– Они же не собираются кататься на этих исполинах? – спрашиваю я.
С берега огромные волны кажутся не такими большими и будто даже приплюснутыми.
– Еще как собираются, – произносит миссис Рос голосом, преисполненным материнской гордости.
И судя по толпе, сгрудившейся за нами поглазеть, интерес к зрелищу проявляет не только она.
Надеюсь, что акул здесь нет.
Первой в воду заходит Лана в своем желто-черном костюме. Она ложится на доску и гребет – намного дольше, чем можно было предположить.
Портер отпускает ее немного вперед, потом тоже начинает грести. Чем дальше они отплывают, тем страшнее мне становится. Порой они исчезают под гребнями накатывающих невысоких волн, чем-то напоминающих «лежачих полицейских» на дороге, но тут же выныривают с другой стороны.
– Ты раньше видела, как они катаются? – спрашиваю я Шаронду, надкусывая пончик.
Ни в коем случае не хочу обидеть миссис Рос, но ему далеко до чурро или лунных кексов.
– Да, я живу чуть дальше и пару раз в неделю наблюдаю, как Лана седлает волну. Иногда посещаю различные мероприятия, если недалеко. А однажды даже ездила с Росами в Хантингтон Бич. Помните, миссис Рос?
– Конечно помню, девочка моя, – отвечает та, не сводя с океана глаз.
– А как насчет Портера? – спрашиваю я.
Шаронда утвердительно кивает в ответ:
– Да, на местные соревнования с его участием я стала ходить, когда ему исполнилось лет тринадцать. У него были вот такие волосы, – добавляет она, поднося ладонь к середине спины, – сплошные кудри. В нашем классе все девчонки были от него без ума.
Миссис Рос чуточку выпячивает нижнюю губу, ее лицо принимает сентиментальное выражение.
– Он был такой славный мальчик, мой маленький мастер сёрфинга.
– Все хиты с доской, которые сегодня продемонстрирует Лана, покажут по телевизору, – возбужденно говорит Шаронда и тянется мимо меня, чтобы похлопать миссис Рос по руке. – Может, соберемся где-нибудь и посмотрим вместе?
Я удивлена. Мне даже в голову не приходило, что Лана может быть таким профессионалом. Теперь, когда я ее знаю, она кажется мне обыкновенной, доброй девочкой, которая бесконечно жует резинку и говорит во сне, когда засыпает на диване, что с ней и случилось дома после обеда в день похорон Пенгборна.
Лана с Портером плывут на своих досках, подпрыгивая на волнах. Не знаю, чего они ждут, но вокруг все застыли в напряженном ожидании. Не успеваю я спросить, что происходит, как девушка в своем желто-черном костюме запрыгивает на доску, слегка сгибает ноги и мужественно встает на гребне высокой волны, на которую я сначала даже не обратила внимания.
А потом устремляется вниз!
Она напоминает собой прекрасную черно-желтую пчелу, скользящую по воде зигзагами, которым, кажется, не будет ни конца ни края. Я не могу поверить, что можно так долго нестись по волне. Безумие какое-то. Разве так бывает? Происходящее словно противоречит природе.
– Давай, Лана, – кричит миссис Рос в сторону океана, хлопая каждый раз, когда дочь выполняет очередной вираж. – Давай, малышка, давай!
Финиширует Лана на противоположном конце дюны, и, чтобы вернуться к нам, ей требуется целых пять минут. Неудивительно, что эти ребята всегда в форме. Представления, устраиваемые сёрферами, действительно выматывают.
Собравшаяся на берегу толпа свистит и разражается громом аплодисментов, вместе с остальными хлопаю и я. Миссис Рос вращает в воздухе рукой, лишний раз всех поощряя.
– Эта крошка побьет кого угодно, – говорит она окружающим, и некоторые из них отбивают ей пять.
Ее обуревает чувство гордости. Все улыбаются. Зрителей охватывает возбуждение, но теперь я смотрю на Портера, который заплывает немного дальше, отчего внутри у меня все сжимается.
Мистер Рос поднимается на вершину дюны и смотрит на океан. Интересно, Портер давно так катается? Я вдруг начинаю волноваться. Если он упадет… или как это у них там называется… лучше чтобы это произошло не на моих глазах, чтобы ему потом при мне не смущаться. Нет, не могу я с этим совладать.
Хочу отвести взор, может, даже найти какой-нибудь предлог и уйти, сославшись, например, на то, что мне стало плохо от пончика. Послушать, как он выступил, можно будет и потом.
Но слишком поздно, Портер уже запрыгнул на доску, и смотреть в сторону теперь уже не получится.
Его волна выше той, которую оседлала Лана. И поза у него не такая, как у нее. Его доска поднимается по стене бурлящей воды все выше, выше и выше (только не упади, прошу тебя!), и вот он уже на ее гребне! Пресвятая Богородица, этого не может быть! Слившись телом с доской, Портер взмывает в воздух! В это невозможно поверить, но в какую-то долю секунды он резко поворачивается на сто восемьдесят градусов и скользит вниз по волне, гладкой, как стекло. За ним тянется пенный след, будто шлейф свадебного платья.
– Так держать! – вопит мистер Рос, вскидывая вверх руку.
Вместе с ним неистовствует и толпа за моей спиной.
События развиваются с калейдоскопической скоростью. Одно движение, и Портер делает еще один поворот, хотя на этот раз и не взлетает в воздух (сначала пригибается у основания волны, ждет, ждет… и вновь оказывается на ее гребне). Опля! Третий поворот! Он опять скользит вниз, балансируя расставленными в стороны руками, чем-то похожими на рыбьи плавники.
Стиль Ланы, стремительный и быстрый, пронизан отвагой. Портер медленнее, но его движения более величественны, поэтичны и прекрасны. Он мчится по воде, будто пишет своим телом картину.
Никогда не думала, что сёрфинг именно таков.
И не предполагала, что Портер на такое способен.
Он делает еще один поворот, на этот раз чисто по-детски, потому что волна уже почти сошла на нет, и аккуратно останавливается у кромки песка. Вода тут же устремляется обратно, а он остается стоять, словно океан нашел его после кораблекрушения, а потом, целым и невредимым, вынес на берег.
Толпа восторженно ревет.
Мои пальцы сминают пончик в лепешку.
– Ни хрена себе! – потрясенно говорю я, тут же извиняюсь, потом повторяю эту фразу еще несколько раз, но мои слова никто не слышит и до меня никому нет дела.
Мистер Рос поворачивается, улыбается собравшимся – улыбается! – целует жену и бежит на противоположный конец дюны поприветствовать сына. Миссис Рос обнимает меня медвежьей хваткой и прижимает к себе. Для женщины, не занимающейся профессионально спортом, она на удивление сильна. Потом она ставит меня на землю, берет в ладони мое лицо и, к моему огромному удивлению, целует прямо в губы:
– Спасибо, спасибо тебе, спасибо! Я знала, что ты сможешь вытащить его из этой ямы.
– Но я ничего не сделала, – срывается с моих уст ответ, и мои щеки горят румянцем возбуждения и смущения.
