- Конечно, мы пойдем! - с воодушевлением согласилась невестка, ранее и на пушечный выстрел не приближавшаяся к денникам.
- Зачем вы проделали такой длинный путь, мистер Холл? - спросила я, когда мы шли к ипподрому, где уже начинали собираться люди — до скачек оставался еще по крайней мере час, но многим уже не терпелось занять места поближе к дорожке. - В Америке не популярны конные состязания?
На холме около трассы разбили целый палаточный городок, где продавали напитки и закуски для неименитых гостей Эпсона. Там тоже играла музыка — гораздо более развеселая и зажигательная, чем около поместья. Простолюдины развлекались вовсю: танцевали, выпивали, метали дротики и, конечно же, делали ставки.
- Весьма популярны. Но им не сравниться с вашими соревнованиями. Американским бегам всегда чего-то недостает: организаторам— щедрости и размаха, коням — родовотости, а жокеям — профессионализма... К тому же, то, что сегодня будет происходить в Эпсоне, тяжело назвать просто состязанием. На скачках такого уровня возможно все — можно вознестись в небеса из придорожной грязи или потерпеть крушение своих амбиции и ожиданий. Можно расстаться с честью или чем-то еще более дорогим — жизнью...
Майкл Холл снова ударился в философию.
- К тому же, меня и мое руководство заинтересовал один из претендентов на победу... Вы знаете, что в числе фаворитев сегодняшнего забега — простолюдин?
У меня будто почву вышибли из-под ног. Я споткнулась и приостановилась, держась за грудь. Американец ничего не заметил.
- Неужели? - подруга кинула на меня обеспокоенный взгляд, беря за руку.
- Да. Если он финиширует первым второй раз подряд, это будет сенсацией, достойной даже «Нью-Йорк Херальда»... Такой поворот — вполне в духе нашей страны. Вот вы за кого болеете, леди?
- За жениха Марс, само собой, - отрезала Лис. - Маркиза из рода Кавендишей. Он — прирожденный аристократ, и заслуживает этой победы.
Я молчала. Просто не могла ничего выговорить...
- Позвольте с вами не согласиться, - усмехнулся Майкл и поправил шляпу. - В спорте высокородность рождения уходит на второй план. Решающее значение приобретает труд и упорство.
Невестка нахохлилась и кинулась в бой, но я была не в силах слушать их спор и намеренно отстала. Мы как раз вошли в здание конюшни. Справа и слева потянулись денники с лошадьми. Пойдя на попятную перед не на шутку разбушевавшейся Алисией, журналист принялся рассказывать ей о достоинствах каждого из коней, здороваясь с встречающимися по пути жокеями. Та, польщенная его уступчивостью, совсем растаяла и забыла обо всем на свете.
Я смотрела, как они уходят вперед, увлеченные беседой и друг другом. Мне вдруг резко захотелось остаться одной. Спрятаться от любопытных глах и просто всплакнуть. Стоило Холлу упомянуть Брукса, и весь мой положительный настрой улетучился. Беды, выпавшие на мою долю, опять навалились на меня - все разом, не давая опомниться и вдохнуть кислорода.
Уход тренера. Уход Реган. Нежелательный брак...
Сколько еще мне предстоит страдать, чтобы расплатиться за ошибки прошлого?
Я шла все медленней и медленней, опираясь о стену и ловя ртом воздух. Думая лишь о том, насколько постыдным будет разреветься прямо в коридоре. Где-то под этой крышей сейчас должен быть мой жених. А еще...
Сзади раздались быстрые шаги. Меня схватили за руку, потянули на себя и затащили в первую попавшуюся комнату. Мир крутанулся, длинный коридор сменился полупустым помещением. Невесть откуда взявшаяся дверь захлопнулась, благородно упираясь мне в спину и не давая упасть.
Охнув, я подняла взгляд и посмотрела в глаза своему «похитителю». Человеку, которого уже не надеялась увидеть так близко.
Глава 49. Предложение
На меня смотрели умопомрачительные карие глаза Адама Брукса.
Внутри засвербило. Я закусила губу и сделала глубокий вдох. Воздух, хлынувший в легкие, показался обжигающе сухим и горячим. Дыхательные пути опалило - горло сдавило от жажды, в груди раскинулась выжженная пустыня...
На долю секунды мне даже захотелось оттолкнуть мужчину. Посмотреть свысока, упрекнуть или обидеть также, как и он меня... Это желание улетчилось быстрее, чем смогла как следует обдумать его.
- Реган... - мое лицо исказила гримаса. - Она...
- Знаю, - тренер обнял меня, и я наконец-то дала волю слезам. Разрыдалась, прижимаясь лицом к его груди, судорожно цепляясь за его плечи, впиваясь ногтями и комкая пальцами ткань рубашки. Он гладил меня по голове, спине, шептал что-то успокаивающее.
- Тебя не было рядом... - с трудом выговорила я. - Они все просто стояли... И смотрели!
Брукс покачал головой, обхватывая крепче, заключая в кольцо из рук.
- Я бы ничего не смог сделать. Как и они.
Кивнула и поверила безоговорочно. Меня все еще трясло от рыданий и спазмов, но кровоточащая раскаянием рана в душе постепенно затягивалась. Каждая секунда в объятиях любимого приносила успокоение, заглушая боль и исцеляя сердце.
Как я жила без него? Чем существовала? Потребовалось увидеть берейтора снова, чтобы понять — я ведь погибала. С момента его ухода мой организм испытывал нехватку жизненно важного элемента. Основу основ, без которой тело сбоило и отказывалось работать: сон не приносил отдыха, пища — насыщения... Эти страшные дни поставили под угрозу всё, что было важно, но теперь... теперь впереди снова забрезжил свет. Ведь Адам Брукс вернулся ко мне.
Я наслаждалась близостью желанного тела, не стесняясь, пила его силу и энергию, и окаменелая пустыня внутри меня наполнялась влагой, расцветала пышным, торжествующим оазисом.
Наконец слезы иссякли. Я подняла лицо и нахмурилась: тренер и сам выглядел неважно. Разница в возрасте впервые напомнила о себе, бросившись в глаза россыпью первых морщин, резкостью заострившихся скул и усталостью вида...
- Ты здоров? Кажешься исхудавшим, - я обеспокоенно прикоснулась к его щеке.
- Нет, - он рассмеялся с горечью. Прижался лбом к моему лбу, положил руку на затылок, утопая пальцами в волне локонов. - Вы — хуже чумы, мисс О'Коннор, и я болен вами и не вижу шансов на спасение...
Брукс заглянул мне в глаза, и я плотно сжала губы, чтобы не расплакаться снова, на этот раз от счастья. Замерла, плавясь в огне его преданного, страстного взгляда. Этот взгляд рассказал больше слов — разлука далась ему не легче, чем мне самой.
- Прости меня... - начал он, но я зажала ему рот ладонью.
- Стой, сперва я!
Мне не требовались его извинения. Я заранее простила Адама. Приняла все, что он делал прежде или, возможно, сделает в будущем. Это мой выбор. Моя судьба.
- Хочу все объяснить, мы с Джеймсом...
- Неважно. Мне все равно, - теперь он перебил меня. Взял мою руку, прижатую к его губам, за запястье и нежно поцеловал внутреннюю сторону ладони. - Больше никогда тебя не оставлю...
