– Непременно, можете мне поверить.
В этот момент появилась Рене Дрюжон. Она перестала напевать и даже бросила глажку, чтобы немного поболтать со своим старым соседом, которому жизнь уготовила столь жестокое испытание.
– Здравствуйте, Фердинанд, – приветливо поздоровалась женщина. – Я знала, что вы здесь, поэтому сразу отправилась на кухню, чтобы угостить вас цикорием. В углу печи у меня всегда стоит горячая вода. Я всем рекомендую пить цикорий: по сравнению с кофе он менее вреден для сердца и нервной системы.
С такими словами эта сдержанно элегантная женщина со светло-русыми волосами, обрамляющими ее лицо, подала Фердинанду чашечку на блюдце с печеньем.
– Я так доволен, что вы оба у меня есть! – радовался Фердинанд. – Вы меня балуете, видит бог! С тем горем, что на нас свалилось…
Супруги Дрюжон уселись по обе стороны от него, в кресла с цветочной обшивкой. По уже заведенному обычаю Франк взял в руки номер газеты Le Colon, но сейчас в его жесте не было привычного энтузиазма. Рене смущенно протянула мужу остальные страницы.
– Почитаем немного, Фердинанд? – предложил он. – Послушайте-ка это: люди на пределе, и я их понимаю.
Заявление, дошедшее до нас прямо из региона Лак-Сен-Жан
Господин каноник Лавуа и мсье Жозеф Жирар в своем обращении требуют вмешательства властей с целью прекращения все усиливающегося наводнения. Прошлой ночью рухнул мост Таше. Эстакада разбита, и ее частями заблокирован сброс воды.
Этим утром мы получили следующее сообщение:
Сен-Жедеон, газета Le Progrés du Saguenay, Шикутими
Сегодня утром уровень воды на мелководье озера достиг отметки 24,1. Пять сбросов из семи на Птит-Дешарж закрыты. Паводок блокирует дорогу; строения вязнут в иле; убытки, нанесенные из-за перекрытых задвижек на шлюзах, — неисчислимы. Мы призываем власть заставить компании открыть все сбросы воды на плотинах. На протяжении последних сорока пяти лет подобного наводнения еще не наблюдалось, даже в период, когда шлюзов не было. Вода по-прежнему поднимается.
Подпись: Э. Лавуа, Жозеф Жирар
– Я тоже никогда подобного не видел, – сказал старик. – Хотя по работе мне приходилось часто бывать на озере: зимой, летом, весной и осенью. Во время нашего с Олимпией свадебного путешествия мы пересекли его на «Мистассини», красивом белом корабле. Если бы я знал, что однажды здесь, в Сен-Приме, утонет моя внучка…
Фердинанд беззвучно заплакал. Растроганный Франк похлопал его по плечу, пытаясь успокоить.
– В газете есть статья о вашей малышке Эмме, – тихо сказала Рене. – Кажется, ваш зять решительно настроен взвалить всю ответственность за ужасное несчастье на компанию «Дюк Прис». Мы понимаем его поведение, не волнуйтесь. Но мы с супругом были раздосадованы. Мы не знали, предупредил ли он вас о своей жалобе.
– Нет, нет, я ничего об этом не знал. Шамплен преувеличивает. Эмма с детства умела плавать, и ей хорошо были известны все подступы к пляжу. Лично я думаю, что в этой истории есть что-то мутное. Я свое мнение не высказывал, а если бы я это сделал – мне бы все равно никто не поверил: все приняли бы мои слова за старческое слабоумие. Все, кроме моей Жасент. Мне кажется, она слишком изводит себя из-за всей этой трагедии.
Сильный порыв северо-восточного ветра заставил его замолчать. Дом задрожал. Снова пошел дождь. Все трое почувствовали яростный рокот большого, объятого безумием озера. Рене перекрестилась. Франк закурил свою трубку.
– Черт возьми, если так будет продолжаться, нам всем конец! – воскликнул Фердинанд.
* * *
Между домами супругов Дрюжон и Фердинанда Лавиолетта возвышалось еще одно здание, уже два года как заброшенное. Краска снаружи начинала облупливаться. За сероватыми оконными рамами, в каждом углу которых висели пыльные паутины, желтели занавески десятилетней давности. Сидони, поджидавшая под навесом возвращения дедушки, с интересом рассматривала пустующее жилище.
Будучи вынужденной жить на улице Лаберж до спада воды, молодая портниха воспользовалась случаем, чтобы основательно изучить дом дедушки, с тем чтобы устроить в нем деревенское ателье. Но места было мало, и она не могла себе представить, как будет принимать гостей в узенькой, плотно заставленной мебелью комнатушке.
«Если Жасент действительно хочет работать медсестрой в Сен-Приме, как она говорила, мы могли бы разделить с ней этот дом. Что поделаешь: в Нью-Йорк нам не суждено поехать! Потратим здесь деньги, которые дедуля отложил для нас».
Раньше у Сидони не было возможности обустроить помещение по своему вкусу. Она представила, как перекрашивает дощатый настил и перегородки между стенами в цвета, которые выберет сама, как шьет шторы, соответствующие воображаемому интерьеру дома, в котором больше не придется сталкиваться со вспышками отцовского гнева. Шамплен Клутье всегда проявлял властность, а также строгость, временами доходящую до насилия, повергающего детей в трепет. С тех пор как умерла Эмма, он походил на бомбу замедленного действия, готовую взорваться от малейшего шума.
Сидони сокрушенно вздохнула. Как она сможет оставить мать без должного ухода на ферме, лежащей теперь на плечах одного Лорика? «Еще одна сказочная мечта, всего лишь мечта», – подумала она.
Взгляд ее блуждал по обветшалому фасаду заброшенного дома, когда ее увидел Лорик: брат возвращался после кормления овец. Сидони показалось ему хрупкой, миниатюрной и безгранично печальной. Он покровительственно обнял сестру одной рукой и поцеловал ее волосы.
– Держись, моя Сидо, когда-нибудь все устроится. Непременно!
Она прижалась к брату и закрыла глаза. Такими их увидела Альберта, приоткрыв дверь дома. Мать отступила назад, перекрестилась и принялась молиться.
Глава 9
Секреты Эммы Клутье
Сен-Жером, комната Эммы, тот же день
Воды затопили мыс Сен-Жером, чтобы затем, словно хищник, жаждущий крови, обрушить свою безудержную пену на стены домов и ангаров. После такого штурма во́ды озера мирно растеклись по улицам и садам: они успокоились, с тем чтобы всецело завоевать землю, традиционно принадлежащую людям. Как и в Робервале, Сен-Приме или Сен-Методе, здесь в тусклом зловещем свете открывался все тот же безутешный пейзаж: затянутое облаками небо, ливни, молодая растительность, погребенная под страшной водной вселенной.
Стоя у входа в школу Сен-Жерома, Жасент спрашивала себя, не исчезли ли еще в природе солнце и голубое небо. Но ее руку сжимал Пьер – это не давало ей до конца впасть в отчаяние.
Они ждали мэра, который в десятке метров от них разговаривал с новой преподавательницей – темноволосой женщиной приблизительно сорока лет. Как только женщина простилась с мэром, тот подошел к ним.
– Мы пришли к согласию, мадемуазель Клутье! – воскликнул он. – Я предоставлю в ваше распоряжение помещение, куда вы сможете сложить вещи вашей сестры. Когда приходит беда, необходимо помогать ближнему. Видите слева от вас то здание?
