– Опять куда-то меня доставляешь, – задумчиво проронила Мари.
– Видать, таков мой удел, – улыбнулся Уилл. Может быть, в один прекрасный день, он отвезет ее домой. Мари побоялась озвучивать столь сокровенную мысль. – Твой поезд через десять минут.
– Мой поезд? – Ее кольнуло разочарование. Когда Уилл сказал, что она понадобилась Джулиану, Мари решила, что она с ним встретится и они вместе куда-то пойдут. – Ничего не понимаю. Куда я еду? И где Джулиан?
– Он после тебя встретит, – ответил Уилл. После чего? Спросить Мари не успела. Уилл вытащил клочок бумаги. – Запомни адрес.
«Монмартр, ул. Эрмель, 273», – прочитала она.
– Монмартр? – Мари в изумлении уставилась на Уилла.
– Да. Джулиан сказал, пора тебе увидеть Париж.
* * *
Три часа спустя Мари вышла из станции метро Клиньянкур на улицу Монмартра, которая круто тянулась вверх. Моросил дождь; мокрый тротуар поблескивал в сиянии луны. В южной стороне купол базилики Сакре-Кер вызывающе белел на фоне ночного неба. Из канализационных водостоков поднималась вонь.
Следуя инструкциям Уилла, Мари на ночном поезде приехала на Северный вокзал и оттуда отправилась на север Парижа. Район представлял собой переплетение узких извилистых мощеных улиц с оживленными кафе и художественными галереями.
Придешь по указанному адресу, велел Уилл, спросишь там Андреа, возьмешь сверток, что он даст, и на вокзале Сен-Лазар встретишься с Джулианом перед самым отправлением одиннадцатичасового поезда.
– Этот сверток – очень ценный груз, – подчеркнул он. Тогда зачем Джулиан посылает ее – радистку, не имеющую опыта связной, тем более что она во Франции всего неделю? – По этому адресу находится кафе. В витрине увидишь птичью клетку. Если канарейки в ней нет, значит, заходить в кафе небезопасно.
По адресу, который дал ей Уилл, стоял под наклоном один из домов ленточной застройки с кафе на первом этаже. Оно называлось «Посланник», как свидетельствовала корявая деревянная вывеска на окне под полосатым навесом. Птичьей клетки в витрине Мари не увидела. Ее охватила паника. Пустая клетка – сигнал опасности, предупредил Уилл. Но он не объяснил ей, что делать, если клетки вообще нет.
Выбора у Мари не было, и она вошла в кафе. Кроме компании мужчин, играющих в карты за столиком в глубине зала, других посетителей не было. Из невидимого граммофона лилась песня «Мой легионер» в исполнении легендарной певицы Мари Дюба. За стойкой зеркального бара мужчина в белом фартуке вытирал бокалы. Он даже не взглянул на нее. Как быть?
Мари села за свободный столик и положила на газету перчатки – пальцами в сторону от себя. Это был опознавательный знак членов Сопротивления, который она выучила в период подготовки. Через несколько минут официант, подойдя к ее столику, положил перед ней меню. Мари медлила в растерянности. Уилл ничего не говорил об этой части плана. Она раскрыла меню. В нем лежал маленький ключ. Мари подняла глаза на официанта. Тот едва заметно качнул головой в сторону дверного проема в глубине зала. Явно намекал, чтобы она пошла туда. А дальше-то что?
Зажав в ладони ключ, Мари встала и, с дрожью в ногах, направилась вглубь кафе. Когда она проходила мимо картежников, один из мужчин посмотрел на нее, и она затаила дыхание: подумала, сейчас он что-то скажет. Но тот просто смерил ее оценивающим взглядом, как это обычно делают французы. Избегая встречаться с ним глазами, она прошествовала в короткий коридор, миновала кухню, туалеты и оказалась в кладовой, в глубине которой находилась узенькая лестница. У Мари зазвенели нервы. Неужели ловушка? Она обернулась, но не увидела официанта, который отправил ее сюда.
Собравшись с духом, она стала подниматься по лестнице. Дверь на верхней площадке была заперта. Мари вставила в замочную скважину ключ. Ключ в замке проворачивался вхолостую. Наконец раздался долгожданный щелчок, и Мари толкнула дверь.
Ее взору предстала узкая почти темная комната – чердак или некое хранилище. В дальнем конце при свете одинокой настольной лампы сидел старик, склонив лицо под защитным козырьком. Над ним клубился сигаретный дым. Почему он сам-то не впустил ее?
Подойдя к нему ближе, Мари увидела, что старик колдует над каким-то устройством, старательно соединяя провода. На ее появление он никак не отреагировал. Может, она сама должна что-то сказать? Хотя в учебном центре ее предупреждали, чтобы она не называла свой псевдоним, пока не спросят. Наконец старик взглянул на нее.
– Поднимите блузку.
– Прошу прощения? – вознегодовала Мари.
Мужчина показал ей сверток в упаковочной бумаге – размером с конверт и в один дюйм толщиной. Потом взял моток клейкой ленты.
– Я должен закрепить это на вас.
Она подняла руки, задрала на себе блузку и отвернулась, сгорая от стыда и унижения. Правда, старик, закрепляя на ней пакет, действовал умело и аккуратно, стараясь лишний раз не касаться ее тела.
– Не делайте резких движений, – предупредил он. – Не вздумайте это намочить, иначе не сработает. И ни в коем случае не спотыкайтесь.
– Почему?
– Взорветесь и убьете всех вокруг. В пакете тротил.
Мари похолодела, вспомнив, как легко детонировали взрывные устройства в Арисейг-Хаусе. Ходили слухи, что один агент на занятии по неосторожности лишился пальца. Неужели Джулиан ждет, что она повезет из Парижа динамит?
Старик затянулся сигаретой. Весьма неосмотрительно с его стороны курить рядом со взрывчаткой, подумала Мари.
– Уходите, – велел он, отпуская ее.
Где-то вдалеке часы пробили десять. Ей следует поторопиться, если она хочет вовремя встретиться с Джулианом и покинуть город до комендантского часа.
Затаив дыхание, Мари робко попятилась, медленно двигаясь к выходу, словно отступала от хищного зверя. Затем стала осторожно спускаться по лестнице, и ей казалось, что, переставляя ноги, она каждый раз делает последний шаг. Она заставила себя как ни в чем не бывало пройти мимо картежников в кафе. С нее градом лил пот, но она пыталась не думать о том, что произойдет, если тротил увлажнится.
На улице она споткнулась, едва не упала. Замерла на месте, ожидая взрыва. Нет, ничего.
Спустя полчаса Мари стояла у входа в вокзал Сен-Лазар. Добиралась она дольше, чем рассчитывала: боялась растрясти или выронить опасный пакет. Даже в такой поздний час вокзал был забит командированными, семьями со спящими детьми, солдатами, которые с важностью расхаживали среди гражданского населения. Всюду громоздился багаж. Мари посмотрела на табло и увидела, что последний обратный поезд отправляется через пятнадцать минут с платформы № 8. Она двинулась туда.
Мари высматривала в толпе Джулиана, желая поскорее отдать ему пакет со взрывчаткой. Наконец она заметила его метрах в двадцати впереди себя. Он ждал ее на платформе. Мари подняла руку, привлекая его внимание. Он перехватил ее взгляд, но не улыбнулся. Лицо его оставалось угрюмым, и вскоре она поняла причину. Между ними стояли сотрудники французской полиции, проводившие досмотр каждого пассажира, который шел на платформу.
