Он снова улыбнулся, нежно, как умел он один, и наклонился ниже.
— А теперь скажи мне, с чего ты это взяла?
Она чуть было не рассказала ему все: о нескольких словах, которые обронили Сьюзен и Джойс год назад, о только что услышанном разговоре; однако теперь, когда она успокоилась, ей подумалось, что глупо было придавать этому такое значение, что слушать разговоры слуг было для нее унизительно, и она промолчала.
— Тебя кто-то пытался настроить против меня? — снова спросил он.
— Нет, Арчибальд! Да и кто бы осмелился так поступить?
— Тогда тебе что-то снилось и ты не смогла забыть это, проснувшись?
— Мне иногда снятся странные вещи, особенно, когда у меня жар. Порой я брежу, Арчибальд, и не могу отличить реальность от фантазии.
Ответ был уклончивым, хотя и верно отражал ее физическое состояние, однако, м-р Карлайл удовлетворился этим ответом, потому что он казался единственным объяснением той загадки, с которой он столкнулся.
— Постарайся больше не придавать значения подобным снам, — сказал он. — Относись к ним как к тому, что они есть на самом деле — игра воображения, неприятная для тебя и несправедливая по отношению ко мне. Меня связывают с тобой как узы брака, так и самая нежная любовь; Барбара Хэйр не может встать между нами.
Ответь, читатель: есть ли на свете, да и будет ли когда-нибудь страсть более причудливая, обманчивая и в то же время сильная, чем ревность? М-р Карлайл и думать забыл об этом происшествии, считая его следствием сна и не сомневаясь, что она забудет его, как сон. Увы! Полностью поверив мужу в тот момент и даже чувствуя стыд за свои подозрения, впоследствии леди Изабель почувствовала, что страх возвращается, что она больше верит рассказу Уилсон, чем словам мужа. Шекспир называл ревность желто-зеленым чувством, мне же кажется, что ее можно назвать черно-белой, ибо ревнивцу, несомненно, белое кажется черным, а черное — белым.
Самые немыслимые подозрения кажутся истиной, самые невероятные вещи кажутся вполне реальными. Изабель ни словом не обмолвилась об этом своему супругу, а поселившееся в ее душе чувство — вы поймете ее, если у вас когда-то хватило глупости вкусить этого сомнительного яства — заставило ее еще больше привязаться к нему, желать его любви еще сильнее.
Несомненно лишь одно: образ Барбары Хэйр стал для нее настоящим кошмаром.
Глава 19
КАПИТАН ТОРН В ВЕСТ-ЛИННЕ
— Барбара, какой ясный день!
— День чудесный, мама.
— Думаю, мне не повредит прогулка.
— Ну, конечно же, мама, — ответила Барбара. — Если бы ты больше бывала на воздухе, это пошло бы тебе на пользу; нельзя упускать ни один погожий денек.
— У меня не хватает духа на это, дорогая, — вздохнула миссис Хэйр. — Первые солнечные весенние дни, так же, как и первые теплые дни лета, поднимают мне настроение. Думаю, сегодня мне следует прогуляться. Папа сейчас в саду. Пойди спроси, не будет ли он против.
Барбара чуть не бросилась бежать, но задержалась на минутку.
— Мама, ты уже три недели говоришь о том, чтобы купить новые платья и прочие необходимые вещи. Почему бы не сделать это сегодня?
— Ну, я не знаю, — проговорила миссис Хэйр со свойственной ей нерешительностью.
— Да-да, мама: лучшего случая не представится.
И Барбара умчалась.
Судья Хэйр был в саду перед домом, где строго отчитывал слугу по имени Бенджамен за то, что бедняга неточно исполнил какое-то из его распоряжений. Бенджамен служил в поместье Гроув кучером и конюхом, а в свободное время занимался садом. Он был женат и ночевал дома, хотя и столовался в доме м-ра Хэйра; он являлся на работу рано утром и уходил поздно вечером. Судья, одетый в халат, с париком на голове, к моменту появления Барбары уже разошелся не на шутку. Барбара, единственная из трех детей почтенного судьи, не боялась отца: она тоже благоговела перед ним, но не так, как все остальные.
— Папа.
— Что тебе? — спросил судья, величественно повернувшись к дочери.
— Мама считает, что ей неплохо было бы прогуляться в такой чудесный денек. Можно ли нам взять экипаж?
Судья сделал паузу, прежде чем ответить, и посмотрел на небо.
— И куда она хочет отправиться?
— Мы хотели поехать за покупками. Ну, пожалуйста, папа. Не дальше Вест-Линна, — поспешно добавила Барбара, заметив, как помрачнел грозный родитель. — Мы не поедем в Линборо.
— И твоя мама, конечно же, полагает, что я отвезу ее! — воскликнул судья Хэйр. — Терпеть не могу эти магазины! В прошлый раз я прождал вас полтора часа.
— Нас может отвезти Бенджамен, папа.
М-р Хэйр важно прошествовал по траве к окну гостиной, распахнул его и обратился к своей жене. Барбара подошла поближе и скромненько встала рядом с ним.
— Ты хочешь сегодня съездить за покупками, Энн?
— Не обязательно сегодня, — робко ответила она. — Можно и в любой другой день. Тебе самому нужен экипаж?
— Не знаю, — ответил судья.
Дело в том, что он и не думал об этом; однако ему хотелось, чтобы каждый план, каждое дело предлагались им одним и полностью зависели от его воли.
— День настолько чудесный, что я подумала: грех упускать такую возможность, — сказала миссис Хэйр. — К тому же, Барбаре нужно купить летние платья.
— Она все время покупает платья, — проворчал судья.
— Ах, папа, я…
— Помолчите, юная леди. У тебя их и так вдвое больше, чем необходимо.
— Ричард, может быть, я смогу сходить туда и обратно пешком, если ты не можешь дать мне коляску, — кротко сказала миссис Хэйр.
— Ну да, после чего сляжешь на неделю. Что еще? Какое безрассудство: тебе идти в Вест-Линн и обратно пешком!
Судья закрыл окно и отправился обратно к Бенджамену, оставив миссис Хэйр и Барбару в неведении относительно того, что им делать: ехать или нет. Барбара пошла к матери, в дом.
— Барбара, дорогая, куда это папа собрался?
— Я думаю, никуда он не едет, — независимо ответила мисс Барбара.
— Ах, дитя мое!
— Ладно, не буду. Только он всегда всем противоречит. Мама, я думаю, ты можешь дойти до Вест-Линна пешком, а обратно мы вернемся одним из наемных экипажей Коука.
Миссис Хэйр покачала головой.
— Я не сомневаюсь, что смогу дойти пешком, но я не могу и думать об этом, если твой отец не позволит.
Барбара посмотрела в окно: Бенджамен собрал и унес свой садовый инвентарь. Затем он двинулся по узенькой дорожке, которая вела на задний двор, где находились конюшни. Барбара пробежала через холл и перехватила его.
— Папа ничего не говорил о коляске?
