Железная дверь, расположенная рядом с лестницей, громко заскрипела и со стоном распахнулась. В темных солнцезащитных очках и в соломенной шляпе госпожа Беннет появилась, воспользовавшись трапом, примыкавшим к стене, упрекая специалиста по лифтам за то, что тот забыл закрыть решетку, и это помешало хозяйке тоже воспользоваться лифтом.
– Ох, извините… я просто подумал, что вам не захочется кататься на нем.
– Это почему? Из-за тряски? Уж этого я боюсь меньше всего. Не говоря уже о том, что твой отец запроектировал специальное устройство в кабине на случай опасности, которое способно уменьшить гидравлическое давление настолько, что кабина сможет без проблем опуститься обратно сама по себе.
– Я этого не заметил. – И он одобрительно улыбнулся старой «девчушке», стоявшей абсолютно прямо и, несмотря на свои морщины, с задором говорившей о «гидравлическом давлении».
– Я вижу, отец продумал здесь абсолютно все.
– Твой отец – настоящий друг. Друг до конца дней. Другого такого нет. Чувствуй он себя хоть немного получше, не сомневаюсь, что он стоял бы сейчас здесь вместо тебя.
– Бесспорно.
– Ну, так что же ты думаешь о моем лифте? Что с ним не так?
Яари пожал плечами, не отводя взгляда от старого кнессета.
– Скажите мне… – ее вопрос он проигнорировал, – когда демонстранты забрасывали булыжниками кнессет из-за немецких репараций – вы в это время тоже жили здесь?
– Разумеется. Иногда мне самой хочется метнуть что-нибудь в кнессет, но не из-за репараций, которые я тоже получила. Причина совсем в другом…
– Например?
– Причин больше, чем достаточно. Однако для рассказов солнце греет слишком сильно. Давай спустимся обратно.
Несмотря на грязь и путаницу антенн, было так приятно находиться на этой старой иерусалимской крыше, из иудейской пустыни их овевал освежающий чистый воздух.
– Вы спускайтесь в лифте, а я воспользуюсь лестницей.
– Что за чепуха! Давай спустимся вместе. Твой отец спроектировал лифт так, чтобы им могли пользоваться двое.
«А, в самом деле, – подумал Яари, – почему бы не воспользоваться случаем и не спуститься в крошечном этом лифте с ней вместе, посмотрев заодно, что чувствуют два человека, оказавшись в нем в одно и то же время».
Она вошла первой и забилась в угол, а он последовал за ней, прижав ее спиной – место осталось только для того, чтобы он смог дотянуться до нижней кнопки.
И снова из неведомых глубин донеслось до них слабое жужжание, и лифт свирепо содрогнулся и пополз вниз вместе с Яари и госпожой Беннет, вжатой его спиной в стенку и наполнившей, тем не менее, всю кабину лифта ароматом первоклассного мыла. Кабина медленно ползла, содрогалась, под вернувшийся неведомо как и откуда вой и визг, после чего невидимая, но могущественная рука вновь вмешалась в процесс, остановив лифт с такой свирепостью, как если бы это была заранее обдуманная месть – но за что? – провалиться вместе с лифтом сквозь пол квартиры прямо на ступени лестницы.
Он открыл металлическую решетку и вжался в угол, чтобы она могла первой выйти наружу.
– Ты слышал это? Что скажешь теперь?
Яари пожал плечами и спросил, в каком именно году его отец установил этот лифт.
– В пятьдесят четвертом.
– И вы точно помните, что он привел тогда меня с собой?
– Помню, как сейчас. Мальчишка семи лет.
– Восьми…
– Маленький шалун, который сидел вот в этом углу и с обожанием глядел на своего отца. Ну, а сколько тебе сейчас?
– Это не трудно вычислить.
– Но все равно – тот же самый маленький мальчик.
– Наверное… особенно, если учесть, что вас он до сих пор называет девчушкой…
– С его стороны это весьма благородно. Приятно услышать. Можешь мне поверить – ему самому очень приятно было так меня называть.
– А моя мама, вы знали ее? – раздраженно и грубо вырвалось у него.
– Конечно. Сильная женщина. Целеустремленная. Она тоже время от времени приходила ко мне вместе с твоим отцом. Однажды мы прокатились даже вместе в этом лифте.
– Странно, – пробормотал он, словно преодолевая недоверие. – Они никогда не упоминали о вас.
– Возможно, я была в какой-то степени их общим секретом, – сказала она, собирая все свои морщины в одну подмигивающую щелочку.
У Яари закружилась голова. На какой-то момент он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти посетившее его ночное прозрение. Словно почувствовав его внутреннее смятение, Дебора Беннет снова очень заботливо спросила:
– Итак, что ты скажешь? Этот лифт… его можно полностью вылечить?
Вздрогнув, он пришел в себя и без промедления произнес приговор:
– Похоже, вибрация возникает от работы поршня, которая зависит от давления масла. Придется, пожалуй, поршень этот демонтировать и проверить. Но как это сделать… как разобрать это необычное создание технической мысли? Возможно, у моего отца есть на это ответ. Опять же, найти необходимые запасные части почти невозможно. Единственный путь – индивидуальный заказ. Но и это – как уж удастся.
– Но в принципе – это возможно?
– Наверное.
– А завывания?
– А что, если маленький котенок прячется где-то здесь? – он подмигнул.
– Нет, – добродушно улыбаясь, сказала она. – Кота здесь нет. И никогда не было.
– Выходит, что выбора у нас нет. Придется пригласить эксперта со сверхчувствительным слухом, который скажет нам, что является источником визга и воя. Иначе мы должны, не откладывая, разобрать старые детали, демонтировать электродвигатель и проводку, с учетом того, что все это старье может просто рассыпаться у нас прямо в руках, после чего мы, скорее всего, уже никогда больше не сумеем собрать все воедино.
– Похоже на то, что придется открыть не такую уж маленькую мастерскую по ремонту, – вздохнула доктор Беннет.
– Похоже на то. Тем не менее, мне сейчас не помешала бы мерная лента. Если у вас такая штука найдется.
6
А после всего этого слон поднялся и пошел, но уже без повязки на глазу. Из признательности к животному, так внезапно обогатившему его, владелец снял ее со слона, скатал в разноцветный сверток и связал, затянув узлами, с поклажей, которая находилась у слона на спине. Затем, не откладывая в долгий ящик, как если бы он опасался того, что найдется желающий разделить с ним столь внезапно приобретенное состояние, он надел темные очки, взял в руки цепь и потянул слона за собой. Животное казалось совершенно счастливым предоставившейся возможностью передвигаться по тропе, протоптанной другими обитателями этих открытых пространств, после многодневного пребывания в почти полной неподвижности маленького загона. Часть местной молодежи побежала за ними вслед, держась, тем не менее, на безопасной дистанции, но понемногу все отставали, поворачивались и медленно, нога за ногу, брели обратно в деревню.
