Или она пыталась защитить Ату? Оградить, даже в бессознательном состоянии, от жалости медсестры?
Джейн берет Ату за руку. Ее кости хрупкие, как у птицы. Ата действительно терпеть не могла, когда ее жалели. Так что Энджел поступила правильно.
– В любом случае, судя по тому, что мне рассказала Энджел, сын-инвалид все равно не поймет, что происходит с матерью, – говорит медсестра.
– Его зовут Рой, – возражает Джейн, но так тихо, что медсестра, похоже, не слышит. – Рой, а не «инвалид».
– У меня тоже есть сын, – произносит медсестра почти рассеянно.
Джейн гладит руку Аты.
– Ты еще молода, но поймешь, когда родишь сама, – продолжает медсестра, глядя на живот Джейн. – Нет большего кошмара для матери, чем оказаться неспособной защитить своего ребенка. Прежде чем потерять сознание, Эвелин постоянно твердила его имя. Рой то, Рой это. – Медсестра фыркает. – Сначала я было подумала, что она зовет мужа. Но Энджел рассказала мне о том бедолаге.
Джейн крепче сжимает руку Аты, словно та падает и лишь Джейн может ее поймать. Костлявые пальцы такие тонкие, что Джейн могла бы сломать их, если бы сжала сильнее.
Конечно, все дело в Рое. Что бы Ата ни делала, она делала для него. Стыд переполняет Джейн. Ей так совестно за себя, что начинает сосать под ложечкой.
– Родная, с тобой все в порядке? – озабоченно спрашивает медсестра.
Джейн ее не слышит. Она думает о том, сколько билетов на самолет сможет купить на свои сбережения, и задается вопросом, согласится ли госпожа Ю дать ей аванс.
Что-то огромное наваливается на грудь Джейн. Тяжесть горя и липкий стыд. Джейн кладет руки на кровать и опускает голову на грудь Аты. Она почти ожидает, что сейчас почувствует на своем лбу руку сестры, отводящую с него пряди волос. Ах, как часто она ругала Джейн за то, что та не стянула их в хвост на затылке, когда была беременна Амалией, и постоянно занимала по утрам туалет в общежитии из-за мучившей ее утренней тошноты.
Рука касается ее плеча, и на мгновение Джейн позволяет себе притвориться, что не чувствует этого. Затем она смотрит на медсестру.
– Я дам вам секундочку, чтобы вы могли пообщаться с сестрой, хорошо? Нажмите на кнопку, если я понадоблюсь.
Джейн прижимает руку Аты к своему лицу. Она так и не поблагодарила сестру за помощь с Амалией. Она не поблагодарила ее за слишком большое количество разных вещей.
– Мне очень жаль, – шепчет Джейн, а потом говорит громче, на случай если Ата каким-то образом может ее слышать: – И я понимаю. Ведь я тоже сделала бы для Мали все, что в моих силах.
Ата
Ата вспоминает лицо матери в окне их покосившегося дома. Звучит кашель отца. Раздаются слова: «Следуйте за тито
[94] Джимми».
Ата видит своих сыновей. В помещении, полном людей, душно и жарко. Там несколько сотен человек – все мужчины, – и они сидят рядами вокруг приподнятого помоста. Сейчас вторник, разгар дня, разве они не должны работать?
Ата держит свои мысли при себе. Она пришла просить Джимми о помощи. Нелегко растить четверых детей в одиночку. А он преуспевает, вне всяких сомнений, получая кучу денег от таких людей, как эти.
Он всегда был добр к ней, даже когда другие родственники со стороны мужа от нее отвернулись.
Рой резко останавливается, так что Ата натыкается на него.
– Почему ты остановился, Рой? Иди, иди!
Ата не хочет терять Джимми из виду. Толпа такая густая, и в зале не место маленьким мальчикам. Или женщине.
Рой по-прежнему не двигается. Он отпрянул назад, словно пытаясь прильнуть к матери. Ата шлепает его и слегка подталкивает вперед.
– Ромуэло, помоги мне. Держи Роя за руку и следуй за своим тито!
Ромуэло тянет Роя за руку, Ата толкает его в спину, и они медленно, дюйм за дюймом, продвигаются вперед. В нескольких ярдах впереди мелькает голова Джимми. Повсюду Ата чувствует запахи мужчин – затхлость давно высохшего пота, вонь от сигаретного дыма, даже дух алкоголя, хотя пить еще рано. И везде она видит уставившиеся на нее глаза. Ата не льстит себе и хорошо знает: она далеко не красавица. Муж, прежде чем ее бросить, любил напоминать ей, как она некрасива. Но здесь, в этом зале, имеют значение только грудь, приподнимающая блузку, и кое-что между ног. Пока она продвигается вперед, тысячи глаз оценивающе скользят по ее телу. Она хватает Роя сзади за рубашку.
Джимми стоит у помоста, во втором ряду. Он ждет, когда Ата и мальчики подойдут, и приказывает мужчинам, сидящим неподалеку от него, подвинуться.
– Ты, ты, ты и ты? – рявкает он, указывая на каждого мужчину в отдельности и стремясь, чтобы Ата и ее сыновья его заметили. – Разве вы не видите леди? Разве не видите детей? Подвиньтесь сейчас же!
Мужчины бросают мрачные взгляды на Ату, но подчиняются. Джимми управляет всем залом. Во всех углах стоят его головорезы. Они готовы выпроводить любого, кто создает проблемы, после чего ему преподадут урок хороших манер, и все это знают. Ата пространно благодарит Джимми за места и велит мальчикам сказать спасибо их тито.
– Ерунда! Не каждый день меня навещают племянники, – посмеивается Джимми, достает из кармана толстую пачку денег и протягивает Ромуэло и Рою по пятьсот песо каждому.
– Для ставок, – подмигивает он Ате, и та краснеет.
Ей не хочется, чтобы мальчики играли в азартные игры. Возможно, этот порок у них в крови. Но она прикусывает язык.
Ромуэло, глядящий на дядю восхищенными глазами, так ошеломлен внезапным богатством, что обнимает Джимми, уткнувшись головой в его выпуклый живот. Джимми смеется, запрокинув голову и закрыв глаза – точно так же, как это делал муж Аты, когда хохотал вовсю. Ата задается вопросом, смеется ли он так сейчас с другой женщиной, избавившись от бремени, которое представляют собой Ата и дети?
Джимми ерошит волосы Ромуэло и велит ему сесть. Бой скоро начнется.
Они занимают свои места. Джимми садится рядом с проходом, ему так удобней разговаривать с мужчинами, которые к нему подходят. Ромуэло, сидящий рядом с Атой, ерзает от волнения. Рой сидит тихо, его глаза широко раскрыты и насторожены. Ромуэло засыпает Ату множеством вопросов. Это те самые петухи, которые были привязаны у крыльца дома Джимми? Можно ли оставить себе деньги, если петух, на которого он поставил, выиграет? Но Ата его игнорирует. Она ждет подходящего момента, чтобы поговорить с Джимми. Конечно, он поможет. В конце концов, он всегда был добр к ней.
– Итак, – произносит наконец Джимми, затягиваясь сигаретой, зажатой между двумя пальцами. Ата замечает, что ему нужно подстричь ногти. Они длинные и желтые. – Итак, мой брат тебя бросил.
Лицо Аты горит. Конечно, Мигель все рассказал брату. Когда-то они были близки, а семейный кризис может снова сблизить Джимми и ее бывшего мужа. Наверное, Мигель уже попросил Джимми о помощи. Скорее всего, для него было унизительно кланяться младшему брату, которого он так долго ни во что не ставил. Возможно, Мигель здесь, сидит где-то в этом большом зале, уже пьяный и готовый промотать все деньги, которые ему одолжил Джимми.
