Ата кладет трубку и поднимает Амалию с пола. Она надеется, что в этот день Амалия скажет «мама». Они упражняются каждый раз, когда Амалии нужно сменить подгузник. Ата показывает на фотографию Джейн, приклеенную скотчем над пеленальным столиком, и они вместе говорят: «ма-ма, ма-ма».
– Мали! Моя большая девочка! – восклицает Джейн, и ее глаза тут же загораются. Она надувает щеки и делает глупое лицо, но Амалия только молча смотрит на экран, как загипнотизированная.
– Мама, мама, мама, – шепчет Ата на ухо Амалии, наклонив голову так, чтобы Джейн не видела, как шевелятся ее губы.
– Ты любишь животных, Мали? – спрашивает Джейн и начинает мычать. Потом она хрюкает, как свинья.
Ата щекочет бедра Амалии, и та смеется.
– Тебе смешно, Мали? – спрашивает Джейн, тоже смеясь.
Она снова начинает хрюкать, на этот раз более оживленно.
Ата щекочет Амалию снова. Когда она не смеется, она щекочет ее бока. Амалия корчится:
– Не-а!
– Нет? Ты устала от поросенка? О, Мали. Ты такая умная, уже говоришь, а тебе только годик! – восклицает Джейн и, наморщив лоб, тянет руки к экрану.
Как только видеоразговор заканчивается, Ата набирает номер госпожи Ю и сообщает, что Сегундина принялась сплетничать, чем расстроила Джейн. Госпожа Ю обещает за ними присмотреть. Еще она сообщает, что плата за рекомендацию Сегундины переведена на банковский счет Аты и, как и в случае с Джейн, Ата станет получать через регулярные интервалы небольшую плату на протяжении всей беременности с бонусом при успешных родах.
– Все, о чем я прошу, это держать меня в курсе событий. Информация, которую вы мне даете, позволяет помогать им, – объясняет госпожа Ю.
Амалия дергает Ату за халат. Ата кладет трубку и поднимает девочку, проверяя подгузник. Он теплый и тяжелый. Ата целует сладко пахнущие складки на шейке Амалии и несет ее к пеленальному столику.
Ата действительно любит малышку.
Она кладет Амалию на стол, сует ей в руку игрушку и указывает на портрет Джейн на стене.
– Ма-ма, – говорит Ата, снимая мокрый подгузник.
Она все еще на нервах после нелегкого разговора. Но она знает, что мало-помалу это пройдет.
Ата вытирает ягодицы Амалии, смазывает кремом – не забыть бы зайти в аптеку, тюбик почти пустой – и застегивает новый подгузник на талии девочки. Прежде чем стянуть с Амалии рубашку, Ата утыкается носом ей в живот, так что Амалия визжит от восторга.
По правде сказать, Ата никогда не лгала Джейн. Она была осторожна. Ата действительно считает, что «Золотые дубы» прекрасная возможность поправить дела. Она действительно помогла Сегундине, которой так не везло в последнее время. Конечно, это лишь часть истории. Ата никогда не говорила Джейн, что госпожа Ю платит за помощь в поиске хост. Не только из-за договора о неразглашении, который Ата подписала, но и потому, что Джейн ее не поймет. Она простодушна, во всем видит только одну сторону, тогда как их всегда две. Джейн подумает, добрые дела Аты – а они действительно добрые, ведь «Золотые дубы» изменят жизнь Джейн и Амалии, а еще Сегундины – нечестны, потому что Ата тоже зарабатывает деньги. Но почему должно быть иначе? Если поступок хороший, то разве он станет плохим лишь оттого, что приносит пользу и Ате?
– Нет, нет, нет, – напевает Ата Амалии, которая заскучала и теперь просится на руки. – То, что хорошо для тебя и хорошо для меня, это хорошо, хорошо, хорошо.
Ата поднимает Амалию и несет на кухню. Она наливает молоко в одну из чистых бутылочек, стоящих на сушилке, и садится за кухонный стол, посадив Амалию на колени. Та тянется к бутылочке, и Ата позволяет ее взять. Соска дрожит, качается и не попадает в рот. Ата смеется:
– Я помогу тебе, Мали.
Она кладет на бледные гладкие ручки Амалии свои коричневые с синими прожилками ладони, и они вместе подносят бутылку к губам девочки.
Телефон Аты вибрирует. На экране появляется изображение молодой филиппинки, дочери одной из домработниц в Форест-Хиллс. Ата считает, что она подойдет для госпожи Ю. Трудно сказать. До Джейн Ата отправила госпоже Ю несколько девушек, и все были отвергнуты. Госпожа Ю не объяснила почему. Ата даже не рассматривала Джейн в качестве кандидатки для «Золотых дубов», пока ту не уволили Картеры. Бедняжка была в отчаянии – как бы она смогла получить другую работу няни без рекомендации? На какие средства она стала бы кормить Амалию?
Похоже, было и к лучшему, что первой успешной кандидатурой, рекомендованной Атой, стала Джейн. Ата может следить за ней и давать госпоже Ю всю необходимую информацию, чтобы дела у Джейн шли гладко. Ата считает, что заслуживает доверия. Должно быть, госпожа Ю учла это, когда взяла Сегундину. Если Ата проявит себя с лучшей стороны перед госпожой Ю, если Джейн и Сегундина родят хороших детей, это может положить начало стабильному сотрудничеству с «Золотыми дубами», доход станет постоянным, и она сможет сосредоточиться на Рое.
Ата отвечает на телефонный звонок, чувствуя укол вины – мать девушки мечтает о том, чтобы ее дочь поступила в колледж. Но девчонка ленива, интересуется модной одеждой и мальчиками, а не книгами. В течение нескольких недель Ата после церкви намекала ей о работе, приносящей большие деньги и подходящей для всех, кто умеет держать язык за зубами. Мало-помалу Ата присматривается, не подойдет ли эта девушка для ее целей.
Она может пойти в колледж позже – и тогда заплатит за учебу сама.
Мэй
Глаза Мэй закрыты. Она представляет себя на бейсбольной площадке. Нужно выполнить подачу, принимать которую будет Леон. Через тридцать минут Мэй представит ему проект «Макдональд». Новый день полон возможностей. Правда, начался он не слишком удачно, однако все еще можно поправить. Просто следует продолжать двигаться, вверх и вперед.
Конечно, Мэй представляла себе столь важный день иначе. Она собиралась проснуться пораньше, быстро пробежаться вокруг озера, а затем, после легкого завтрака (черный кофе, яйца-пашот), бодрой походкой пройти через Центральный парк до клуба «Холлоуэй». Вместо этого Мэй провела ночь на слишком мягкой кровати в чужой пижаме в дорогом отеле рядом с «Золотыми дубами», где часто принимает приезжих гостей. Дерьмовая история, начавшаяся вчера после обеда, окончилась уже глубоко за полночь. Одетые в черное охранники неотступно следили за Хулио, пока он паковал чемоданы, хосты, выстроившиеся в коридоре, выразительно молчали, а лицо Лайзы, когда у нее брали мазки и кровь на анализы, было застывшее.
Клиенты Лайзы прибыли из Нью-Йорка. Набежали толпы врачей и адвокатов. Координаторы, разбившись на пары, оживленно перешептывались и умолкали, когда Мэй проходила мимо.
Как ни странно, клиенты, которые по приезде были настроены более чем решительно, отказались от крутых мер после длительного разговора с Лайзой. Они беседовали с ней в ее спальне за закрытой дверью, и Мэй понятия не имеет (она бы душу продала, чтобы узнать), какую черную магию Лайза использовала, стремясь спасти себя и будущий бонус.
