— Так у них есть гувернантка?
— Чуть ли не первым делом после ночного бегства жены мистер Карлайл подыскал детям гувернантку, и с тех пор она живет в доме. Впрочем, вскоре она уходит: Джойс говорит, она собирается замуж.
— Вы много времени проводите в Ист-Линне?
Эфи покачала головой.
Нет, я нечасто бываю там, где на меня смотрят сверху вниз. Миссис Карлайл не слишком жалует меня. Она знает, что ее братец Ричард в свое время все отдал бы, чтобы жениться на мне, и ее это обижает. Да не такой уж лакомый кусок этот Ричард Хэйр, даже если бы он и не совершил преступления, — продолжала Эфи, причем речь ее слегка походила на слова лисы, глядевшей на виноград, до которого она не могла добраться. — У него, считай, никаких мозгов не было в голове, а те, что имелись, были зеленые, словно хвост у павлина. Подумайте, чего только не случается на свете: если бы не безумный поступок леди Изабель, которая сама отказалась от него, у мисс Барбары не было бы ни малейших шансов стать миссис Карлайл.
Леди Изабель мысленно застонала.
— Впрочем, есть один человек, который слова дурного не позволяет сказать о ней, и этот один человек — Джойс, — продолжала Эфи. — Она любила миледи Изабель почти так же сильно, как мистер Карлайл.
— А он любил ее?
— Да он обожал землю, по которой она ходила, до самой ее смерти. И вот как она отплатила ему за любовь. Впрочем, так бывает всегда: стоит только мужчине или женщине сделать идола из своего возлюбленного, как тот сразу же платит черной неблагодарностью.
В тот вечер, когда мистер Карлайл привел в дом новую жену, Джойс, которая прислуживала ей, вышла в туалетную комнату, оставив миссис Карлайл в спальне. «Джойс», — позвала она. «Да, миледи?» — ответила Джойс, невольно выдав, о ком она думает. Не знаю, понравилось ли это миссис Карлайл. Джойс говорит, что она чудом сдержалась.
— Интересно, — тихо спросила леди Изабель, — как в Ист-Линне восприняли известие о ее смерти?
— Об этом я ничего не знаю. Должно быть, они устроили празднество, звонили во все колокола, имеющиеся в городе, и угощали народ бараниной с луковым соусом. Я, во всяком случае, поступила бы именно так. Даже дикий зверь не бросает свих детенышей, она же оставила своих детей. Вы идете домой, мадам Вайн?
— Да, мне пора. Спокойной ночи.
Она не могла сидеть более: сердце ее готово было разорваться. И ведь она не смела ни слова сказать в свою защиту. Разве она не заслужила в тысячу раз больше того, что услышала минуту назад? Да эта девушка не сказала и половины того, что о ней, должно быть, говорят в свете.
Она легла спать, как обычно, но не могла уснуть. То, что она услышала, лишь усилило ее страстное желание увидеть своих детей. Подумать только: у детей появилась мачеха, к тому же, один из них находится в смертельной опасности! Только бы оказаться рядом с ними, только бы снова увидеть их! Она бы охотно пожертвовала за такую возможность всей оставшейся жизнью.
Тело ее буквально горело. Ей стало жарко в постели; она поднялась и принялась ходить по комнате. Изабель боялась, что подобное состояние духа может сказаться и на ее бренном теле, вплоть до помрачения рассудка. Одному Господу известно, что она может наговорить в бреду! Бешеный стук сердца отдавался у нее в висках; она снова упала на кровать и укрыла голову подушкой.
Вне всякого сомнения, именно известие о женитьбе м-ра Карлайла так разволновало ее. Она не молила небо о смерти, но хотела, чтобы смерть сама пришла к ней в этот миг. Невозможно сказать, чем бы все закончилось, но Дела странным образом переменились благодаря одному из тех чудесных совпадений, которые, пусть изредка, дарит нам судьба.
После завтрака в комнате мадам Вайн появилась миссис Кросби и сообщила ей о предстоящем бракосочетании Элен. Затем она извинилась за то, что вынуждена отказаться от услуг мадам (что, собственно, и составляло цель ее визита), и сказала, что надеется устроить мадам на новое место. Не будет ли мадам возражать против работы в Англии? «Мадам» уже собиралась ответить, что она предпочитает отказаться, когда миссис Кросби сказала, что позовет миссис Латимер, которая сумеет лучше изложить суть дела. Вошла взволнованная миссис Латимер и обрушила на Изабель настоящую лавину слов.
— Ах, мадам, дорогая моя, — воскликнула она, — это будет для Вас большой удачей, если Вы попадете в эту семью. Они чудесные люди: он — всеми любим и уважаем, она — такая красивая и обаятельная! Лучше места и не найти. С Вами будут обращаться, как с леди, и обеспечат всем необходимым. Ученица всего одна — девочка; один из мальчиков приходит на час-другой, но это не слишком обременительно. Жалованье — семьдесят гиней. Карлайлы — мои друзья; живут они в чудесном месте, Ист-Линне.
Карлайлы! Ист-Линн! Поехать туда гувернанткой?! У леди Изабель перехватило дыхание.
— Они расстаются со своей гувернанткой, — продолжала миссис Латимер, — и, когда я была у них, за день или два до отъезда в Германию, миссис Карлайл сказала мне: «Может быть, Вы сумеете подыскать подходящую гувернантку для Люси, хорошо владеющую французским и немецким». Она говорила полушутя, однако, мне кажется, ее обрадует известие о том, что я действительно нашла такого человека. Миссис Кросби говорит, что Вы изъясняетесь на французском, словно это Ваш родной язык, хорошо говорите и пишете на немецком, а музицируете просто превосходно. Думаю, Вы им подходите, и я не сомневаюсь, что смогу получить для Вас это место. Что Вы скажете на это?
Ну что она могла ответить? Бедняжка была в полном смятении.
— Мне хотелось бы подыскать Вам хорошее место, — вставила словечко миссис Кросби. — Мы были очень довольны Вами, и я хочу, чтобы Вы хорошо устроились в будущем. Если миссис Латимер настолько любезна, что предлагает свою помощь, мне лично это кажется возможностью, которую не стоит упускать.
— Итак, могу ли я написать миссис Карлайл? — спросила миссис Латимер.
Леди Изабель наконец овладела собой настолько, чтобы быть в состоянии понимать вопросы и отвечать на них.
— Не позволите ли Вы мне подумать до утра? Я не задумывалась о том, чтобы устроиться на работу в Англии.
Невозможно описать, что творилось в ее душе в тот день: то она решалась рискнуть и ехать, то с ужасом отказывалась даже думать об этом. То ей казалось, что само Провидение послало ей эту возможность увидеть своих детей, то внутренний голос шептал ей, что это — искушение, подброшенное врагом рода человеческого, и ее долг состоит в том, чтобы устоять против него. Потом она взглянула на эту ситуацию с другой стороны: каково ей будет видеть м-ра Карлайла мужем другой женщины, жить с ними в одном доме и видеть его знаки внимания, а может быть, и нежности по отношению к жене?
Это будет нелегко, однако у нее хватит сил смирить свое сердце, ибо разве она не собиралась, в горьком раскаянии, ежедневно поднимать и нести свой крест? Нет, ее личные чувства не могут служить препятствием в этом деле.
Наступил вечер, а она все еще не пришла к какому-либо решению. Она провела еще одну мучительную бессонную ночь в тоске по своим детям, подчинившей себе все ее душевные и физические силы. В конце концов, искушение оказалось слишком сильным: она не смогла отказаться от такой перспективы, представшей ее жадному взору, и наконец решилась.
