Чуть раньше позвонила Софи, поинтересовалась, не приметила ли она машину Джорджа, когда выезжала.
— Нет, — ответила Сара. — Мы парковались в самом конце подъездной дорожки. А в чем дело?
— Какой-то кусок дерьма поцарапал кузов, — сказала Софи. — Джордж вне себя от ярости.
— Поцарапал? Прямо на дорожке?
— И это не случайное совпадение. Они выцарапали слово п…да на капоте.
— Что? Кому придет в голову такое вытворять?
Софи не ответила — не могла, но в холодном воздухе между домами Сары и Софи отчетливо разнеслось эхо непроизносимого имени.
— Не хочешь заехать ко мне? — спросила Сара.
— В другой раз, — ответила Софи. — Я занята отскребанием Джорджа с потолка. Он до сих висит на проводе, пытаясь дозвониться до страховщиков. Завтра ему нужно возвращаться в Лондон. Может, пообедаем во вторник? Я позвоню тебе, когда уляжется шумиха.
Теперь Сара смотрит во двор и размышляет, имеет ли вообще смысл идти в мастерскую. Ей нужно работать — просто необходимо, особенно сейчас, когда отношения с Эйденом, скорее всего, накрылись и он, похоже, захочет съехать. Без платы за аренду ей уж точно придется продавать дом, и чем быстрее, тем лучше. Она будет вынуждена согласиться с первым попавшимся предложением.
От одной этой мысли становится плохо.
И что мне делать, если она решит больше не разговаривать со мной?
Нужно ли мне продолжать гоняться за ней и рисковать все испортить?
Или лучше осуществить то, в чем я мастер: отступить на шаг назад, понаблюдать, определиться со следующим ходом и вычислить все возможные варианты перед тем, как начать действовать?
Выходит, мы с ней больше не «друзья».
Значит, всегда остается иной вариант, верно?
Какой я все-таки легкомысленный человек, так быстро перескакиваю с одного на другое… вот только не смешите. Никуда я от нее не денусь. Никогда. Она — моя; она стала моей в тот самый момент, когда я увидел ее.
Всё и все остальные служат лишь для того, чтобы помочь нам снова сойтись.
Если она согласится принять меня обратно, я даже изменюсь. Может быть.
Одно знаю точно.
Мы с ней еще не закончили.
Эйден
Ты сидишь с Софи МакКормак и пьешь вино в оранжерее старого пасторского дома в полпервого дня в понедельник. Ощущения декадентские.
— Как себя чувствуешь? — спрашиваешь ты.
— Гораздо лучше, — говорит она. — Должна признаться, у меня выдалась пара нервных деньков.
— Джордж?
— Ох, с ним все в порядке. Он еще продолжает кипеть, но в конце концов всегда успокаивается.
Вчера по телефону она сообщила тебе о поцарапанном «лексусе». Ты сказал ей, что, конечно, ничего не видел. Она рассказала о последовавшем за этим бешенстве Джорджа; машину уже отвезли в дилерский центр в Лидсе. Она подозревает во всем Уилла.
— С чего бы ему поступать так? — спрашиваешь ты.
Она улыбается и трясет головой, как будто уже и без того совершила ошибку, упомянув его имя. Ты хочешь попросить ее быть осторожнее, но сейчас неподходящий момент.
Сейчас тебе нужна любая дружеская помощь.
— А как там Сара? — спрашивает Софи, наливая еще бокал вина.
Бутылка уже почти опустела. Пока ты цедишь один бокал, Софи успела опустошить три.
— Тебе стоит ей позвонить, — говоришь ты, пытаясь быть по-своему сдержанным. К тому же ты не хочешь, чтобы Софи знала, что ты в очередной раз облажался в отношениях с женщиной, которую, по собственным словам, любишь.
— Я пообещала завтра вывезти ее пообедать.
— Значит, ты, наверное, увидишь ее раньше меня. Мы никак не встретимся.
— Тебе нужно дать ей время, — говорит она.
— Может быть, и так.
Она изо всех сил пытается поддерживать иллюзию веселости, но что-то тревожит ее. Она выглядит красивой и ухоженной, как всегда, однако под простым, едва заметным макияжем проглядывает бледность. По собственному опыту ты знаешь: женщин типа Софи подталкивать не стоит. Чем больше задаешь вопросов, тем дальше она будет отступать. Самый действенный способ — подождать.
— Ты рассказал ей обо всем? Я имею в виду, о том, чем ты занимаешься?
— Да, наконец-то.
— Это не так сомнительно, как может показаться.
— Ничего сомнительного тут вообще нет, — добавляешь ты, но, безусловно, это исключительно твое мнение.
— Конечно.
— Кажется, ты не очень удивилась, когда я рассказал тебе.
Она смеется.
— Ну, я удивилась. Но, по крайней мере, я знаю о существовании подобных вещей.
Ах, ну конечно. Вот все и всплыло. Сара говорила ему об этом.
— Значит, тоже ходила к массажисту, — говоришь ты так, будто ни о чем не подозреваешь.
— Пару раз.
— И как, понравилось?
— Если честно, полный отстой. В теории все казалось намного лучше, чем вышло в реальности.
— Как жаль. Сейчас этим занимается много парней.
Софи допивает свое вино, бросает взгляд на бутылку и поднимает брови, словно только поняла, как мало в нее помещается. Видно, что ей бы хотелось пойти за следующей «одной бутылкой», но за окном день-деньской — правда, на небе сгущаются темно-серые тучи — и даже у Софи есть принципы.
— Могу ручаться, ты делаешь это лучше. Ты кажешься мне достаточно… профессиональным. Человеком, который серьезно подходит к работе.
— Это правда, — говоришь ты. — Я горжусь своей работой.
— Доводить женщин до оргазма, — замечает она.
— Раскрывать женщинам глаза на то, какими они могут быть, какие они потрясающие.
Она смеется.
— А ты льстец.
— Я говорю это не ради лести. Чистая правда. Я вижу своих клиенток такими, какие они есть, и совершенно искренне считаю, что, если бы женщины знали, какая сила в них заложена, мир был бы совершенно другим.
После этих слов она не улыбается. На ее лице возникает прежний взгляд, что бы он в себе ни таил: настороженный, задумчивый.
— Если бы ты только знала, — говоришь ты, — для начала.
— Я себя сильной не чувствую, — произносит она. — Я чувствую себя…
— Как?
Ну вот сейчас раскроется, думаешь ты.
Она протягивает тебе руку.
— Я чувствую себя глупой, — говорит она, — и старой. И время от времени немного напуганной.
Я видел их вместе.
Она излучала улыбки и флиртовала, и мне захотелось ударить ее в лицо.
