Раздается стук в дверь. Приглушенный голос спрашивает, можно ли обслужить их номер.
– Пока ты спала, я заказала яичницу с беконом. И кофе, – сообщает Кэти. – Все, конечно, входит в стоимость номера.
– Ты гениальна, – откликается Мэй, идя вслед за Кэти в спальню.
Молодой темноволосый мужчина в черном пиджаке и галстуке вкатывает в комнату столик.
– К балкону, пожалуйста.
Мэй берет сумочку и лезет в нее за чаевыми.
Официант подъезжает как можно ближе к балкону и переносит на кованый столик снаружи накрытые серебряные подносы, хрустальные бокалы и бутылку шампанского. Мэй протягивает ему пятидесятидолларовую банкноту.
– Вам нужна сдача, мэм?
– Нет.
Мэй берет бутылку шампанского за горлышко и изучает этикетку. Оно великолепно. Арман де Бриньяк, цвета жидкого золота. Она знает это, так как однажды пила его с одним клиентом, когда управляла нью-йоркским клубом «Холлоуэй».
– Кэти, такое шампанское, это просто фантастика. Его заказала ты?
– Нет, мэм, – вмешивается официант. – Его прислали в отель вчера вечером, когда вас не было в номере. Вот с этой карточкой.
Он протягивает Мэй маленький конверт молочного цвета. Она разрывает его, и от нетерпения ее руки становятся настолько неуклюжими, что записка оказывается порванной тоже. Она держит две части карточки вместе и читает сообщение, написанное рукой Леона: «Поздравляю, Мэй. Приняв во внимание, что с ее бамбино все идет хорошо, она раскошелилась. Далее: проект «Макдональд». Наслаждайся выходными. Ты это заслужила».
На Мэй накатывает волна возбуждения. Она захомутала мадам Дэн!
– Давайте откроем! – восклицает Мэй, передавая бутылку официанту.
– Ты серьезно? – спрашивает Кэти, взглянув на часы. – Еще даже не полдень…
– В Китае полдень уже миновал!
Мэй, прижимая к груди визитку Леона, делает на ковре пируэт. Она тянет Кэти на балкон, ее сердце так переполнено, что может лопнуть. Кэти смеется. Мэй смотрит на океан, на пальмы, стоящие с безупречной солдатской выправкой, на безмятежное небо. Она обнимает Кэти одной рукой, а другую отставила в сторону, словно пытаясь обнять весь этот великолепный мир.
Раздается хлопок, и пробка со свистом проносится мимо. Шампанское шипит и льется на пол балкона. Мэй вскрикивает и подставляет под струю бокал. Она передает его Кэти, самой дорогой, самой верной, самой красивой подруге. Потом берет второй бокал, сует еще одну пятидесятидолларовую банкноту в ладонь официанта и кричит, глядя в открытое море:
– Тост!
– За тебя и за Итана, – предлагает Кэти, сжимая руку Мэй.
– За то, чтобы всегда быть вместе!
– За добрых друзей.
– За будущее!
Они чокаются, расплескивая шампанское – пожалуй, на пару сотен долларов, по подсчетам Мэй, – по полу балкона.
И пьют до дна.
Грузный мужчина с шумом тащит сумку на колесиках мимо Мэй, задевая ее вытянутые ноги. Она смотрит на него холодно и убирает их под сиденье. Похмелье от шампанского, которое они с Кэти выпили сегодня утром, наконец начинает сказываться, и Мэй в ворчливом настроении.
– Никак не пойму, почему ты поменяла билеты, которые я для тебя купила, – жалуется она.
Без них у Кэти нет доступа в вип-зону авиакомпании «Бест-Джет», и Мэй чувствует себя ничтожеством оттого, что Кэти приходится ждать самолета в главном терминале.
– Я не такая важная, как ты. Бизнес-класс для меня пустая трата денег.
Кэти кладет телефон на колени и роется в боковом кармане сумки в поисках наушников.
– Может быть, я хотела потратить свои деньги именно на тебя.
Кэти пожимает плечами. Малыш, вскочивший на стоящее рядом с Мэй кресло, начинает кричать, и Мэй хмурится. Кэти улыбается ей:
– Тебе не нужно ждать со мной.
– Конечно, я буду ждать с тобой, – отвечает Мэй.
Ее рейс в Нью-Йорк отправляется через два часа после рейса Кэти в Лос-Анджелес. Она отправится в вип-зал, как только Кэти сядет в самолет.
У Кэти звонит телефон.
– Прошу прощения. Это один из моих начальников. Я должна ответить.
Она берет найденные наушники, встает и уходит. На расстоянии видно, как ее губы шевелятся.
Мэй некоторое время наблюдает за ней, замечая потертые туфли Кэти, когда она проходит вдоль ряда кресел, и ничем не примечательный кожаный рюкзачок, свисающий с плеча. В колледже Мэй нередко совершала набеги на шкаф Кэти ради ее кашемировых свитеров и превосходной джинсовой одежды. Интересно, родители Кэти все еще помогают ей платить за жилье?
Ее сердце сжимается. Работая в школе, не сколотишь состояния, а теперь Кэти и Рик должны растить Роуз. У Кэти даже нет постоянной няни! Каждое утро до семи она забрасывает Роуз в детский сад по дороге на работу. И сидит с ней все выходные, пока Рик занимается, готовясь к сдаче экзамена на степень магистра. Кэти не жалуется, но это должно быть утомительно.
При этом Кэти могла бы что-то предпринять. В конце концов, она с отличием окончила Тринити, стажировалась в Капитолии и в банке «Джей Пи Морган». Но она всегда была одной из тех, кто спасает мир. И очень упрямой. Когда Мэй посоветовала ей на последнем курсе сначала заработать денег, а уже затем приступить к спасению угнетенных масс – у Кэти были предложения от двух ведущих консалтинговых фирм, – она только сказала: «О Мэй». Как будто это Мэй была непрактична.
Мэй должна открыть для Роуз счет, куда станет переводить деньги на учебу в колледже. А еще следует отправить Кэти и Рика в отпуск: пусть они получат передышку от тоскливой рутины, которая в последнее время стала обыденностью. Несправедливо, что плоды их трудов так скудны. Они оба усердно трудятся, и все же вместе зарабатывают – и это в лучшем случае – лишь половину того, что Мэй одна заработает в этом году. Или десятую часть, если догадка Мэй верна и ее бонус за сделку с мадам Дэн окажется так велик, как она думает.
Телефон Мэй подает признаки жизни. Пришло сообщение от Джери. Она сообщает, что теперь с Джейн все в порядке. Инцидент в минувшие выходные был незначительным – несчастный случай с разбившейся бутылкой воды. Джери рекомендует, чтобы «Золотые дубы» перешли на пластиковые бутылки. Лишние меры предосторожности не повредят. Она добавляет: Джейн вот уже несколько дней не пытается подойти к Сегундине.
По правде говоря, Мэй не так уж и волнуется из-за нее. У Джейн нет стимула мутить воду. Ей нужен бонус, и она любит дочь. Эти две вещи будут держать ее в узде. Тот факт, что она заняла жесткую позицию и выдала Лайзу, которая приходилась ей в некоторой степени подругой, показывает: Джейн в высшей степени разумна. Она не укусит руку, которая ее кормит.
– Еще раз прошу прощения, – вздыхает Кэти, снова садясь в кресло.
