Пришел ответ. Мари его записала. Расшифровывая радиограмму, Мари цепенела от ужаса. Такого ответа она больше всего боялась, никак не думала, что получит его.
– Подлинный проверочный код отсутствует.
Мари омертвела от страха. Радиотелеграфист в Лондоне уведомил Криглера, что Мари пыталась его обмануть. Отсутствие второго проверочного кода сигнализировало о провале. Радиотелеграфист в Лондоне не мог этого не знать. Мари захлестнуло отчаяние. Она чувствовала, что Криглер, стоявший у нее за спиной, приходит в бешенство.
– Подождите, я… – Она повернулась к нему, пытаясь придумать правдоподобное объяснение.
Он схватил ее за волосы, едва не сдирая скальп. Потом так же резко отпустил.
– Второй код, – прошипел Криглер, приставив пистолет к голове Джулиана.
– Мари, не говори, не надо! – вскричал Джулиан. – Нас все равно убьют.
Но она уже однажды потеряла его и не могла потерять снова, на этот раз навсегда.
– «О» вместо «а», – выпалила она от безысходности. – Через раз. – Теперь немцы имели все, что нужно, чтобы вести радиообмен от ее имени.
– Меняй! – приказал Криглер. Она заново зашифровала и отослала сообщение.
Поступила ответная радиограмма. С помощью шифровального ключа Мари торопливо декодировала ее: «Код подтвержден. Ожидайте информации».
– Вот… – начала она, поворачиваясь к Криглеру. Он наставил на нее пистолет. Мари увидела над собой лицо Тесс. Она попрощалась с дочерью и приготовилась умереть.
– Сразу надо было передавать правильно… – Он резко перевел дуло на Джулиана.
– Нет!
Поздно. Прогремел выстрел. Джулиан дернулся и завалился на пол.
– Нет! – крикнула Мари, бросаясь к нему.
Она опустилась на колени подле него, обняла. Выстрел был точный. Пуля вошла в голову Джулиана между виском и скулой и застряла в черепе. Разумом Мари понимала, что рана смертельная, но сердце не желало в это верить.
– Держись, Джулиан, – умоляюще произнесла она. Глаза его были открыты, но зрачки закатывались вверх, свет в них угасал.
– Я люблю тебя, – выдохнул он, наконец-то признаваясь в своих чувствах. А может, просто принял ее за свою жену, Рибу. Но Джулиан схватил ее за руку. – Мари, мы должны были быть вместе. – В его словах она услышала то, что могло бы быть между ними, если бы обстоятельства сложились иначе. – Я люблю тебя, – повторил он.
– А я – тебя, – сказала она, обнимая его крепче. Больше она в этом не сомневалась. Мари снова прижалась губами к губам Джулиана, зная, что целует его в последний раз.
Его тело обмякло, и она отстранилась от него.
– Я вижу их, – прошептал Джулиан едва слышно. – Жену и сыновей. – Он протянул руку, словно касаясь незримых образов.
– Не покидай меня, – взмолилась Мари, проявляя эгоизм вместо того, чтобы быть сильной. Она не представляла, как сможет без Джулиана пережить то, что ее ждет. – Это не конец.
Ей вспомнилось, как однажды он сказал, что их место займут десятки других. Вера в это светилась в глубине его глаз. Джулиан поморщился, и затем лицо его разгладилось. Таким спокойным она видела его впервые. Его дыхание постепенно замирало. Она зарылась лицом у него на груди.
Сердце его больше не билось.
Мари бережно опустила его голову на пол.
– Зачем?! – крикнула она. И, подскочив к Криглеру, ногтями расцарапала ему лицо.
– Стерва! – выругался он, вытирая кровь, и жестом велел конвоиру увести ее.
– Мы ведь выполнили ваше требование! – в исступлении завопила она, когда конвоир потащил ее из кабинета. – Сделали все, что вы просили. Мы – военнопленные и находимся под защитой Женевской конвенции. Вы не имеете права!
– Военнопленные? – презрительно рассмеялся Криглер. – Fräulein, вас отправят туда, где вы просто исчезнете.
Глава 22
Элеонора
Лондон, 1944 г.
В Норджби-Хаусе, сидя за столом в своей каморке, Элеонора тщательно изучала старые радиограммы.
Она все никак не могла прийти в себя после ужасного известия, что их рация попала в руки немцев. По-прежнему не было известий от Джулиана и Мари. Анализируя донесения от сети Веспера, она искала новые признаки того, что рация захвачена, и пыталась определить возможный ущерб. Как она это допустила? Ведь безопасность женщин-агентов – для нее самое главное, дело ее жизни. И все же она не сумела их уберечь, как не уберегла собственную сестру много лет назад.
Потирая глаза, Элеонора поднялась из-за стола и прошла в центр радиосвязи. Радиотелеграфистки сидели притихшие, во всем помещении слышался стук лишь одного приемопередатчика.
– Все в порядке? – обратилась она к Джейн. Дурацкий вопрос. Джейн сильно переживала из-за провала радиоточки Мари, не меньше самой Элеоноры. Она осунулась и побледнела за долгие часы ожидания и беспокойства, с тех пор как поступила фальшивая радиограмма, якобы переданная Мари.
Джейн покачала головой:
– Маргарет не вышла на связь по графику.
– И Морин тоже, – добавила другая радистка.
– Возможно, связь плохая, – промолвила Элеонора, пытаясь их успокоить. Но ее слова повисли в воздухе. Нет, тут проблема явно посерьезней.
Элеонора покинула Норджби-Хаус, направляясь к Директору. Прошла мимо его секретарши, без стука отворила дверь в его кабинет.
– Сэр?
Директор удивленно поднял брови:
– Тригг? Входите. Я как раз собирался к вам.
Странно: ведь он ее не вызывал да и ее прихода явно не ожидал.
– Еще две рации замолчали.
Его губы под усами горестно сжались, но он, казалось, не удивился.
– По некоторым сведениям, под Парижем опять производятся аресты. – У Элеоноры внутри будто что-то оборвалось. – Двое агентов схвачены на конспиративной квартире недалеко от Парижа. Еще несколько человек – к востоку и к югу.
Элеонора понимала, что эта волна арестов связана не только с ликвидацией моста. Хотя после взрыва сразу же начались активные карательные операции, дело было не только в этом. Криглер и СД вдруг получили точную информацию о местонахождении агентов, которых они давно разыскивали. Видимо, немцы уже несколько месяцев подыгрывали им, думала Элеонора, позволяя агентам действовать, пока была возможность отправлять фальшивые радиограммы. А когда поняли, что их игра раскрыта, терять им уже стало нечего. Они «сняли перчатки» и, используя собранные разведданные, забросили большой невод, чтобы взять сразу всех агентов. От Мари и Джулиана известий не поступало; вероятно, их тоже схватили.
– Кого арестовали – мужчин или женщин? – спросила она.
– Видимо, и тех, и других, – ответил Директор. – Фамилий у меня пока нет.
