— Так как же нам быть? — спросил Гудмунд.
— Надо пригласить его ехать с нами, — отвечал Сигурд.
— Но теперь, пожалуй, он уж не захочет ехать с нами, — заметил Гудмунд.
— Ну, так тогда придётся нам уступить ему один совсем снаряжённый корабль.
Порешивши так, сошли они на берег и поехали домой к Гриму, застали там Одда и стали приглашать его ехать вместе с ними. Но Одд отвечал им, что теперь он уже не поедет.
— Вместо того, чтобы тебе совсем не ехать, лучше возьми себе один из наших кораблей со всеми находящимися на нём припасами! — сказали они ему.
— Ну, в таком случае я поеду с вами, потому что сам я и так готов, — отвечал им Одд.
VI. Прощание с Гримом и поездка в Финмаркен
[525]
Собрались они в путь, и сам Грим проводил их к тому месту, где стояли корабли, и на прощанье сказал Одду:
— Я хочу подарить тебе большую драгоценность: вот эти три стрелы. Называются они «подарок Гузи»; я получил их от самого Гузи, финского короля. Замечательны они тем, что после выстрела сами собою прилетают назад к стрелку и притом никогда не дают промаха.
Взял Одд у него стрелы и увидал, что были они с золотыми краями.
— Хороший подарок сделал ты мне, отец, — сказал он, — и большое тебе за него спасибо!
Тут они простились и разошлись.
Взошёл Одд на свой корабль и, сейчас же кликнув людей, приказал им поднять якорь. Сначала взялись они за вёсла, но как только отошли от берега, Одд распорядился, чтобы поставили паруса: сейчас же подул попутный ветер, и они поплыли на север, к Финмаркену. Добравшись туда, ночью стали они на якорь недалеко от берега. Перед ними на берегу виднелось множество землянок. Как только наступило утро, отправился Гудмунд со своими людьми на берег и разграбил все землянки, потому что были там одни женщины, мужчин же никого не было дома. Хотелось попасть на берег и людям Одда, но он запретил им покидать корабль.
Вернулся Гудмунд на корабль и стал уговаривать Одда отправиться вместе с ним на следующее утро туда же, на берег, но Одд отказался и сказал, что он предпочитает с наступлением утра поднять паруса и пуститься в дальнейший путь.
Так они и сделали, и о плавании их ничего больше не говорится, нока не прибыли они в Биармию и не вошли со своими кораблями в реку Вину
[526].
VII. Они берут в плен кравчего, но он бежит от них
Как только наступила ночь, сказал Одд своим людям:
— Как вы думаете, что нам теперь делать?
Они попросили его, чтобы он решил это сам.
— В таком случае, — сказал он, — мы сядем с Асмундом в лодку и поедем на берег, чтобы посмотреть, что за люди живут там.
Так они и сделали и, выйдя на берег, пошли вглубь страны, находя дорогу по вехам. Было очень темно, но, тем не менее, разглядели они перед собою большой дом и направились к нему. Подойдя к дверям, увидели они, что внутри его было так светло, что в комнате не оставалось почти ни одного тёмного уголка. Множество мужчин сидело там на скамьях, тянувшихся с обеих сторон вдоль стен комнаты, и все эти люди веселились и пили.
— Понимаешь ли ты хоть сколько-нибудь, что говорят эти люди? — спросил Одд.
— Не более, чем в птичьем щебете, — отвечал ему Асмунд, — а ты понимаешь что-нибудь?
— Приметил я здесь одного человека, — сказал Одд, — того, что подаёт питьё сидящим на обеих скамьях, и сдаётся мне, что должен он говорить на норвежском языке. Теперь ты подожди меня тут, а я пока войду туда.
Вошёл Одд в комнату и остановился у дверей около стола, на котором стояла посуда. Здесь было всего темнее, потому что было это всего дальше от огня.
Понадобилось кравчему подойти к столу с посудой; но не успел он сделать несколько шагов в ту сторону, как Одд схватил его и поднял на воздух. Принялся тогда кравчий кричать, что схватил его какой-то злой дух. Повскакали с своих мест биармы и бросились было на помощь к кравчему, но Одд успел уже вынести его из дома и скрылся у них из глаз.
Вернулись они на корабль и привезли с собой и пленного кравчего. Посадил его Одд рядом с собою и стал его расспрашивать.
— У тебя нет иного исхода, — сказал Одц, — или ты будешь отвечать мне, потому что я знаю, что ты говоришь по-норвежски, или же я закую тебя в цепи.
— Спрашивай меня, о чём хочешь, — сказал кравчий.
— Скажи же мне, какого ты рода и как долго прожил ты здесь?
— Прожил я здесь вот уже семь лет, а родом я норвежец.
— Научи же нас, где искать нам добычи, — продолжал расспрашивать Одц.
— Стоит на берегу реки Вины могильный курган, и весь он сложен из земли и денег: туда приносят землю и серебро всякий раз, как умрёт кто-нибудь из здешних людей.
И сказал тогда Одц Гудмунду:
— Мы поедем ночью по указанию его к могильному кургану, а вы караульте здесь хорошенько этого человека, чтобы он как-нибудь от вас не убежал.
Оставив кравчего на корабле, вернулся Одц на берег и направился к кургану.
Между тем Гудмунд с Сигурдом, оставшись на корабле, посадили кравчего между собою. Но он однако же, выбрав удобную минуту, спрыгнул-таки с корабля в воду. Погнались было за ним, но он успел уже выплыть на берег и скрылся в лесу.
VIII. Приготовление к битве
Надо теперь рассказать о поездке Одда с его спутниками.
Выбравшись на берег, разыскали они могильный курган.
— Теперь надо нам приготовить ноши, — сказал Одц, — каждому себе по силам.
Было это рано утром; чуть начинало светать, и по берегам реки было ещё почти совсем темно.
— Не видишь ли ты чего-нибудь? — спросил Одц Асмунда.
— Я ничего не вижу, — отвечал Асмунд, — а ты что видишь?
— А я вижу, что как будто большая толпа людей выходит к нам из леса, и думается мне, что, вероятно, это Гудмунд выпустил кравчего, и он теперь ведёт на нас биарму.
— Как же нам теперь быть? — спросил Асмунд.
— Ты с нашими людьми вернёшься к реке, — сказал Одц, — и спрячешься за тем пригорком, что стоит как раз над рекою: там приготовитесь вы к битве, привязав наперёд на спину добычу.
Так и сделали. Сам же Одц побежал в лес и, срезав себе огромную дубину, поспешил вернуться к своим.
Толпа быстро приближалась к ним, и Одц скоро узнал в ней и кравчего.
— Зачем изменил ты нам и привёл к нам биарму? — крикнул ему Одц издали.
— Они хотят выбрать место для торга с вами.
