Внизу растения аккуратно поставили меня на траву возле Рейны, которая выглядела так, будто ее облили дегтем и осыпали цветами. Мэг приземлилась рядом с нами, и мне тут же пришлось подхватить ее, чтобы она не упала.
– Много растений, – пробормотала она.
Глаза ее закатились, и она захрапела. Я понял, что никаких бобовых стеблей из нашего Джека сегодня больше не вытрясти.
К нам, виляя хвостами и тявкая, подбежали Аурум и Аргентум. Судя по тому, что парковка была усыпана сотнями птичьих перьев, борзые повеселились с птицами, которых я подстрелил.
Я был не в состоянии идти, а тем более нести Мэг, но мы с Рейной вдвоем кое-как умудрились стащить ее с холма к грузовику. Я подозревал, что Рейна воспользовалась умением, дарованным ей Беллоной, чтобы поделиться со мной силами, хотя вряд ли у нее оставалось их много.
Когда мы подошли к «Шевроле», Рейна свистнула, и собаки запрыгнули в кузов. Мы затолкали нашу Повелительницу бобовых стеблей, к которой пока так и не вернулось сознание, на середину сиденья. Я рухнул рядом с ней. Рейна завела мотор, и мы тронулись в путь.
Начали мы довольно быстро, но длилось это минуты полторы. В квартале Кастро мы попали в пятничную пробку перед выездом на шоссе. Она была такая огромная, что мне почти захотелось, чтобы снова появились волшебные растения и зашвырнули нас обратно в Окленд.
После встречи с Гарпократом все казалось отвратительно громким: звук мотора «Сильверадо», болтовня пешеходов, бубнеж динамиков в других машинах. Я обнимал рюкзак, успокаивая себя тем, что банка в целости и сохранности. Мы получили то, зачем пришли, хотя мне и не верилось, что Сивиллы и Гарпократа больше нет.
Шок и скорбь придется отложить на потом – если, конечно, мне суждено выжить. Нужно решить, как достойно почтить их память. Как вообще почтить память бога тишины? Минута молчания казалась неуместной. Может, подойдет минута воплей?
Но сначала главное: нужно пережить сегодняшнюю битву. А потом уже решать, вопить или нет.
Рейна, похоже, заметила, какой у меня озабоченный вид.
– Ты держался молодцом, – сказала она. – Растешь на глазах.
Судя по тону, говорила она искренне. Но от ее похвалы стыд стал жечь меня еще сильнее.
– У меня в руках последний вздох бога, которого я травил, – тоскливо проговорил я, – заключенный в банке Сивиллы, которую я проклял, а охраняли их птицы, из которых я сделал безжалостных убийц, когда они заложили мне мою подружку-изменщицу, которую я потом приказал лишить жизни.
– Всё так, – подтвердила Рейна. – Зато сейчас ты отдаешь себе в этом отчет.
– Я чувствую себя ужасно.
Она невесело улыбнулась:
– В этом вся суть. Ты причиняешь кому-то зло, переживаешь из-за этого – и становишься лучше. Возможно, в тебе зарождается совесть.
Я попытался вспомнить, кто из богов создал человеческую совесть. А создавали ли мы ее вообще, или люди сами ее в себе взрастили? Вряд ли какой-нибудь бог захотел бы похвастаться у себя на страничке, что научил людей отличать достойные поступки от недостойных.
– Спасибо… за эти слова, – выдавил я. – Но из-за ошибок, которые я наделал в прошлом, вы с Мэг чуть не погибли. Если бы Гарпократ уничтожил вас, когда вы встали на мою защиту… – Мысль об этом казалась невыносимой. Моя новенькая совесть готова была разорваться внутри меня как граната.
Рейна похлопала меня по плечу:
– Мы просто показали Гарпократу, насколько ты изменился. Он признал, что так и есть. Исправил ли ты все, что натворил в прошлом? Нет. Но ты добавил пунктов в список совершенных тобой добрых дел. Большего ты ничего не мог сделать.
Добавил пунктов в список добрых дел. Рейна говорила об этой суперспособности так, словно я и впрям мог бы ею обладать.
– Спасибо, – сказал я.
Она встревоженно вгляделась мне в лицо, видимо заметив, насколько сильно расползлись пурпурные линии заразы по моим щекам:
– Отблагодаришь меня тем, что не умрешь, ладно? Без тебя нам не провести ритуал призыва.
Когда мы въехали на эстакаду, ведущую на автомагистраль Интерстейт-80, за городскими крышами я разглядел море. Яхты уже скользили под мостом Золотые Ворота. Судя по всему, оборвав провода Гарпократа и разбив фасции, мы ни капельки не испугали императоров.
Перед большими кораблями тянулись серебристые барашки – следы десятков мелких суденышек, устремившихся к восточной части побережья. Десант, догадался я. И кораблики эти двигались гораздо быстрее, чем мы.
Полная луна над горой Тамалпаис медленно окрашивалась в цвет любимого Дакотой Кул-Эйда.
Аурум и Аргентум весело тявкали в кузове. Рейна барабанила пальцами по рулю, бормоча себе под нос:
– Vamonos. Vamonos
[49].
Мэг, навалившись на меня, храпела и пускала слюни мне на одежду. От большой любви.
Мы ползли по мосту Бэй-Бридж когда Рейна вдруг сказала:
– Все, с меня хватит. Корабли не должны были миновать мост Золотые Ворота.
– Ты о чем? – спросил я.
– Открой бардачок, там должен быть свиток.
Я застыл в нерешительности: кто знает, какие опасные штуки может таить в себе бардачок в пикапе претора? Затем я все же принялся с опаской копаться в его содержимом: страховка, несколько пачек салфеток, пара упаковок с собачьими лакомствами…
– Это? – Я показал ей скрученный пергамент.
– Ага. Разверни и проверь, работает ли он.
– Хочешь сказать, что это связной свиток?
Она кивнула:
– Я бы и сама проверила, но пользоваться свитком за рулем опасно.
– Хм, ладно. – Я расстелил свиток на коленях.
Пергамент был пуст. Ничего не произошло.
Я раздумывал, не следует ли мне сказать какие-нибудь волшебные слова, или сообщить ему номер кредитки, или сделать еще что-то в этом роде, как вдруг над свитком слабо замерцал огонек, который постепенно превратился в голографическое изображение Фрэнка Чжана.
– Ого! – Крошечный Фрэнк чуть не выпрыгнул из доспехов от неожиданности. – Аполлон!
– Привет, – поздоровался я и повернулся к Рейне: – Он работает.
– Вижу, – ответила она. – Фрэнк, ты меня слышишь?
Фрэнк прищурился. Наверное, мы для него тоже были очень маленькими и расплывчатыми. – Это… Я плохо… Рейна?
– Да! – сказала она. – Мы возвращаемся. Корабли уже близко!
– Я знаю… Разведчики доложили… – Его голос прерывался. Похоже, он был в большой пещере, позади него суетились легионеры: они копали ямы и таскали какие-то большие сосуды.
– Что вы делаете? – спросила Рейна. – Где вы?
