Она не могла остановить ребенка, но каждое слово буквально разрывало ее сердце.
— Леди Изабель была нашей самой-самой настоящей мамой, — продолжала Люси. — Эта мама не такая.
— Ты любишь эту маму так же, как ту? — чуть слышно спросила леди Изабель.
— Ах, я так любила маму! Я любила маму! — воскликнула Люси, ломая руки. — Но теперь все закончено. Уилсон говорит, что мы не должны больше любить ее. Так сказала тетя Корнелия. Уилсон говорит, что она не бросила бы нас, если бы любила.
— Уилсон так и сказала? — возмущенно спросила леди Изабель.
— Она сказала, что нечего было позволять похитить себя. Я боюсь, что он избил ее, потому что она потом умерла. Я лежу иногда ночью и думаю, бил ли он ее, и отчего она умерла. Наша новая мама появилась после ее смерти. Папа сказал, что она будет нашей мамой вместо леди Изабель, и мы должны полюбить ее.
— А ты любишь ее? — с горячностью спросила леди Изабель.
Люси покачала головой.
— Не так, как я любила мамочку.
В этот момент вошла Джойс, чтобы проводить их в классную комнату, и они последовали за ней. Подойдя к окну, леди Изабель увидела, что м-р Карлайл отправился в контору пешком, под руку с нежно прильнувшей к нему Барбарой, явно собиравшейся проводить его до ворот парка. Она так же прижималась к нему, так же провожала его в те давно минувшие дни…
В то же утро Барбара зашла в классную комнату, чтобы обсудить будущие занятия, равномерно распределить часы отдыха и учебы. Она говорила вежливо, но твердо, ясно давая понять, что она была и останется единственной хозяйкой в этом доме. Никогда еще леди Изабель не чувствовала так остро унизительность своего теперешнего положения, никогда еще не бывало так уязвлено ее самолюбие; однако, ей оставалось ЛИШЬ подчиниться.
Сколько раз в этот день порывалась она прижать к сердцу своих детей, и сколько раз ей пришлось подавить в себе это желание!
Перед чаепитием она вышла прогуляться с ними. Солнце, давно миновав зенит, все еще согревало землю ласковыми пологими лучами. Они выбрали тропинку в поле, тянувшуюся параллельно большаку и отделенную от него лишь невысокой изгородью. Это была именно та тропинка, которой пользовался капитан Ливайсон, отправляясь шпионить за мистером Карлайлом. И на кого бы, вы думали, они набрели, к вящему испугу леди Изабель? На мистера и миссис Карлайл, которые, возвращаясь пешком из Вест-Линна, выбрали ту же самую дорогу.
После неловкого приветствия все повернули домой: впереди шли м-р и миссис Карлайл, сзади — леди Изабель с детьми. Она замедлила шаги. Ее хотелось как можно более увеличить расстояние от них. Увы, все напрасно: подойдя к перелазу, м-р Карлайл помог перебраться жене и подождал остальных. Дети мгновенно перемахнули на другую сторону, не нуждаясь в чьей-либо помощи, и м-р Карлайл остался, чтобы помочь гувернантке.
— Спасибо, — задыхаясь, проговорила она. — Я справлюсь сама.
Он стоял и ждал ее, словно не расслышав этих слов, и ей оставалось только перебраться через этот весьма неудобный перелаз: она все еще помнила его. Да и сама она действовала весьма неловко. Перед ней находилась протянутая рука м-ра Карлайла, и ей пришлось вложить в нее кончики своих пальцев; однако же она так волновалась, что запуталась в своих юбках и, попытавшись спрыгнуть, обязательно упала бы, если бы м-р Карлайл не подхватил ее на руки.
— Надеюсь, Вы не ушиблись? — заботливо спросил он.
— Прошу прощения, сэр. У меня запуталась нога. Благодарю Вас: я не ушиблась.
Он прошел вперед и взял под руку жену, которая ожидала его. Леди Изабель немного отстала, пытаясь унять сердцебиение.
Они пили чай в серой гостиной, когда у Уильяма начался приступ кашля, очень сильный и продолжительный. Леди Изабель встала с места, привлекла его к себе с нескрываемой нежностью и… встретилась глазами с мистером Карлайлом, который, спускаясь по лестнице, услышал кашель и вошел в гостиную. Леди Изабель столь стремительно отпрянула от мальчика, словно ранее собиралась убить его.
— Вы, я вижу, от природы наделены любовью к детям, — сказал он, глядя на нее с доброй улыбкой.
Она сама не понимала, что пробормотала в ответ — вряд ли м-р Карлайл разобрал эти слова — и отступила в наименее освещенную часть комнаты.
— В чем дело? — спросила миссис Карлайл, заглянув в дверь. Она тоже спустилась по лестнице, переодевшись к обеду. М-р Карлайл к этому времени уже посадил сына к себе на колени.
— Меня беспокоит кашель Уильяма. Я снова вызову Уэйнрайта.
— Ничего страшного, — ответила Барбара. — Он пил чай и, должно быть, крошка попала ему в горло. Обед накрыт, Арчибальд.
М-р Карлайл опустил мальчика на пол, однако задержался на минутку, рассматривая его. Кашель прекратился, мальчик выглядел бледным и изможденным, румянец — в самом деле слишком яркий, как и говорила Эфи — сошел с его щек. Миссис Карлайл взяла мужа под руку и, когда они уже уходили, обернулась и сказала:
— Не могли бы Вы немного попозже подойти в гостиную с мисс Люси, мадам Вин? Мы хотели бы послушать, как Вы играете.
Мисс Люси! И такой приказной тон. Что же: Барбара была теперь миссис Карлайл — ничего не поделаешь! Она снова прижала к себе своего первого сына и прижалась к нему своим пылающим лицом.
— Ты кашляешь по ночам, дитя мое?
— Немножко, — ответил он. — Джойс оставляет возле кровати немного джема из черной смородины, и я ем его, когда начинается кашель.
— Он имеет в виду желе, — вмешалась Люси с набитым ртом. — Это желе из черной смородины.
— Да, желе, — сказал Уильям. — Ну, да это одно и то же.
— Кто-нибудь спит с тобой в комнате? — спросила она.
— Нет. У меня отдельная спальня.
Она задумалась: не позволят ли ей поставить в своей комнате маленькую кроватку для него, если она осмелится об этом попросить? Кто еще мог бы так заботиться о нем, как она? Пообщавшись с Уильямом, она поняла, что он умен не по годам — увы, это часто бывает при телесной слабости человека. У него был разум четырнадцатилетнего подростка, а не семилетнего мальчишки, о чем свидетельствовала его манера говорить.
«Все знает», «понимает больше, чем положено ребенку», — говорят о таких пожилые, опытные женщины, посмотрев на них, и добавляют: «Этот — не жилец».
— Ты не хотел бы спать в моей комнате? — спросила леди Изабель.
— Не знаю. А зачем мне спать у Вас?
— Я могла бы ухаживать за тобой, подавать тебе желе и вообще все, что потребуется, если ты начнешь кашлять. Я буду любить тебя, как любила бы твоя мама.
— Мама не любила нас, — воскликнул он. — Иначе бы она не бросила нас.
— Нет, любила, — закричала Люси почти сердито. — Об этом рассказывает Джойс, да и я сама помню. Она не виновата, что ее украли.
— Успокойся, Люси. Девчонки ничего не понимают. Мама…
