Потом она поворачивается, чтобы помахать Мэй.
– Блестяще! – кричит ей Мэй, перекрывая шум аэропорта, и поднимает вверх большой палец.
Кэти качает головой. Мэй кажется, что ее губы шевелятся, произнося: «О Мэй». Как будто не Кэти только что нашла способ оказаться в начале очереди.
– Люблю тебя! – кричит Мэй.
Ее подруга поднимает одного из плачущих малышей и машет рукой. Малыш неуверенно машет рукой вместе с ней, и они исчезают в коридоре, ведущем к самолету.
Джейн
– Алло?
Джейн не ожидала, что кто-то возьмет трубку. Она опять позвонила домой просто потому, что не может сидеть сложа руки и держать в себе то, что знает теперь.
– Алло? – снова произносит чей-то голос.
– Кто говорит? – спрашивает Джейн.
Это может быть одна из филиппинок, которым Ата разрешает жить в квартире Джейн, прежде чем отправить их к госпоже Ю. Может быть, Ата берет с них плату за койку, которая на самом деле является кроватью Джейн. Ата готова зарабатывать деньги любым способом.
– Это Энджел.
– Энджел!
Джейн моментально испытывает облегчение.
– Джейн? Ты все еще в Калифорнии?
– Да. Я…
– Ребенок спокойный? – спрашивает Энджел, но ее голос почему-то звучит озабоченно.
– Да, очень спокойный, – врет Джейн. – Энджел, мне нужно поговорить с Атой.
– Аты нет дома, – отвечает Энджел после паузы. – Я пришла ненадолго присмотреть за Амалией, потому что у Аты появились неотложные дела.
– Какие дела? – спрашивает Джейн, пытаясь сдержать гнев.
Это не вина Энджел, что Ата снова ушла от Амалии.
– Ну, ты же знаешь Ату. Всегда занята! В последнее время у нее много кулинарных заказов.
Энджел смеется вымученным смехом.
– Значит, она всегда оставляет Мали с тобой?
Внутри Джейн что-то взрывается, белое и обжигающее, ведь если госпожа Ю платит Ате, то почему она все равно оставляет Амалию и занимается другой работой? Неужели ее двоюродная сестра не может думать ни о чем, кроме денег?
– Нет, не всегда, Джейн! Она занята только сегодня!
Джейн слышит детский плач, и ее сердце сжимается.
– Это Мали?
– Да, Амалия только что проснулась. Ата следит, чтобы она соблюдала режим сна. Теперь я позволю ей немного посмотреть «Улицу Сезам». Элмо ее любимец.
– Как она, Энджел? Я вижу ее только на видео, потому что Ата не звонит.
– Девочка здорова. Такая упрямая! – хихикает Энджел, и Джейн чувствует облегчение.
Джейн спрашивает у Энджел, может ли та позвонить по видеосвязи. Она хочет увидеть Амалию своими глазами в реальной жизни. Энджел извиняется: ее мобильный телефон не работает, она снова за него не заплатила.
– Но, может быть, Амалия пообщается с тобой прямо сейчас.
Джейн слышит шарканье, резкий звук голосов из телевизора и тихое бормотание Энджел, пытающейся убедить Амалию заговорить. Джейн прижимает телефон к уху. Она слышит – ей кажется, что слышит, – дыхание Амалии, и ее глаза становятся влажными.
– Мали, это мама. – Голос Энджел становится масленым. – Ма-ма. Ма-ма. Помнишь, как мы учили!
– Мама любит тебя, Мали, – шепчет Джейн.
Кажется, ее сердцу не вместить всех чувств, которые его переполняют.
Слышатся шарканье и приглушенные голоса. Похоже, Энджел разговаривает с кем-то, находящимся в комнате.
Потом Энджел внезапно объявляет:
– Больше никакого телевизора. Поговори с мамой.
Фоновые звуки телепередачи обрываются.
– Не-ет! – протестует Амалия.
Энджел упрашивает Амалию взять телефон в руку.
– Нет! – снова кричит Амалия, а затем повторяет два раза: – Эх-мо, Эх-мо!
– Никакого Элмо, пока не поговоришь с мамой, – предупреждает Энджел.
Амалия начинает плакать, раздается глухой стук, и Энджел начинает отчитывать Амалию за то, что она бросила телефон через всю комнату.
– Ты чуть не попала в Ату! – слышит Джейн.
Ату?
– Мне очень жаль, Джейн, – говорит Энджел в трубку, слегка запыхавшись. – Амалия капризничает.
Где-то вдали плачет Амалия.
– Энджел, Ата в комнате?
– Ата? – эхом отзывается Энджел, как будто не узнает этого имени. Она колеблется, потом из нее скороговоркой вылетают слова: – Нет, Джейн! Я уже говорила: Ата занята готовкой! Ее здесь нет!
– Разве ты сейчас не сказала, что Амалия чуть не попала в Ату?
– Нет! – отвечает Энджел чересчур быстро. – Я говорила Амалии, чтобы та не бросала телефон. Такая непослушная! Всегда плохо себя ведет, когда хочет спать!
– Почему ей хочется спать, если она только что проснулась? – спрашивает Джейн.
Разве Энджел не говорила, что Амалия проснулась недавно? Что она соблюдает режим сна?
– Да… она действительно только что из постельки, – отвечает Энджел взволнованно. – Но это был… понимаешь… не очень хороший сон. Дело в том, что у Амалии насморк. У нее заложен нос. Трудно спать, когда он не дышит.
– Но разве ты только что не сказала, что Амалия здорова? – выкрикивает охваченная ужасом Джейн.
– У нее болит ухо, – признается Энджел.
– Опять! В четвертый раз?
С тех пор как Джейн уехала в «Золотые дубы», у Амалии было по меньшей мере три отита.
– Ничего об этом не знаю, – сухо отвечает Энджел.
– Но ты сказала, она не больна!
Джейн в ярости. Зачем Энджел говорит сперва одно, а потом совершенно другое?
– Она здоровая девочка!
– Но ты только сейчас сказала, что у нее болит ухо!
В ответ молчание. Одно мгновение Джейн боится, что Энджел повесила трубку.
– Энджел. Ты меня слышишь? Энджел! Ты измерила ей температуру?
– У детей иногда болят уши! – раздраженно кричит Энджел.
Раздается скребущий звук, как будто Энджел роет яму. На заднем фоне все еще плачет Амалия.
– Энджел?
Но Энджел не отвечает. Она не слушает Джейн. В трубке звучит лишь отдаленный неразличимый шепот, то усиливающийся, то утихающий.
– Мали?
– Я посадила Амалию в манеж, – отвечает Энджел, и ее голос звучит резко.
– С кем ты разговаривала? Только что?
– Ни с кем! – парирует Энджел.
– Прямо сейчас ты с кем-то разговаривала…
