— Я все же надеюсь и верю, что Вы доведете его до конца.
— Вы, надеюсь, не забыли: я с самого начала предупреждал Вас, что не могу за это поручиться, — ответил м-р Карлайл. — Завтра я свяжусь с Вами. Если я смогу заняться этим делом, Вам будет назначено время встречи на послезавтра, если же нет… думаю, Вы найдете стряпчего не хуже меня.
— А почему Вы не можете довести это дело до конца?
— Я не могу объяснять мотивы всех моих поступков. Я свяжусь с Вами завтра.
Говоря это, он встал, и капитан Торн последовал его примеру. М-р Карлайл задержал его еще на минуту, а затем проводил своего гостя и запер за ним дверь.
Вернувшись, м-р Карлайл выпустил Ричарда, который снял шляпу, когда вышел на свет из темной комнаты.
— Ну что, Ричард, это он?
— Нет, сэр. Совершенно не похож.
М-р Карлайл почувствовал какое-то странное облегчение; он был рад за капитана Торна. Ему не приходилось встречать людей, которые менее походили бы на убийцу, чем он. К тому же, Торн постепенно завоевывал все большее расположение м-ра Карлайла. Теперь он мог с чистым сердцем помочь Торну выпутаться из его затруднений.
— Если не считать высокого роста и почти одинакового цвета волос, они совершенно не похожи друг на друга, — продолжал Ричард. — Их лица, их фигуры отличаются так же, как свет и тьма. У того, другого, несмотря на красивые черты лица, в них иногда проглядывает что-то демоническое; у этого же выражение лица — самая привлекательная черта его наружности. У того, кто убил Хэллиджона, это выглядело довольно странно, сэр.
— Что? — спросил м-р Карлайл, поскольку Ричард просто показал на свое лицо, не уточняя, что именно он имел в виду.
— Ну… я не могу точно сказать, что именно казалось необычным — брови или глаза: даже видя его перед собой, я не смог бы сделать этого, однако именно в них таилась некая странность. Ах, мистер Карлайл, еще когда Барбара сказала мне, что Торн здесь, я подумал: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Можете не сомневаться: он не рискнет более появиться в Вест-Линне. Этот Торн похож на того злодея ничуть не более Вас.
— Тогда, если с этим все ясно, нам лучше идти, Ричард. Тебе нужно увидеться с матерью, и она, должно быть, ждет и беспокоится. Сколько денег тебе нужно?
— Хватит и двадцати пяти фунтов, но… — Ричард замолчал в нерешительности.
— Что? — спросил м-р Карлайл. — Ну говори же, Ричард.
— Но тридцать фунтов — это было бы лучше. С тридцатью фунтами мне было бы намного легче.
— Ты получишь тридцать, — сказал м-р Карлайл, отсчитывая банкноты. — Ты пойдешь в Гроув со мной или же в одиночку? Я должен сделать так, чтобы ты прибыл туда в целости и сохранности.
Ричард подумал, что предпочел бы идти один: всякий прохожий мог заговорить с мистером Карлайлом. Последний осведомился, почему Ричард предпочитает для своих визитов лунные ночи.
— Они приятнее для ночных путешествий. К тому же, если бы я приходил в темные ночи, Барбара не могла бы заметить, как я подаю ей знаки из-под деревьев, — ответил Ричард.
Они пустились в путь и благополучно достигли дома судьи Хэйра. Шел уже десятый час.
— Я так обязан Вам, мистер Карлайл, — прошептал Ричард, когда они поднимались по тропинке.
— Я хотел бы помочь тебе по-настоящему, Ричард, и раскрыть эту тайну. Барбара ждет нас? Да, конечно: дверь открывается.
Ричард прокрался через холл в комнату своей матери. Барбара подошла к м-ру Карлайлу, стоявшему у крыльца, и шепотом заговорила с ним: голос ее дрожал от нетерпения.
— Ну что: это он? Тот самый Торн?
— Нет. Ричард говорит, что этот человек совершенно не похож на истинного убийцу.
— Вот как! — удивленно и разочарованно сказала Барбара. — Это не он! Бедный Ричард впустую потратил почти целый вечер.
— Ну, не совсем впустую, — заметил м-р Карлайл. — Теперь нам все ясно.
— Все ясно — повторила Барбара. — Как раз теперь наступила полная неопределенность.
— Я имею в виду капитана Торна. Мы подозревали только его, а нужно было искать совсем в другом месте.
Когда они вошли в гостиную, миссис Хэйр и Ричард рыдали, прильнув друг к другу. Миссис Хэйр схватила руку м-ра Карлайла.
— Ты был так добр! Я не знаю, что бы мы делали без тебя. И я хочу попросить тебя еще об одной услуге. Барбара ничего не говорила об этом?
— Я не могла говорить в холле, мама, опасаясь, что нас могут услышать слуги.
— Мистер Хэйр не вполне здоров, и мы ужасно боимся, что вследствие этого он вернется домой рано; если бы не это, мы бы чувствовали себя в полной безопасности до десяти часов, поскольку он отправился в «Оленью голову», а они, как тебе известно, никогда не расходятся раньше этого времени. От одной мысли о том, что он придет и увидит Ричарда, меня бросает в дрожь. Мы с Барбарой говорили об этом весь вечер и не смогли придумать ничего лучше следующего плана. Он состоит в том, что ты выручишь нас еще раз и останешься в саду возле калитки; если придет м-р Хэйр, ты остановишь его и займешь разговором. Барбара, которая будет ждать его прихода вместе с тобой, бросится в дом и предупредит нас, тогда Ричард сможет спрятаться в чулане, дверь которого выходит в холл, и ускользнуть, когда м-р Хэйр войдет в дом и проследует в эту комнату. Ты сделаешь это для нас, Арчибальд?
— Ну разумеется.
— Я не могу добровольно расстаться с сыном ранее, чем пробьет десять часов, — прошептала она, с искренней благодарностью пожимая руки м-ра Карлайла. — Ты не знаешь, что это такое, Арчибальд, когда почти утраченный тобой сын появляется дома не более чем на час, в первый раз за семь лет. В десять часов мы простимся с ним.
М-р Карлайл и Барбара, в точном соответствии с пожеланиями миссис Хэйр, стали прогуливаться по садовой дорожке, держась поближе к калитке. Когда они пошли на второй круг своего дозора, м-р Карлайл предложил ей опереться на его руку, движимый одной лишь вежливостью. Барбара взяла его под руку, и они продолжили свою прогулку, судья не появлялся.
Ровно в половине десятого экипаж леди Изабель подкатил к дому миссис Джефферсон, и она сразу же вышла к нему, сославшись на головную боль и извинившись за ранний отъезд. Ехать до Ист-Линна было недалеко: всего две мили, большей частью — по проселочной дороге. Можно было выехать и на большак, но таким образом путь удлинялся, хотя и незначительно. Внезапно на дорогу вышел джентльмен и помахал кучеру, чтобы тот остановил экипаж. Даже при ярком лунном свете леди Изабель не сразу узнала его, поскольку на нем была уродливая меховая шапка с опущенными ушами и завязанными под подбородком тесемками. Это был Фрэнсис Ливайсон. Она открыла окошко экипажа.
— Я подумал, не Ваш ли это экипаж. Как Вы рано возвращаетесь! Вас утомили радушные хозяева?
«Да он же знал, во сколько возвращается миледи, — подумал Джон, — он же узнал об этом у меня. Сдается мне, он чертовски неискренний малый.
