И, по мере того, как они произносили свои музыкально звучащие имена, знакомились с изящной белокожей гостьей, проявившей неподдельный интерес к их профессиям, знаниям и званиям, пожимали ей руки с осторожной энергичностью, успевая в то же время отметить и оценить великолепие ее английского, она сама старалась спрятать в дальний угол мысль, не дававшую ей покоя: ведь именно сегодня, в «ее» день, она не смогла выполнить обещание, данное невестке, – забрать внуков на прогулку, как обычно.
15
Состояние легкой растерянности, в котором в Восточной Африке пребывала эта слабая женщина, было вполне сопоставимо с паникой, овладевшей в Тель-Авиве Амоцем, прибывшим, чтобы забрать из подготовительного класса внука, и обнаружившего, к полному своему изумлению, что это – не скромная комната, как в детском садике, а целая сеть помещений, образующая, в конце концов, единое заведение, что-то вроде огромного и обособленного школьного двора, где суматошная банда сорванцов, находящаяся в непрерывном движении, оставляла взрослым шанс самостоятельно искать свое сокровище.
Едва согласившись забрать внуков, он почувствовал груз ответственности за это решение, который постепенно возрастал. Обычно в этот день – «ее день» – детей забирала Даниэла. «С чего бы она начала, – подумал он и тут же поправился, – с чего она начинает?! Конечно с машины».
И он начал с машины. Для простоты он попытался переместить детские автокресла из маленького автомобиля Даниэлы в свой. Но, провозившись с ремнями и застежками и потеряв уйму такого ценного времени, он махнул рукой на свой автомобиль и принялся за ее машину, которая мало того, что уступала его «вольво» размером, но и оказалась полностью без бензина. Время от времени он сопровождал свою жену в поездках по узким, переполненным улицам Тель-Авива, после чего подолгу ожидал ее в местах, вовсе для парковки не приспособленных, коллекционируя совсем не бесплатные талоны дорожной полиции на лобовом стекле, продублированные квитанциями в почтовом ящике. Удовольствие было не из дешевых.
Но сейчас он думал не об этом. В Тель-Авиве с такси почти не бывает проблем.
Нужные ему ворота были закрыты. Он всегда удивлялся тому, как вторые, внутренние, ворота ухитрялись в одно и то же время впускать и выпускать такое количество бурлящей мелюзги. Но то, что во дворе творилось сегодня, охватить трезвым разумом было невозможно. С нарастающей тревогой он вдруг понял, что не в состоянии разобраться, где находится группа его старшего внука, особенно с учетом того, что он несколько запоздал. Тот факт, что попытка совпала с праздником Хануки, никак не облегчал его задачу. Кроме всего прочего (и причины этого не имели значения), некоторые помещения были уже пусты. А поскольку никто не знал его, как чьего-то дедушку, он лишен был возможности просто просочиться в пространство двора с ребятней, и вынужден был стремительно проследовать вкруговую вдоль заграждения – до тех пор, пока не наткнулся на приближающегося молодого человека в праздничном убранстве – с бумажной короной на голове, увенчанной ханукальной свечой, – задумчиво разглядывавшего чьего-то деда.
– Что случилось сегодня с вашей женой? – спросил юный брат милосердия с удивлением. – Обычно детей забирает она…
На мгновение Яари колебался, решая, следует ли воспользоваться этим моментом, чтобы объяснить причины ее отсутствия, но, в конце концов, счел более правильным изложить сокращенную версию. Но и этого оказалось достаточно, чтобы наставник подрастающего поколения изумился, определив свои чувства словом «невероятно».
– Невероятно, – воскликнул он. – Полететь в Африку! В Африку! Круто!
После чего последовал подробный рассказ о проделках младшего представителя династии Яари, заслуживший то вопросительных, то восклицательных знаков. Яари слушал, кивал головой и ухмылялся. В самом ближайшем будущем родителям этого сорвиголовы, похоже, придется решать множество нестандартных вопросов. Один из них был интересен уже сейчас – куда вместе со своим представителем, подевалась большая часть его группы? В этот вечер не у одной бабушки или дедушки до поздней ночи будет болеть голова.
Появившийся ниоткуда внук, по имени Нади, был сейчас как нельзя кстати.
– Что это ты учинил, Нади?
Пятилетний разбойник посмотрел на деда. Взгляд его был задумчив, а ответ прозвучал невнятно и тихо; излишне дружелюбным он не казался, и трудно было угадать, что у малыша на уме. Незаметно подтянулась и остальная часть «беглецов». Подошла и сестра Нади – Нета, ласковая и застенчивая девчушка, которая выступила вперед, прижимая к груди маленький глиняный подсвечник. Она прочла своему деду инструкцию по правильному применению ремней безопасности при перевозке малышей, имея в виду, разумеется, не себя, а младшего брата.
Кафе оказалось совсем рядом, наискосок от дома тещи его сына Морана. Детей красавицы Эфрат здесь знали хорошо, так же хорошо, как и их вкусы. Поэтому не нужно было никому объяснять, что они собираются заказать – две порции ванильного мороженого в цветастых креманках, причем одна порция – с шоколадной крошкой, а другая – без.
– Бабушка всегда снимает с Нади пальто, потому что он все пачкает, – наябедничала Нета, глядя на Яари.
Яари принял к сведению совет внучки и снял купленное в Италии пальтишко с плеч его владельца, который воспринял это довольно мрачно. В отличие от жены, Яари не в состоянии был определить, в какой из европейских стран и во время каких визитов покупались детям их вещи, но какие-то магазины в Риме он припоминал – в основном из-за чудовищных цен.
А пока что он попытался помочь внуку одержать победу над благоухающим ванилью сливочным шариком. Но Нади решительно дал понять деду, что ни в какой помощи не нуждается. Маленькой ложечкой он копал и ввинчивался в глубины белого шарика, и делал это до тех пор, пока металл не заскреб по дну бокала.
– Хочу еще, – твердым голосом объявил он. Но тут Яари запротестовал. – В летнюю пору ты и в самом деле мог бы получить вторую порцию мороженого. Но зимой вполне достаточно одной. Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, – он обращался к обоим внукам, – мой папа вообще не подумал бы угостить меня зимой мороженым.
– А твой папа еще жив? – спросила Нета.
– Конечно. А ты разве не помнишь, как мы были у него в гостях на Рош хашана
[14]?
Нета помнила. Прадедушка сидел в кресле с большими колесами и все время подрагивал, что заставляло ее каждый раз тоже вздрагивать. И Нади тоже помнил – на него неизгладимое впечатление произвели колеса.
Снаружи снова забарабанил дождь. То ли из-за погоды, то ли из-за Хануки в кафе набилась уйма народа, и совестливому Яари захотелось освободить для кого-нибудь попусту занимаемый ими столик. Но куда податься? Даниэла знала, как можно разговорить внуков – не в последнюю очередь потому, что сама была учительницей, но, главным образом потому, что знала каждого из учителей, знала их всех по имени, точно так же, как знала, с кем ее внуки играют, ссорятся и дружат. Но сам Яари ничего этого не знал, а потому его неуклюжие попытки заинтересовать внуков какими-то, казавшимся ему самому важными, вопросами неизменно натыкались на глухую стену безразличия. И если внучка еще как-то отделывалась от непривычного приставания вежливыми «да» и «нет», то маленький разбойник ни разу не соизволил на вопросы Яари хотя бы повернуть к нему голову. Минула уже добрая половина из сорока восьми часов после отъезда жены, и более всего он желал бы сейчас, чтобы она сидела рядом с ним, с полным пониманием того положения, в которое он попал, согласившись заняться внуками. Чего они хотят? Что они любят? Он предложил заказать им суфганиёт
[15] – любимые всеми израильтянами ханукальные пончики с фруктовым желе и обсыпкой из сахарной пудры. Но тут же выяснил, что их уже тошнит и от самих исключительно вкусных пончиков, и от начинки, да и от сахарной пудры тоже, а горячий шоколад они даже видеть не хотят… Надо ли быть провидцем, чтобы предсказать, чем все эти ухищрения отставшего от современности Яари закончатся? Они закончились тем, чем и начались – новыми порциями мороженого.
