Впервые Доддс стоял в дверях ее дома. Было видно, что он смущен, чувствует себя не в своей тарелке.
– Что случилось? – спросила Элеонора.
Доддс качнул головой, не желая говорить в присутствии матери Элеоноры. Та таращила глаза, раз и навсегда усвоив, что ее дочь работает не в элитарном универмаге. Элеонора схватила сумку с крючка у двери и, не сказав ни слова, выскочила на улицу вслед за Доддсом. Волосы развевались у нее за спиной, и, скользнув на заднее сиденье, она принялась скручивать их в узел.
– Рассказывайте.
– Директор велел срочно доставить вас. Это как-то связано с радиограммами. – С замиранием сердца Элеонора прокручивала в голове тысячу разных сценариев, все возможные варианты непредвиденного развития событий. И постоянно возвращалась к одному и тому же.
– Проклятье, – выругалась Элеонора. Нельзя было покидать Норджби-Хаус. Она надавила ногой на пол машины, мысленно подгоняя Доддса, хотя автомобиль и так слишком быстро мчался по мокрым от дождя улицам.
Наконец они затормозили перед Норджби-Хаусом. Директор собственной персоной встречал ее в дверях – знак еще более тревожный, чем сам ночной вызов на работу.
– Пришло донесение, которое я не совсем понимаю. – Отбросив присущую ему осторожность, Директор начал разговор прямо в коридоре, по пути в центр радиосвязи. – От одной из наших южных агентурных сетей. – Не от группы Веспера, отметила Элеонора, вздохнув чуть свободнее. – Не нравится оно мне.
Директор вручил ей листок с уже расшифрованной радиограммой, в которой запрашивались детали доставки оружия. Однако послал ее мужчина-радист, а не одна из ее девушек. Элеонора чуть расслабилась.
– Простите, сэр, но я не знаю этого радиста. – Странно, что Директор в столь ранний час вызвал ее в связи с радиограммой, не имеющей отношения к ее девочкам. – Если угодно, я подниму его досье и сверю первый отпечаток.
Директор мрачно покачал головой.
– Нет нужды. Один из наших радиотелеграфистов выделил это донесение потому, что его якобы передал агент по имени Рэй Томпкинс.
– Томпкинса арестовали на явочной квартире близ Марселя почти три недели назад, – вспомнила Элеонора.
– Совершенно верно. Он не мог передать эту радиограмму.
По спине Элеоноры пробежал холодок. Она еще раз взглянула на сообщение.
– Возможно, ее передал кто-то из его группы, – глухо произнесла она, заранее зная, что говорит глупость.
– Двух других членов группы, – покачал головой Директор, – которые умели радировать, арестовали еще раньше. Нет, боюсь, мы вынуждены предположить худшее: кто-то завладел рацией и теперь работает с нее.
Элеонора осмысливала сложившуюся ситуацию. Один из их приемопередатчиков был захвачен, и кто-то (вероятно, немцы) завладел кристаллами с кодами и, выдавая его за действующую радиостанцию, затеял с ними радиоигру. Но разве осмелились бы немцы использовать для радиообмена рации захваченных агентов, зная, что у них, возможно, нет точных проверочных кодов и их игра может быть раскрыта? Осмелились. И у них это получилось. Элеонора вспомнила все подозрительные радиограммы. Поначалу они были короткими, содержали зондирующие вопросы. Лишь после того, как она ответила, они начали запрашивать сведения о местах доставки вооружения и прочую ценную информацию. Именно этого она больше всего боялась, хотя не совсем понимала – или не хотела понимать.
Элеонора пытливо всматривалась в радиограмму, не находя в ней ответов, которые она искала. В ней вскипело раздражение. Она ведь докладывала Директору о своих опасениях. Почему он не прислушался?
– Возможны неблагоприятные последствия для всего «Сектора Ф», – сказал Директор. – Мне нужно, чтобы вы оценили ущерб и придумали, как его минимизировать.
Элеонора судорожно соображала. Какие сведения сообщал Лондон через этот приемопередатчик за обозначенный период времени? Какую информацию они по ошибке выдали немцам? Возможно, о конспиративных квартирах, тайниках с оружием или – хуже того – данные о самих агентах. С диверсионными группами, действовавшими на юге Франции, Элеонора была знакома меньше, поскольку ее девочек туда не забрасывали. Придется прочесывать массу документов. На это уйдет много часов – нет, несколько дней.
Она похолодела, вспомнив разговор с Веспером в тот вечер на крыше. Он упоминал про марсельского агента, который установил контакт с его группой и помог им раздобыть тротил. Если марсельская сеть уже была раскрыта, когда он связался с Веспером, значит, группа последнего тоже находится под ударом.
Нужно их предупредить. Элеонора бегом бросилась по коридору в свой кабинет.
– Стойте, куда вы… – крикнул ей вслед Директор. Но она, даже не оглянувшись, уже бегом спускалась по лестнице в центр радиосвязи.
– Вызывайте Мари Ру, – приказала Элеонора. – Мне нужно послать ей сообщение.
Джейн пришла в недоумение.
– По расписанию она должна выйти в эфир не раньше чем через двадцать минут. – Протокол запрещал вне графика связываться с агентами, действующими на оккупированной территории. Если агент не у рации, он вообще не сможет принять радиограмму.
Но Элеонора пребывала в отчаянии. Она должна попытаться.
– Вызывайте.
Джейн поправила перед собой приемопередатчик, настроилась на частоту, на которой обычно вела радиообмен Мари, послала сигнал, проверяя ее присутствие в эфире. Ответом было молчание.
– Ничего.
– Попробуй еще раз. – Элеонора затаила дыхание, пока Джейн раз за разом вызывала по рации Мари.
Мгновением позже раздался щелчок.
– Связь установлена! – радостно воскликнула Джейн.
Элеонора не разделяла ее оптимизма.
– Спроси, есть ли в Гайд-парке зонтики. – Под этой условной фразой подразумевалось, встречен ли был самолет. Элеонора хотела спросить непосредственно о Веспере, благополучно ли тот приземлился, но она не посмела, поскольку не была уверена, что сейчас общается именно с Мари.
Эфир молчал, пока Джейн с помощью шифровального ключа кодировала и отправляла сообщение. Затем снова щелчок. Следом пришел ответ.
– В радиограмме сказано: «Подтверждаю», – медленно произнесла Джейн, расшифровывая буквы.
– И все? Просто «подтверждаю»? – Джейн кивнула. Ответ был пугающе коротким. Элеоноре нужно было еще как-то удостовериться, что радиообмен действительно ведет Мари. – Как вам ее первый отпечаток? – спросила она.
– Трудно сказать, – пожала плечами Джейн. – Сообщение очень короткое.
Разумеется. Элеонора колебалась. Ей требовались новые доказательства, но она опасалась передать лишнее.
– Спроси, зонтики были красные или синие? – Под синими зонтиками подразумевались люди, под красными – груз. Джейн быстро закодировала и отправила вопрос. На другом конце линии связи с ответом медлили. Элеонору, словно леденящий парализующий холод, постепенно охватывала тревога. Что-то здесь не так.
