Парень с сонными глазами застегивает рюкзак на молнию, перебрасывает его на правое плечо, оглядывается по сторонам, потом воришки проходят под мостом и идут дальше прогулочным шагом, будто сегодня воскресенье и они не имеют никакого отношения к совершенному только что преступлению. Вот это выдержка!
– Пора, – говорит Портер и легонько хлопает меня по запястью, тем самым призывая выбираться из нашего тайника. – Будем топать за ними на безопасном расстоянии, при этом не отпуская слишком далеко. Выходов здесь много, и им, по всей вероятности, это известно. Быстрее всего из музея можно улизнуть через главный вход или магазин сувениров, с другой стороны, там их нам проще всего отследить. Если воспользуются пожарными выходами, завоет сирена тревоги, но парням ничего не помешает побежать и оторваться от нас – именно так меня в прошлом году и сделали те, кто украл наручники Джея. Кроме того, в музее также имеются служебный вход и ворота грузового двора.
– Они поворачивают направо, – говорю я, – идут в главный зал.
– Это исключает три из четырех пожарных выходов. Не смотри на них слишком пристально. Делай вид, что мы с тобой ведем дружескую беседу. Хорошо, что на тебе сейчас нет музейного жилета. Со стороны ты выглядишь как посетительница, обратившаяся ко мне за помощью. Или моя девушка, навестившая меня в обеденный перерыв.
– Размечтался, – чуть не давлюсь я.
– Что? Неужели я так плох на твой вкус, так отдающий шампанским?
– Не смеши меня. Портер фыркает:
– Ты важничаешь, будто кинозвезда, в своих дорогущих шмотках, катаешься на «Веспе» да еще имеешь мамочку-адвоката в Вашингтоне, округ Колумбия…
Он говорит беззлобно, почти даже поддразнивая меня – совсем не как во время наших обычных пререканий, – но вот суть его речей меня действительно удивляет. Я останавливаюсь, однако он подталкивает меня двигаться дальше:
– Ты хочешь поймать этих парней? Они поворачивают в Египетский зал. Кто-то из них вполне мог меня видеть, поэтому нам надо соблюдать осторожность.
Мы на секунду замираем на месте, Портер заглядывает в зал.
– Откуда ты знаешь, что моя мама – адвокат? – спрашиваю его я.
– Грейс сказала.
Ух ты!
– Мои шмотки не дорогие, а винтажные. Я не виновата, если твое чувство стиля способно оценить лишь моду начинающих наркоманов да бездельников, без конца шляющихся на пляже.
– Ай-яй-яй, Райделл, – говорит он, прикидываясь обиженным, – ты глубоко ранила мою нежную душу.
– А «Веспу» мне купил отец. Она не новая и не крутая, всего лишь восстановленная.
– Твоя модель стоит больше нового двухколесного друга. Это известно любому, кто в этом разбирается. Для коллекционеров скутеров Ков – настоящий рай. Тебе надо купить для него самый надежный замок.
– Я не дура, – звучит мой ответ.
– Вот черт!
– Что такое? – говорю я, пытаясь заглянуть за угол.
– Тот, что в поло, меня явно засек. Они делают круг и возвращаются в главный зал. – И Портер опять связывается с Пенгборном: —Ты их все еще видишь?
– Ага, они прямо под камерой в коридоре, – доносится из рации голос пожилого охранника, – похоже, направляются в главный зал.
Музей закрывается в пять, сейчас уже пятый час, и в это время дня оба крыла заполняют посетители, решившие заглянуть сюда на обратном пути к теплому солнышку и свежему воздуху. Наши негодники смешиваются с толпой, и на какое-то время мы их теряем. У меня ускоряется пульс, я несколько раз встаю на цыпочки, пытаясь высмотреть их поверх голов медленно движущегося человеческого потока.
– Прекрати, – говорит Портер, – ты нас обнаружишь. Я вижу их. Они держатся южной стены и, по всей видимости, не собираются пользоваться главным входом или магазинчиком сувениров.
– Думаешь, направляются к служебному входу?
– Может быть. Или же прямо в крыло Джея, чтобы прошмыгнуть через аварийный выход.
Ноги у Портера длиннее моих, поэтому мне, чтобы от него не отстать, приходится прибавить шагу.
– Никаким шампанским мой вкус не отдает. И если у меня есть чувство стиля, то из этого еще не следует, что я сноб. А на тот случай, если ты не заметил, сообщаю, что теперь я живу не с мамой, а с отцом. И работаю здесь, наверняка получая намного меньше вас, мистер Мне-Восемнадцать-Лет-Я-Могу-Работать-Полный-День-И-Заниматься-Сексом-На-Законных-Основаниях.
– Только не с такой, как ты, – это как раз незаконно, потому как ты еще не достигла совершеннолетия.
И то правда.
Не успеваю я придумать ответ поостроумнее, как мы уже оказываемся в конце коридора, а наши воришки резко сворачивают вправо.
Портер был прав: ни главный вход, ни магазинчик сувениров их не интересуют. Но сворачивать в крыло Джея или пользоваться служебным ходом они тоже не собираются.
– Что за… – шепчет Портер. – Они что, решили заняться спелеологией?
Парни действительно направляются в глубь главного зала, устремляясь прямиком к сияющему зеву пещеры. Почему именно туда – я не понимаю. Выхода там нет, лишь темная, извилистая дорожка, заканчивающаяся у входа в пещеру…
– Камера видеонаблюдения там есть? – спрашиваю я.
– Даже несколько. Хотя качество изображения с них оставляет желать лучшего, – признает Портер.
– Они пытаются от нас оторваться.
Он секунду размышляет над моим предположением, после чего с его губ срывается негромкое ругательство. Мы устремляемся к зеву пещеры, парни впереди скатываются вниз по каменным ступенькам и исчезают под сталактитами, подсвеченными жутковатого вида оранжевыми светильниками. Дорожка змеится среди скал, образуя несколько ответвлений, то расходящихся, то сходящихся снова, образующих посредине что-то вроде сдобного кренделя, за которым расположен вход в центральную пещеру. Воришки разделяются.
– Ты давай налево, – говорит Портер, – а я направо. Как только засечешь его, не спускай с него глаз.
– Встретимся в главной пещере.
Я быстро спускаюсь вниз по ступеням, ощущая на бегу, как меня обдувает поток холодного воздуха. В пещере темно и страшно, железные перила, установленные здесь еще в те времена, когда музей только-только открылся, кажутся какими-то липкими, от чего у меня мороз идет по коже, поэтому я стараюсь к ним не прикасаться. Из-за этого бежать становится труднее, тем более что в пещере сыро и темно, а подвешенные довольно низко вдоль прохода светильники хоть и способны создать соответствующее настроение, но в качестве освещения, когда ты кого-то преследуешь, все же не годятся. На мое счастье, посетителей в этом подземелье болтается не очень много, а тех, кто несется по нему во весь опор, и того меньше. В нескольких ярдах впереди, на следующей площадке лестницы, я замечаю белое поло.
Смотреть в этом подземелье особо нечего, особенно по сравнению с остальными залами музея, битком набитыми экспонатами, здесь лишь несколько информационных табличек, рассказывающих о подземельях Калифорнии и обитающих в них животных, да пара скамеек, где могут передохнуть любители острых ощущений, насладившись темнотой и мрачным видом. Я проношусь мимо женщины, присевшей на одной из них, заворачиваю за угол «кренделя» и направляюсь к главной пещере, сияющей красно-зелеными огнями.
