— Весь в свою мать, тоже любит нарываться, — сквозь стиснутые зубы процедил Ли Аньбан и вздохнул: — Куда его деть?
— Чем дальше, тем лучше.
Ли Аньбан задумался. Прошло немало времени, прежде чем он произнес:
— Запри этого ублюдка еще на две недели.
Дуань Сяоте застыл на месте. Придя в себя, он понял мысль Ли Аньбана: вместо того чтобы завтра выпустить Ли Дунляна на волю, предлагалось продлить его срок заключения еще на две недели. Ли Аньбан боялся не столько самих неприятностей, которые мог накликать Ли Дунлян, сколько того, что эти неприятности произойдут в течение ближайших двух недель. Ведь для Ли Аньбана эти дни были самыми важными, и если проблемы возникнут именно в этот период, они будут намного серьезнее проблем, в которые вляпался его сын.
— Я придумаю какой-нибудь предлог и сейчас же оформлю все задним числом, — пообещал Дуань Сяоте и добавил: — Но держать его там постоянно все равно не получится, нужен какой-то план на перспективу.
Ли Аньбан кивнул. Он совершенно потерял аппетит, поэтому дал Дуань Сяоте знак, чтобы тот сходил к стойке и оплатил счет. Ему хотелось вернуться домой чуть раньше, чтобы продумать, куда деть Ли Дунляна. Ему даже пришло в голову, что было бы лучше, если б восемнадцать лет назад маточные трубы у Кан Шупин оказались непроходимы полностью, а не наполовину, и не нашлось бы способа ее вылечить. Ведь тогда у них бы не появилось это проклятие в лице Ли Дунляна. Продолжая вздыхать, Ли Аньбан уже было взял пальто, чтобы отправиться на выход, но его окликнул расплачивавшийся у стойки Дуань Сяоте:
— Есть еще кое-что, что я собирался доложить руководителю.
Ли Аньбану пришлось повесить пальто на спинку стула и присесть.
— Что еще? — спросил он.
— Это касается лично меня.
— Что у тебя произошло?
Дуань Сяоте промямлил:
— Я знаю, что в структурных подразделениях на уровне провинции грядут перестановки. По заведенному порядку вслед за этим тут же начнутся перестановки уровнем ниже. Я хотел попросить руководителя, чтобы меня отправили на закалку в город.
— На какую еще закалку? В настоящее время ты являешься замначальника департамента общественной безопасности провинции. Как я могу послать тебя с нынешнего поста в город?
Дуань Сяоте снова промямлил:
— Я хочу уйти из департамента общественной безопасности и занять пост мэра какого-нибудь города, так же как Сун Яоу.
Сун Яоу был еще одним управленцем, которого взрастил Ли Аньбан. В ту пору, когда Ли Аньбан был секретарем уездного парткома, Сун Яоу работал секретарем местной канцелярии. Точно так же, как Дуань Сяоте, Ли Аньбан приметил и Сун Яоу, который мало болтал, хорошо соображал и обладал особой хваткой в делах. Он не выпячивал свои заслуги, предпочитал оставаться в тени, был честным и принципиальным, поэтому Ли Аньбан стал намеренно готовить его для своих нужд. Сначала Сун Яоу перевели из секретарей в заместители начальника канцелярии, а потом — на пост секретаря волостного парткома. Спустя три года его возвратили назад в уездный центр, но уже на место заместителя начальника уезда. Потом, по мере повышения Ли Аньбана, Сун Яоу так же шаг за шагом шел в рост, занимая посты первого заместителя начальника уезда, начальника уезда, секретаря уездного парткома, заместителя мэра, первого заместителя мэра, пока в прошлом году его не назначили на пост мэра одного из городов. Хотя в настоящее время Сун Яоу дослужился до мэра, встречая Ли Аньбана, он, так же как и Дуань Сяоте, разговаривал с ним, стоя навытяжку, в присутствии посторонних обращался к нему не иначе как «начальник Ли», а наедине называл своим руководителем. Однако, в отличие от Дуань Сяоте, Сун Яоу двадцать пять лет назад работал при канцелярии, а потому обладал соответствующим уровнем культуры и незаурядными умственными способностями. Поскольку и дальше он занимал высокие партийные и административные посты в селе, уезде и в городе, его постепенный рост до мэра города был вполне логичным. А вот Дуань Сяоте в прежние годы работал обычным полицейским, поэтому не имел надлежащего уровня административного работника. Его повысили до начальника отделения полиции, далее он занимал посты заместителя начальника и начальника управления общественной безопасности в уездном центре, потом он поднялся до заместителя начальника и начальника городского управления общественной безопасности, пока не вырос до заместителя начальника департамента общественной безопасности провинции. И хотя его карьера складывалась успешно, он всегда был руководителем определенного ведомства. На уровне провинции никогда раньше не происходило резких перемещений с ведомственной должности на общеуправленческую, не случалось, чтобы с поста заместителя начальника провинциального департамента кого-то назначали мэром города. С этим возникли бы сложности, даже если бы на этот пост попросился сам начальник департамента общественной безопасности, не говоря уже о заместителе. Поэтому Ли Аньбан, нахмурив брови, сказал:
— Если бы речь шла о должности заместителя в каком-нибудь ведомстве, я бы этот вопрос пробил, но чтобы занять партийно-административную должность в городском аппарате, требуется добро от секретаря парткома провинции и губернатора, мой голос здесь ничего не решит.
Тогда Дуань Сяоте, улыбнувшись, спросил:
— Но если мой руководитель станет губернатором, его голос все решит, не так ли?
Ли Аньбан не ожидал, что Дуань Сяоте будет терпеливо молчать в ожидании ответа. Он насторожился: ведь прежде чем завести этот разговор, Дуань Сяоте обсудил с ним проблемы, связанные с его женой и сыном. Кроме того, Ли Аньбан понимал, что все эти дни Дуань Сяоте занимался исключительно решением его проблем. Теперь, когда личное дело Дуань Сяоте предлагалось обсудить вкупе с этими делами, Ли Аньбан вдруг почуял привкус товарообмена и даже шантажа. За всем этим скрывался еще более глубокий смысл: если дело о ДТП и погибшей вылезет наружу, это поставит крест на выдвижении Ли Аньбана в губернаторы. Если же Ли Аньбан станет губернатором, то за это он вроде как должен будет отблагодарить Дуань Сяоте. Ли Аньбан вдруг почувствовал, что Дуань Сяоте был уже совсем не тем Дуань Сяоте, которого он знал прежде.
— Раньше я никогда не слышал, чтобы ты хотел сменить свой пост, это твоя идея или тебе кто-то подсказал? — поинтересовался Ли Аньбан.
— Как я могу обсуждать такие дела с другими? Это мои собственные наметки, — категорично заявил Дуань Сяоте.
Но Ли Аньбан тотчас почуял, что эту идею Дуань Сяоте кто-то подкинул. С другой стороны, какой-то подвох можно учуять только тогда, когда он сравнительно свеж.
— Ну что ж, это хорошо, стремление расти похвально, — невозмутимо произнес Ли Аньбан.
Дуань Сяоте кивнул.
— Я тоже так подумал, будет слишком глупо всю жизнь провести в органах безопасности.
— Сяоте, сколько лет мы уже знакомы? — спросил Ли Аньбан.
— Двадцать пять. Когда вы работали на посту секретаря уездного парткома, я был вашим охранником.
