быка, лапы устроены наподобие лягушачьих: передние – короткие, задние – длинные, складные. А ещё имел дракон змеиный хвост в целых десять морских саженей длиной. Передвигался он как лягушка: задними лапами оттолкнётся – и враз полмили преодолеет. Но ленив был дракон, прыгал нечасто. Засядет в какой-нибудь изобильной стране и с места не двинется, покуда всю её не опустошит.
Ничто не брало это гнусное чудовище. Чешуя покрывала его подобно непробиваемому панцирю, а глаза сверкали, словно два огромных факела. И если случалось кому взглянуть в эти глаза, подпадал несчастный под драконьи чары и сам, своими ногами, направлялся прямиком в драконью пасть, так что дракону вовсе никаких усилий делать не приходилось. Лежало чудовище на брюхе да знай челюстями ворочало, пожирая и людей, и животных. Что только не предлагали владыки наших земель в награду смельчаку, который сумеет повергнуть дракона – силою ли или чарами – всё одно. Смельчаки находились, но каждого из них ждала печальная участь драконьей жертвы. Все средства были испробованы против чудовища.
Однажды люди подожгли лес, в котором залёг дракон, – и что же? Лес выгорел дотла, а дракону ничего не сделалось! Мудрецы говорили, что лишь тому дано совладать с драконом, кто добудет знаменитый перстень царя Соломона с таинственной надписью. Надпись эта научит, как дракона победить, – конечно, если смельчак её расшифрует. Но никто не знал, где спрятан перстень, и не было в землях, опустошаемых драконом, ни мудреца, ни колдуна, ни учёного, способного прочесть заветные слова.
Наконец, один юноша, добрый и храбрый, вызвался отправиться на поиски перстня. Держал он путь на Восток, ибо знал: вся древняя мудрость сосредоточена там, где солнце восходит. Несколько лет странствовал отважный юноша и добрался-таки до мудрейшего из восточных мудрецов и спросил у него совета. И вот что ответил мудрец:
– Неразумны люди, не помогут они тебе; зато птицы небесные приведут к цели всякого, кто храбр и кто их язык понимает. Могу я обучить тебя птичьему языку, только это несколько дней займёт.
Юноша согласился с радостью, но предупредил:
– Сейчас, учитель, нечем мне отплатить тебе за науку и доброту; но, если я повергну дракона и получу королевскую награду, ты в обиде не останешься.
Взял тогда мудрец котелок, налил воды, добавил девять волшебных трав, которые собирал в полном одиночестве и при полной луне. Когда отвар был готов, мудрец дал юноше выпить девять ложек, и на другой день тоже, и на третий. Едва проглотил юноша последнюю каплю зелья, как стал понимать всё, о чём щебечут, и кличут, и распевают птицы небесные.
На прощание сказал ему волшебник:
– Ступай, ищи Соломонов перстень. Если отыщешь – неси его сюда, ко мне, ибо только я один во всём мире сумею растолковать таинственную надпись.
С тех пор юноша больше не страдал от одиночества в своих странствиях. Птичьи разговоры открыли ему больше, чем мог бы он узнать, если бы проходил обучение у самых премудрых мудрецов. Однако время шло, а про Соломонов перстень ни одна птичка не чирикнула, и не ведал юноша, куда направиться ему. Однажды вечером сидел он, усталый, в лесу, жевал хлеб, и вдруг заметил двух пёстрых, нарядных птичек. Такие юноше до сих пор не встречались. Устроились птички на верхней веточке и завели разговор.
– Видишь, под нашим деревом отдыхает усталый путник? – прощебетала одна птичка. – Я его знаю; он ищет утраченный перстень царя Соломона.
– В этаком деле одна только Дева-колдунья ему поможет, – отозвалась вторая птичка. – Если даже сама она перстнем не владеет, то уж наверняка знает, у кого он хранится.
– Да ведь эту Деву-колдунью ещё поди сыщи, – сказала первая птичка. – Нигде она подолгу не задерживается, нынче здесь – завтра там, что ветер вольный.
– Не скажу, где сейчас Дева-колдунья, – возразила вторая птичка, – зато знаю точно, где будет она через три ночи. Каждый месяц, в полнолуние, умывается Дева-колдунья из лесного озера, чтобы не стареть и красоты не терять. Явится она и в этот раз.
– Что ж, – прощебетала первая птичка, – озеро недалеко отсюда. Слетаем и мы к нему, поглядим, как умывается Дева-колдунья.
– Отчего же не слетать, – согласилась вторая птичка.
