– Я ошибаюсь, или это то самое место, где она остановилась и в первый раз почувствовала головокружение?
На мгновение он удивился и внимательно посмотрел на свояченицу.
– Более или менее. Это случилось недалеко отсюда. Видишь вот тот обломок скалы? Она села на него, и человек – один из тех, у которых я купил сейчас одеяла, заметил, что ей стало плохо. Он заметил это издалека, а она показала, что хочет, чтобы он позвал меня. Но когда я подбежал, было уже поздно. Она потеряла сознание, и четверо человек, подхватив ее, бегом понесли в больницу. Но как ты додумалась до этого – что это произошло именно здесь?
– Потому что мы с ней были именно в этом месте в последний мой приезд, – со слезами говорила Даниэла. – Здесь, именно здесь… я купила здесь вот это платье, которое сейчас на мне. Амоц еще чуть не поссорился с Шули, уговаривая ее купить такое же…
И она указала на платье, свисавшее рядом с ней.
– Нет, – решительно сказал Ирми. – Ты ошибаешься. Прошу тебя – не разводи вокруг этого никакой мистики. Тебе это совсем не к лицу. Нет здесь ничего особенного, в этом месте. Это обычная лавка на пути к дипломатическому офису, где я работал. Она проходила здесь каждый день. И больше не придавай такого значения своему платью. Одежда вроде этой, если посмотришь внимательно, продается на каждом углу.
Даниэла покачала головой, сердце у нее готово было выскочить из груди.
– А где та больница, в которую они ее принесли?
– Они не донесли ее до настоящей больницы. По дороге они смогли найти только изолятор… что-то вроде маленькой общественной клиники.
– Пожалуйста, Ирми, покажи мне эту клинику.
– Но сейчас несколько поздновато, наш поезд отправляется всего через час, а я хотел, чтобы мы еще где-нибудь немного перекусили… ты…
– Обо мне не беспокойся. И о еде… Покажи мне этот изолятор…
– Но зачем тебе это? Что все это для тебя значит?
– Все. Именно за этим я и проделала весь путь из Израиля.
11
Все еще клокоча от гнева, Яари сделал резервную копию документа, над которым работал в тщетной попытке успокоиться, вышел из программы и выключил компьютер. Он закрыл окно, надел пиджак и сообщил секретарше:
– Я должен отправиться к внукам. Если я кому-нибудь понадоблюсь, пусть звонят на мобильник.
И он отправился на квартиру сына, расположенную в северной части города, и в этот раз без колебаний занял чье-то парковочное место – первое, оказавшееся свободным. И нажимать кнопку дверного звонка ему не было нужно – он воспользовался собственным ключом – вошел в темную прихожую квартиры и добродушно прокричал:
– Ребята! Посмотрите, кто пришел!
На полу перед телевизором сидели его внук и внучка. Низенькая толстая девчушка между ними могла быть только десятилетним бэбиситтером, которой, однако, не хватало ни инициативы, ни изобретательности, ибо в эту минуту она вела борьбу с электрическим выключателем, который поднимал и опускал жалюзи, погружая комнату во тьму, оставляя на стене гостиной белый квадрат, напоминавший киноэкран, по которому перемещались какие-то тени. Нета и Нади в изумлении взглянули на энергичного дедушку, но чувствовалось, что долгое сидение перед неугомонным и крикливым ящиком утомило их настолько, что им не хватило сил даже на то, чтобы просто поздороваться с ним.
Первое, что он сделал, это приглушил звуки, рвавшиеся из телевизора. Затем поднял жалюзи и впустил дневной свет, лишь после этого начав расследование в отношении бэбиситтера, как если бы на девочке лежала вся вина за происходившее здесь.
– Звонила ли их мама?
– Нет.
– А их бабушка?
– Нет.
– Так кто же звонил?
– Только вы.
Но здесь Нади вскочил и сказал:
– Неверно, еще звонил наш папа. И он разговаривал с нами.
– Папа звонил?
– Да, – сейчас это вспомнила и бэбиситтер, – уже после вашего звонка…
– И что он сказал?
– Он разыскивал маму, – пришла на помощь Нета. – Он сказал, что армия все еще держит его и пусть мама пошлет ему теплое белье.
– Кальсоны, – уточнил Нади. – Папе нужны кальсоны. А также нижние рубашки.
– И это все?
– Это все, – сказала Нета.
– Нет, – поправил ее братишка. – Еще он поцеловал телефон.
Сейчас ярость Яари несколько поутихла. И он позволил десятилетней няне немного прибавить звука, и лесные животные, которые в эту минуту веселились вместе с ведущим программы, снова пустились в веселый перепляс. Затем он подошел к холодильнику и полюбопытствовал, что внутри, прежде чем осведомился у детей, голодны ли они. О да, они все хотели есть, особенно пухлая няня. Она с энтузиазмом вызвалась исправить это положение и со знанием дела быстро приготовила несколько маленьких сэндвичей, добавив к ним гарнир – так, как если бы она научилась этому у его жены – с аккуратными кружочками огурца, – и выставила все это прямо на полу перед усевшимися детьми. После чего он сам соорудил себе более внушительный сэндвич и, не выпуская его из рук, принялся бродить по квартире.
Поскольку он встречался с Мораном ежедневно в офисе, а Даниэла предпочитала заниматься детьми в собственном доме, он редко наведывался на квартиру сына и невестки. Сейчас же, в их отсутствие, он получил возможность познакомиться с их жизнью получше. Для начала он исследовал гостиную, отметив наличие CD-проигрывателя и видео, затем нашел кинопроектор в детской, познакомился с рисунками и играми, а уже потом проследовал в спальню и обнаружил двуспальную кровать грязной и в полном беспорядке, наводившем на подозрение, что прошлой ночью в этой кровати спал не один человек, а двое. Он осмотрел одежду сына: в отличие от супружеской кровати вещи в шкафу были в образцовом порядке – трусы, рубашки, свитеры аккуратно разложены по полкам, брюки лежали с брюками, а шорты с шортами. Армейский порядок, с удовлетворением констатировал Яари. Армейский…
Но что же в это самое время творилось в самой армии? Почему так необъяснимо и внезапно она стала проявлять столь тяжеловесную непреклонность? Рядом с кроватью поблескивал персональный передатчик армейского офицера, кодовый номер которого был Яари известен. Он включил аппарат, хотя не без некоторого колебания, и в ответ на замигавшей индикатор, назвал имя своего сына и его звание. Молодой женский голос отозвался деловито и скоро. Имя лейтенанта Яари было ей известно. Более того, она – примерно – знала, как его отыскать. Поскольку солдат чаще всего посылают на командно-пропускной пункт в Самарию, офицеры резервистской службы оставались в составе своего батальона в границах 1967 года, в тренировочных лагерях, расположенных в районе Каркура.
– Каркур? – Яари закрыл глаза и какое-то время мысленно пытался восстановить в памяти карту Израиля. – Каркур? – сказал он. – Похоже, это неподалеку.
