В соответствии с локализацией описанных народов, «логичнее всего было бы отождествить землю сакалиба… с землёй киевских полян»
[32]. Однако в исторической науке утвердилось мнение, что автор «Анонимной записки» имеет в виду не восточных славян, а западных — моравов или белых хорватов. Такой вывод делается на основе анализа имени главы славян, в котором усматривают искажённое имя великоморавского князя второй половины IX века Святополка. Между тем имя можно понимать и как титул «свиет-малик», где «малик» означает «царь» или «князь». В этом смысле вполне возможно его соотнесение с восточными славянами, в частности со славянами Руси
[33]. Напомню, что Олег выступает в договоре с греками как «светлый князь», «светлыми князьями» именуются и другие князья на Руси, ему подчинённые. Именно он выглядит как «глава глав» по отношению к местным правителям племенных княжений. Примечательна и информация о заместителе верховного правителя, титул которого расшифровывается по-разному — например как «судья»
[34]. Город, в котором правит верховный правитель, именуется Дж. рваб, и в этом названии видят искажённое славянское «град»
[35], то есть просто обозначение города как такового. Ибн Русте сообщает также, что правитель ежегодно объезжает своих подданных, что сразу заставляет вспомнить славянское полюдье.
Соотнесённость двух правителей, один из которых может выступать в качестве сакрального князя-жреца (с чем соотносится обозначение «свят» или «свет»
[36]), а другой является светским властителем, находит очевидные параллели в других государственных традициях, прежде всего в хазарской, где были сакральный царь (каган) и светский (бек). Туже ситуацию, но применительно крусам, описывает секретарь посольства багдадского халифа ал-Муктадира Ахмад ибн Фадлан, который побывал в Волжской Булгарин в 921–922 годах и оставил описание этого путешествия. Русы, которых он лично видел в Булгаре, судя по этому описанию — варяги, а о их государственной жизни Ибн Фадлан оставил довольно фантастические сведения, упомянув, что у них есть царь и его «заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных»
[37]. И сведения «Анонимной записки», и информация Ибн Фадлана хронологически очень близки эпохе Олега. Само имя Олега может отсылать к сакральным функциям (подробнее об этом впереди), поэтому возникает большой соблазн соотнести упомянутую арабскими авторами своеобразную «диархию» с ситуацией некоего двоевластия Олега и Игоря — и даже с соправительством Аскольда и Дира
[38]. Конечно, такое сопоставление вполне возможно, но следует помнить, что, судя по договору 911 года, Олег выступает именно в качестве князя, реального, а не сакрального правителя. Более того, в самом тексте договора Игорь даже не упомянут (что составляет разительный контраст с договором 944 года, где упоминаются многочисленные члены семьи великого князя).
Итак, представляется всё же, что Олег оттеснил Игоря от дел реального управления и если и выполнял какие-то жреческие функции, то совмещал сакральный и военный статус в одном лице. Каково же было происхождение самого Олега?
Во всех летописных источниках он именуется «родичем» Рюрика («от рода ему суща»). Больше эта родственная связь никак не конкретизируется. В рассказе о взятии Киева Олег, обращаясь к Аскольду и Диру, говорит: «Гость есмь, и идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к намъ к родомъ своимъ», то есть «я купец, и идём в Грецию от Олега и от княжича Игоря. Да придите к нам, к родичам своим». Показательно, что Игорь именуется здесь княжичем, то есть сыном князя, именем которого и действует Олег. Аскольд и Дир названы родичами варяжских купцов — так, по-видимому, обозначена их принадлежность к варягам-скандинавам. Затем Олег заявляет следующее: «Вы неста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа» и выносит к ним Игоря: «А се есть сынъ Рюриковъ». «Вы не князья и не княжеского рода, но я княжеского рода». Олег противопоставляет себя другим варяжским предводителям, обосновывая захват Киева принадлежностью к роду Рюрика. Именно эта родственная связь в его устах становится решающим аргументом. Из летописного рассказа можно заключить, что Олег принадлежал к тому же роду, что и Рюрик, то есть находился с ним в родстве по мужской линии.
Но в XVII–XVIII веках «уточнение» этого родства пошло по другому пути. Долгое время никаких версий относительно происхождения Олега и его родства с Игорем в историописании не возникало. Ни в Воскресенской летописи, ни в Никоновской, ни в Степенной книге, то есть в летописных памятниках XVI века, где события ранней русской истории обрастали новыми подробностями, нет упоминаний о роде Олега, и только XVII век принёс некоторые новации. Они известны нам в основном по «Истории Российской» Василия Никитича Татищева, который работал над этим сочинением в течение нескольких десятилетий, вплоть до смерти в 1750 году. Уже в первой редакции второй части своей «Истории» Татищев называет Олега «свойственником» Рюрика, а в примечаниях к летописному тексту, включённому в «Историю», оговаривает: «Олег же, как мнится, шурин Рюриков, а Игорю дядя по матери»
[39]. При этом имя «Дир» Татищев считает сарматским словом «тирар», что значит «пасынок», следовательно, Аскольд и Дир были одним лицом, и этот Аскольд являлся «пасынком» Рюрика. Конфликт же Олега с Аскольдом Татищев представляет как родственное столкновение.
Итак, летописную фразу «от рода ему суща» историк понимает как указание не на родство Олега и Рюрика, а на свойство, то есть родство по браку. Каковы были основания для этого вывода? Василий Никитич ссылается на «Раскольничью летопись» (Раскольничий манускрипт), некий летописный текст, который был в его распоряжении. Затем это предположение подтвердила и так называемая Иоакимовская летопись, полученная им, по его утверждению, в 1748 году. Татищев приводит выдержки из неё, включая сведения, которые не содержатся у «Нестора», и среди этих дополнений обнаруживается следующее: «Рюрик по отпуске Оскольда бе вельми боля и начат изнемогати; видев же сына Ингоря вельми юна, предаде княжение и сына своего шурину своему Ольгу, варягу сусчу, князю урманскому»
[40]. В этой же «летописи» указывалось, что именем Ольги было первоначально Прекраса, она происходила из Изборска и была «от рода Гостомысла», а Олег, выдав её замуж за Игоря, переменил ей имя и «нарече во свое имя Ольга». Так, согласно неким летописным текстам — а Иоакимовскую летопись Татищев приписал первому новгородскому епископу Иоакиму Корсунянину и считал очень древней, — Олег оказывался не только шурином Рюрика, но и князем «урманским», то есть норвежским, давшим к тому же имя княгине Ольге.
