Ответом ему было молчание. Все гости, люди достаточно деликатные, не горели желанием произнести имя этого человека при м-ре Карлайле. Первым заговорил, понизив голос, м-р Дилл.
— Мистер Арчибальд, этот кандидат — не кто иной, как… Ливайсон.
Лоб м-ра Карлайла побагровел; Барбара опустила голову, но глаза ее сердито сверкали.
— Сегодня рано утром Бенджамен проехал через город, чтобы немного прогнать лошадей, — запинаясь, сказал судья Хэйр. — По возвращении он рассказал мне, что на стенах появились плакаты «Даешь Ливайсона!», «Голосуйте за сэра Фрэнсиса Ливайсона!». Я чуть было не стукнул его. «Это так же верно, хозяин, как то, что я грешник, — сказал он. — Я кое с кем переговорил, и мне рассказали, что он прикатил вчера вечером». Вот такие новости приходится выслушивать перед завтраком респектабельному джентльмену!
— Он приехал последним поездом, — сказал м-р Дилл, — и остановился в «Оленьей Голове». Должно быть, наборщики трудились всю ночь, чтобы подготовить плакаты. С ним приехал агент или что-то в этом роде, а также еще один парень — говорят, от правительства.
— Они хвастаются, что поле боя всегда за ними после первой атаки, и подсчет голосов будет пустой формальностью! — добавил полковник Бетел, яростно пристукнув тростью. — Да он сумасшедший, если выставляет свою кандидатуру здесь!
— Это сделано специально для того, чтобы оскорбить мистера Карлайла, — робко вставил сквайр Пиннер.
— Вы имеете в виду, чтобы оскорбить нас всех, — резко ответил полковник Бетел. — Посмотрим, как он запоет, когда ему придется убираться отсюда.
— Ну, Карлайл, теперь-то Вам отступать некуда, — воскликнул судья Хэйр.
М-р Карлайл безмолвствовал.
— Вы же не позволите этой скотине запугать Вас? — громко спросил полковник Бетел.
— В десять часов в «Оленьей Голове» состоится собрание, — сказал м-р Карлайл, оставив без ответа последний вопрос. — Я буду там с Вами.
— Вы сказали, что он тоже в «Оленьей Голове»? — спросил сквайр Пиннер. — Я ничего об этом не слышал.
— Он находился там, — поправил его м-р Дилл. — Я полагаю, его уже выселили к этому времени. Я спросил у хозяина, о чем он думал, когда брал такого постояльца, и что, по его мнению, скажут на это господа судьи. Он поклялся мне, что через час этого парня и след простынет, а также добавил, что не пустил бы этого человека на порог, если бы знал, кто он такой.
Поговорив еще немного, гости удалились. М-р Карлайл спокойно сел и занялся своим завтраком. Барбара приблизилась к нему.
— Арчибальд, ты же не позволишь этому наглецу нарушить твои планы? Ты не откажешься от борьбы? — прошептала она.
— Думаю, что нет. Он в этом деле ведет себя дерзко и вызывающе, а для меня, я полагаю, лучше всего будет обращать на него не больше внимания, чем на грязь под ногами.
— Правильно, — ответила она, зардевшись от гордости за мужа.
Вскоре м-р Карлайл уже входил в Вест-Линн. Действительно, рядом с его плакатами висели и плакаты Ливайсона, этого труса, причинившего ему наибольшую боль, которую один мужчина может причинить другому. Этот человек, должно быть, и в самом деле не ведал стыда: м-р Карлайл подумал то же самое, что сказала сэру Фрэнсису его жена.
— Арчибальд, ты уже слышал? Это возмутительно! — воскликнула мисс Карлайл, которая налетела на брата, словно корабль под всеми парусами. Щеки ее пылали, глаза сверкали с той немалой высоты, которой достигала ее величественная фигура.
— Я знаю, Корнелия. А если бы не знал, меня просветили бы стены Вест-Линна.
— Он что, сошел с ума?
— Я полагаю, он просто не все продумал, — ответил м-р Карлайл.
— Теперь ты должен сражаться, — с пылающим лицом продолжала она. — Раньше я противилась этому, но теперь я снимаю все возражения. Ты мне будешь не брат, если спасуешь перед ним.
— Я и не собираюсь этого делать.
— Хорошо. Иди своим путем, а он пусть ползет своим. Обращай на него не больше внимания, чем на гадюку. Арчибальд, ты должен сейчас же начать сбор голосов.
— Нет, — сказал м-р Карлайл. — Вот увидишь, Корнелия: меня изберут и без этого.
— Ну что же, мой равнодушный братец: если ты сам не снизойдешь до сбора голосов, это сделают за тебя. Я лично не пожалею тысячи фунтов на эль для избирателей.
— Не спеши, — рассмеялся м-р Карлайл. — Оставь тысячу фунтов при себе, Корнелия. Я не хочу, чтобы меня сняли под предлогом «подкупа и коррупции». А вот и сэр Джон Доубид несется к нам галопом, и лицо у него красное, как солнце в тумане.
— Пожалуй. Он тоже знает Говорю тебе, Арчибальд: Вест-Линн буквально взбудоражен, а такого с ним давненько не случалось.
И мисс Карлайл была совершенно права. Обитатели городка преисполнились возбуждения и негодования. Люди буквально сплотились вокруг м-ра Карлайла: и горожане, и сельские жители.
Однако же в Вест-Линне было много сторонников правительства, и, что бы ни чувствовали его жители все вместе или поодиночке, множество голосов могли быть отданы сэру Фрэнсису Ливайсону.
В то утро Барбара проводила мужа до ворот парка. Возвращаясь в дом, она встретила мадам Вин с детьми. Уильям выглядел совершенно здоровым, как обычно по утрам.
— Мама, — воскликнула Люси, — Вы выглядите такой разгоряченной! Щеки так и пылают.
— Я сержусь, — ответила Барбара, улыбаясь при этом.
— Почему Вы сердитесь?
— Потому что у папы появился соперник, второй кандидат.
— Разве он не имеет права на это? — спросил Уильям. — Папа говорил, что это может сделать всякий.
— Всякий, кроме того, кто осмелился сделать это, — ответила Барбара, которую возмущение заставило забыть об осторожности. — Это подлый, презренный человек, которого сторонятся все порядочные люди. И у него хватило наглости выступить против твоего папы.
— Как его зовут, мама?
И тут Барбара спохватилась. Впрочем, если она не скажет имени, они скоро узнают его от других людей.
— Это сэр Фрэнсис Ливайсон.
И тут гувернантка вскрикнула: от боли? от ужаса? от удивления? Пожалуй, от всех этих чувств одновременно. Барбара повернулась к ней, но она уже наклонила голову, кашляя, и поднесла платок к мертвенно-бледному лицу.
— Вам плохо? — участливо спросила Барбара.
— О нет, благодарю Вас. Просто… пыль попала мне в рот, вот я и закашлялась.
Миссис Карлайл не сказала более ни слова, однако же призадумалась, ибо гувернантка еле выговорила эти слова дрожащим голосом, под стать ее трясущимся пепельно-бледным губам.
«Не может ли она знать Фрэнсиса Ливайсона? — подумала Барбара. — Не упоминание ли этого имени так взволновало ее?»
В этот день мадам Вин была страшно рассеянной во время занятий. Одним из первых узнал обо всем лорд Маунт-Северн. Однажды вечером он сидел в клубе и просматривал вечернюю газету, когда взгляд его упал на слова «Карлайл» и «Вест-Линн». Будучи наслышан о вероятном избрании м-ра Карлайла и всем сердцем желая ему успеха, граф, разумеется, прочитал эту заметку.
