– Не так уж и хочется. Я немного отдохнула – по-своему – до твоего прихода.
– Вы говорите загадками, – попытался пошутить Пьер.
– Тут нет никакой загадки. Я часто раскладываю карты и получаю послания, или же ко мне приходят видения. Это очень изматывает, и я засыпаю – вот так, не вставая из-за стола.
Пьер вежливо кивнул и потянулся за курткой и рукавицами. Однако его рука повисла в воздухе: тишину зимней ночи разорвали глухие отголоски собачьего лая. Еще через мгновение послышался мужской голос.
– Руку даю на отсечение – это Одноглазый с твоей женушкой! – воскликнула Матильда.
– Ваша правда! Кто еще мог приехать в поселок на санях посреди ночи! – улыбнулся Пьер, хмельной от облегчения.
Он распахнул дверь и выскочил на крыльцо. К дому неслась запряженная в сани собачья упряжка, в лунном свете похожая на легендарное «заколдованное каноэ»
[5]. Лица погонщика не было видно – его закрывал низко опущенный капюшон. Человек поднял длинную руку и помахал, но этот жест выглядел скорее угрожающим. Позади него, на санях, в ворохе мехов и одеял покачивались в такт движению два пассажира, но ни пола, ни возраста их невозможно было разобрать. И тут тишину прорезал звонкий возглас:
– Пьер!
В окне соседнего дома зажегся огонек. Должно быть, собаки своим лаем разбудили его обитателей.
– Жасент, наконец-то! – крикнул Пьер, сбегая по ступенькам.
Молодая женщина выбралась из-под одеял, попыталась встать на оледеневший снег и поскользнулась. Одноглазый вовремя успел ее поймать. Матильда, кутаясь в широкую шерстяную шаль, наблюдала за этой сценой в приоткрытую дверь.
– Надо поспешить! – воскликнула Жасент, которую муж уже сжимал в объятиях. – У нас на санях пациент, и ему нужно сделать укол антирабической сыворотки. Матильда, это твой брат Фильбер. Бешеный волк укусил его за ногу.
– Что? Какой еще брат? У меня нет и не было никаких братьев! – громко заявила знахарка.
– Торьё! Мадам, брат он вам или сам дьявол, но придется вам взять его к себе на ночлег, и меня заодно, – крикнул Одноглазый. – Мы чуть не околели в дороге!
– Откуда вы приехали? – спросил Пьер.
– Позже расскажу, – отмахнулась от него Жасент. – Нужно помочь раненому встать, у него все тело затекло!
Не дожидаясь ответа, она вбежала в дом. Матильда к этому времени уже успела вернуться в кухню и стояла возле печки. Лицо у нее было хмурое, и она сердито уставилась на подругу.
– Я не желаю принимать его в своем доме, слышишь? – сердито проговорила знахарка.
– Так значит он и вправду твой брат! Послушай, ты потом объяснишь мне, что случилось. А сейчас его нужно напоить горячим чаем и уложить. У тебя хватит места на всех. Мужчин можно разместить в соседней комнате…
Произнося эти слова, Жасент в очередной раз поймала себя на мысли, что никогда не видела других комнат этого скромного жилища. Матильда всегда принимала ее в кухне, у большой металлической печи с эмалевым покрытием, за круглым столом.
– Нет! Вези его к себе, в свой медицинский кабинет. Ты сама поехала за ним в чащу леса, так что это не мои заботы.
– Матильда, когда Фильбер упомянул о тебе, я решила, что вы иногда встречаетесь и находитесь в хороших отношениях. Ну, дело твое! Если ты не желаешь приютить брата в своем доме, ладно, я заберу его к себе. Но я тебя не понимаю! Его, бедного, укусил бешеный волк!
Разговор неожиданно оборвался: поддерживая Фильбера, Пьер и Жозюэ помогли ему войти в дом. Одноглазый ногой захлопнул за собой дверь.
– Куда его уложить? – спросил он.
– На диван, – сухо ответила Матильда.
– Завтра я найду способ отправить его в больницу, в Роберваль. Или смогу раздобыть сыворотку, если позвоню сейчас же! – заявила Жасент. – Поезд на Дольбо проходит через нашу станцию рано утром, и кондуктор сможет оставить сыворотку на вокзале. Как я раньше об этом не подумала? Наверное, у меня замерзли мозги!
Ее щеки раскраснелись от мороза, глаза лукаво блестели – Жасент, как могла, старалась разрядить атмосферу. Муж нежно улыбнулся ей, в то время как Фильбер, которого уложили на узкий диван, выразил свое мнение довольно резко:
– Делайте, что считаете нужным, мадам Дебьен. Но в больницу я не поеду. Ни за что!
– Новый доктор уже приступил к своим обязанностям! – сообщил Пьер. – Вечером он приходил к нам, на улицу Лаберж. Может, у него есть сыворотка против бешенства? Каждый доктор должен знать, что в наших краях это – вещь необходимая.
– Это было бы чудесно! – воскликнула Жасент. – Я сейчас же пойду на улицу Ламонтань! Если в доме доктора уже спят, я их разбужу. Чем скорее будет сделан укол, тем лучше.
Она повернулась к выходу, но Пьер удержал ее за руку.
– Отдохни здесь, в тепле, я сам схожу. Ты вся дрожишь и очень устала. Матильда, очень прошу вас, позаботьтесь о моей любимой жене!
И он поспешно вышел. Не сводя глаз с Фильбера, Одноглазый спросил у хозяйки дома, куда ему загнать собак.
– Запри их в дровяном сарае, вход – со двора, – жестко ответила та.
Жасент видела, что Матильда очень рассержена, просто вне себя от гнева. Она подошла к знахарке и коснулась ее плеча.
– Прости, что причиняю тебе беспокойство! Твой брат настоял на том, чтобы мы привезли его сюда. Сперва я удивилась, узнав, что вы родственники. Но ведь мне ничего не известно о твоем прошлом, поэтому…
– Это потому, что тебе ничего и не надо знать. Этот старый хрыч Фильбер получит свой укол, и после этого, уверяю тебя, он тут не задержится! Пусть возвращается в свою лесную развалюху и там сдохнет! А пока присядь, я дам тебе теплого молока. После такой долгой поездки оно согревает лучше, чем чай.
Жасент поблагодарила ее задумчивой улыбкой. Матильда себя выдала. Она знала, где живет Фильбер, раз ей был известен факт существования жалкой хижины и расстояние, отделявшее ее от поселка.
– Я не собираюсь с ним разговаривать, не скажу ни слова, ни единого слова! – ожесточенно добавила знахарка.
– Сдается мне, он и сам предпочитает молчать.
– Да услышит тебя Господь, моя прелесть! Называть такого, как он, братом?…
И Матильда плюнула в сторону распростертого на кушетке мужчины. Тот, как ни странно, за все это время не издал ни звука.
На ферме семейства Клутье, в тот же вечер, в тот же час
Жалобный, непрекращающийся детский плач разбудил Альберту. Ее разум был затуманен сном, и она не сразу поняла, где находится и что произошло. Наконец она опомнилась и, встревоженная, встала с постели. «Наша крошка Анатали! Наверное, ей привиделся кошмар!»
