Джейн поражена. Какой еще мужчина способен на такую большую любовь?
– На самом деле она для него ничего не значит, и забота о ней – чистая бутафория, – возражает Рейган.
– Но он остается. Большинство мужчин ушли бы. – Джейн думает о Билли, потом о матери. – И некоторые из женщин тоже.
Рейган начинает рассказывать Джейн о том, какова была ее мать до болезни. Она была «классной». Все подружки Рейган были в нее влюблены – восхищались тем, как она укладывает волосы, «клевой» одеждой, которую носила мать. Та разрешала им смотреть фильмы 18+еще до того, как они стали тинейджерами. Она спрашивала их мнение о политике и искусстве, считая, что они могут иметь собственные суждения. Однажды она позволила им расписать на свой вкус комнату над гаражом, потому что больше не собиралась использовать ее как свою студию. Когда отец вернулся с работы, он был в ярости, а мать только смеялась.
– Она сказала нам, что уличное искусство и есть настоящее, ибо «царапает, а не ласкает». Как жизнь, – добавляет Рейган бесцветным голосом.
К тому времени, как Рейган начала учиться в старших классах, она стала смотреть на мать по-иному. Ее «непохожесть на других» стала казаться склонностью к рассчитанным на внешний эффект причудам, а в гордости отца за мать она разглядела обыкновенное собственничество. Ему нравилось, что жена оригинальна, забавна и умна – но только в определенных рамках, переходить которые он не позволял. Рейган начала презирать мать за постоянное позерство. Да, она была самой яркой птицей среди стаи окружавших ее воробьев. Но кого это интересовало, если она была заперта в клетке, которую сама для себя выбрала?
– Может, они любили друг друга любовью, которая тебе непонятна? А может, они сами не понимали своей любви, – говорит Джейн, думая о строгой, вгонявшей в трепет и редко проявлявшей привязанность Нанай, которую Джейн, несмотря на это, страстно любила. Помедлив, она добавляет немного робко: – К тому же сейчас твой отец жертвует ради нее всем.
– Он не пожертвовал ничем! Это эгоизм, а не любовь.
Джейн молча слушает, как Рейган рассказывает ей об интрижках отца – одна здесь, другая там, обычно не слишком продолжительные. Они с Гасом слышали о них на протяжении всего детства, так могла ли мать не знать? И если так и было, то какие чувства она испытывала?
Джейн вдруг начинает рассказывать Рейган о Билли. Когда они переехали в Нью-Йорк, Джейн нашла работу в доме престарелых, а Билли снова поступил в муниципальный колледж – предварительное условие, выдвинутое его родителями, позволяющее ему и Джейн жить с ними бесплатно. Почти каждый вечер Билли встречался со своими друзьями после занятий, но никогда не приглашал Джейн, и ей было неловко напрашиваться в их компанию. Он и так думал, что она бегает за ним по пятам.
Однажды вечером Билли забыл свой телефон в квартире, и кто-то начал писать ему сообщения. Джейн смотрела, как они мигают на экране, появляясь одно за другим:
Я в баре. Устала ждать твою задницу. На мне нет трусиков. Ты что, возишься со своей тупой женой?
Джейн знала пароль Билли, потому что он никогда не менял его, и когда она заглянула туда, то нашла сотни подобных сообщений. От нее. От любовницы. Когда-то они вместе учились в школе и встречались уже несколько месяцев. Они строили планы взять отпуск и вместе поехать в Пуэрто-Рико, откуда она была родом. Билли написал, что Джейн даже не знает, где Пуэрто-Рико находится.
Она бросила школу. Тупая как пробка.
– Ты умная, Джейн, – заверяет ее Рейган. – Ты просто не закончила школу!
Джейн качает головой, потому что слова Билли все еще заставляют ее испытывать стыд.
– Послушай меня. – Глаза Рейган сверкают. – Все в моей семье и все мои друзья учились в колледже. Но того, что знаешь ты, они не узнают никогда. Им ни за что не постичь твоих знаний.
Джейн взволнована. Ее подруга кажется такой уверенной в своих словах.
– И ты храбрая, – продолжает Рейган. – У тебя хватило смелости уйти от мужа. У моей мамы было куда больше возможностей для того, чтобы расстаться с отцом, но она с ним осталась.
Джейн качает головой:
– Я оставила Билли только потому, что меня подтолкнула Ата.
– Я в это не верю.
– Я вот думаю: что, если это… не единственный путь? Кто знает, вдруг можно любить кого-то, даже если тебе ничего в нем не нравится? – говорит Джейн медленно, потому что эта мысль новая, никогда раньше не приходившая ей в голову.
– Папа любил маму, пока она играла по его правилам. Это его единственный способ любить, иначе он не умеет, – отвечает Рейган, и в ее голосе ощущается такая резкость, что у Джейн щемит сердце.
– Я не думаю, что это любовь. Я не думаю, что твой отец…
– Все условно. У всего есть свои правила. Мы все марионетки…
– Это неправда! – восклицает Джейн с яростью, которой сама от себя не ожидала. – Она смущенно отводит глаза и говорит уже тише: – Я люблю Амалию не так. И мы с ней не марионетки. – Рейган молчит. Когда Джейн поднимает глаза, то видит, что ее подруга плачет. – Из твоих рассказов мне кажется, что и твоя мать любила тебя в точности так, как я люблю свою дочь.
Джейн собирается принять душ после занятий фитнесом, когда в комнату врывается Лайза.
– Трой только что уехал. У нас ничего не было. Координатор… как ее зовут, такая рыжая… заставила нас держать дверь в комнату открытой, как будто мне четырнадцать лет. – Лайза фыркает, плюхаясь на кровать Джейн. – Не хочешь пойти прогуляться?
Джейн морщится. Во время их последней прогулки несколько недель назад дорожки были еще грязными после зачастивших дождей. В одном месте грязь оказалась такой густой и глубокой, что Лайза в ней увязла. Джейн пришлось практически вытаскивать из нее подругу, которая в конечном итоге оставила в ней сапог.
Когда они вернулись в дорм, дежурный координатор, рыжеволосая Миа, отругала дрожащую от холода Лайзу. Ее босая нога была заляпана грязью, между пальцами торчали травинки. Миа отругала также и Джейн: «Наша система дружеских связей создается не просто так. Вы должны заботиться друг о друге».
Лайзу увели по коридору, а Джейн отправили в одну из ванных комнат, примыкающих к медицинскому кабинету, и велели принять теплый душ. Потом ее напоили горячим чаем, а Миа и ее помощница высушили ей волосы и осмотрели каждый дюйм ее головы с помощью увеличительного стекла. Пока Миа изучала шею, грудь и живот Джейн, она читала ей лекции о различных болезнях, которые переносят клещи, а помощница изучала зад Джейн. Потом ее попросили лечь под лампу и раздвинуть ноги.
– Ты удивишься, узнав, куда эти клещи могут забраться, – пошутила Миа.
Джейн говорит Лайзе:
– Прости, но я скоро встречаюсь с Делией.
Это не совсем ложь. Джейн не общалась со своей филиппинской подругой уже несколько дней, и та обещала прийти в гости.
