- Это не любовь, - пробормотала она, - а испытание, которое Бог послал мне, чтобы проверить на прочность... И я выдержу его!
Девушка с достоинством подняла подбородок, смотря куда-то вдаль. Ее взгляд преисполнился светлой, торжественной грусти, а пальцы мелко задвигались, словно перебирая невидимые четки. В наступившей тишине ясно прозвучали отголоски дальних голосов - особняк пробуждался ото сна.
У нас оставалось не так уж много времени.
- Давай поменяем простыни, - приняла решение Лис. - Не хватало, чтобы сплетни пошли раньше времени... Когда придет служанка, я скажу, что переутомилась на балу, и кровь пошла из-за ребенка.
Алисия непроизвольно взялась за небольшой живот, и до меня только сейчас начало доходить. Ее полнота, хлопоты о чести семьи и расстройство из-за моего решения...
- Ты беременна?!
- Надо же, и как ты догадалась? - едко сказала она. - Замужняя беременная женщина — эка невидаль!
- Но почему ты не сказала мне раньше? - я все еще пыталась осмыслить новость.
- И что бы это изменило? Ты удивительно слепа и бесчувственна, когда дело касается других людей, Марс! Уже все в курсе — граф О'Коннор, Клифф, даже твой твердолобый конюх, и тот давно раскусил меня, а ты все никак не могла сложить дважды два... Ну, чего смотришь? Снимай простынь!
Я не нашлась, что ответить. Мы с ней молча перестелили белье, осторожно выглядывая в коридор и пробираясь из комнаты в комнату. Когда с подменой было закончено, я попыталась обнять ее, произнести слова благодарности... Получилось нескладно и неумело.
- Нет, Марс.
Лис отстранилась от меня. В ее темных глазах раскинулся безбрежный, скованный вечным льдом океан.
- Это конец. Я устала искать оправдания твоим поступкам, потворствовать грехам и...Объяснять, прикрывать... - она устало махнула рукой, отчаявшись подобрать нужные слова. - В общем — всё. Я собираю вещи и возвращаюсь в Ирландию, к Годвину. Не желаю иметь с тобой никаких совместных дел...
И бывшая подруга скрылась в спальне, закрыв дверь прямо перед моим носом.
После завтрака семьи аристократов начали разъезжаться по домам. Богатые экипажи, украшенные лепниной, трогались и покидали Оакс, мешая копытами и колесами грязь. Вскоре пришел и наш черед.
- Мы с герцогом решили, что оставшиеся до свадьбы дни тебе лучше провести вместе со мной, - произнес отец и усмехнулся. - Так вы с женихом успеете соскучиться друг по другу.
- Как скажешь, - покорно ответила я. Наверно, так и правда будет лучше — не придется лишний раз видеть Клиффа и мучить себя непонятной виной.
Семьи О'Конноров и Кавендишей прощались в напряженной обстановке. Наследник Лайон Парка подошел ко мне прямо перед отъездом, хотел было поцеловать руку, но вместо этого обнял — быстро, порывисто. Прижал к себе на мгновение, вдохнул запах... И медленно отпустил. Посмотрел прямо в глаза. Отошел.
Нам с ним предстояло ехать в разных экипажах — все кроме нас с отцом возвращались в усадьбу Кавендишей, наш же путь лежал в Лондон. О'Коннор предложил Алисии поехать вместе с нами, но та отказалась, кинув на меня непреклонный взгляд.
Я думала, Алисия так ничего и не скажет мне на прощание, но, когда слуги грузили наши вещи в экипажи, невестка отозвала меня в сторону.
- Последний совет, Марс. Не разрешай Бруксу видеться с графом.
- ЧТО-О? - я вскинулась, но она не дала мне договорить.
- Если желаешь своему любимому счастья и спокойной старости — позволь ему уехать. Одному. Майл Холл через несколько дней отплывает обратно в Америку. Он говорил, у них в стране ценят людей вроде Брукса...
- Ты сошла с ума? - я схватила Алисию за руку. Земля начала уходить из-под ног, таким от ее слов повеяло отчаянием.
- Брукс твоему папеньке — словно кость в горле, - девушка притянула меня к себе и понизила голос. - Особенно после того, как тот во всеуслышанье заявил о планах взять «Тройную Корону»... Если конюх попробует посягнуть еще и на тебя — О'Коннор его уничтожит.
- Ты говоришь о моем отце, забыла? Уже не знаешь, что придумать, лишь бы разлучить нас с Адамом?!
- Просто хочу предостеречь тебя, - хмыкнула та. - Считай это моей последней услугой...
На этой ноте мы с ней и расстались. Наши кареты тронулись, некоторое время катили одна за другой, а потом разъехались в разные стороны. Граф почти сразу же задремал. Я смотрела на его темные волосы, изрядно убеленные проседью, на морщины, покрывшие лицо, и все еще жесткие, волевые черты лица...
Алисия не могла говорить правду. Всё внутри меня протестовало, отказывалось верить в это... И тем не менее, лучше не рисковать.
Я сама поговорю с О'Коннором.
Глава 53. Алистан О'Коннор
После царственной роскоши Лайон Парка и Оакса лондонский особняк отца показался мне серым и унылым. Очень маленьким - будто бы скукожившимся в испуге, зажатым с обеих сторон другими домами. Или я проецировала на него свое собственное состояние?
Еще никогда, ни единого раза в жизни мне не было так страшно. Ноги деревенели, отказываясь подниматься по лестнице, руки судорожно сжимали перила... Остановившись перед кабинетом отца, я откашлялась и сделала пару глубоких вдохов, успокаивая нервы. Сейчас мне понадобится всё мое мужество, сила и уверенность.
Да, зная характер О'Коннора, разговор предстоит непростой... Но ведь он - моя родная кровь, самый близкий из всех оставшихся родственников. К тому же, родитель и словом не обмолвился о моем поступке на приеме Дербиша. Значит, все не так уж и плохо?..
Обнадеженная этой мыслью, я постучала в дверь и, после удовлетворительного ответа, вошла внутрь.
- А, дочь, - тепло промолвил пэр, откладывая в сторону перо и разминая руки. - Пришла навестить своего старика?
- Да. Ты сильно занят?
- Не обращай внимания, работа никуда не денется, - он невесело ухмыльнулся и откинулся в кресле. Стол перед ним был завален бумагами. - Что ты хотела сказать?
Мне пришлось сосчитать про себя до пяти, чтобы произнести следующую фразу ровно и громко.
- Я не выйду за Кавендиша.
На минуту стало очень тихо. Я отчетливо слышала тиканье старинных настенных часов, отбивающих мгновения ожидания — время, за которое решалась моя дальнейшая судьба.
- Ясно, - наконец протянул граф и задумался. Потом показал на свободное кресло, стоящее с другой стороны стола. - Садись.
- Нет, - я отрицательно помотала головой. Стоит мне сесть, и я автоматически стану ниже его и, значит, уязвимей. Вертикальное положение помогало поддержать видимость если не преимущества, то хотя бы равенства.
Отец растянул губы в понимающей улыбке, посмотрел на меня — так снисходительно и понимающе, будто бы видел перед собой не взрослую девушку, а маленького ребенка: избалованного, неразумного, но, все-таки, любимого.
