После того как моторная барка уплыла в глубь фантасмагорического пейзажа из почти полностью погруженного под воду Роберваля, Жасент тихо спросила:
– И кто же этот друг?
– Я наверняка найду кого-нибудь, если хорошенько пораскину мозгами, но я не хочу оставлять тебя, Жасент. Даже если мы не можем пожениться в ближайшее время, я надеюсь, что мы все равно рано или поздно станем мужем и женой.
– Если бы мой отец тебя услышал, он бы рассвирепел, – сыронизировала Жасент. Она была растрогана решением Пьера и смущена его веселым тоном. – Я буду ждать тебя. Спасибо.
Роберваль, дом семьи Ганье, среда, 30 мая, 1928
Эльфин, сидя в домашнем халате в своей комнате на втором этаже, смотрела в окно с видом на озеро. Она видела сад, превратившийся в большую лужу коричневатой воды, из которой пробивались розы, гортензии и декоративные кустарники – все они успешно акклиматизировались благодаря уходу ее матери. Это зрелище расстроило ее, как, впрочем, и тусклый утренний свет, удручающе печальный.
«Сколько еще это будет продолжаться?» – спрашивала она себя.
Ценой титанических усилий Эльфин удалось вернуться в Роберваль, ведь родители собирались приехать из Квебека в тот же вечер. Потеряв надежду встретиться с Пьером, она не видела смысла оставаться у дяди Освальда в Ривербенде. Нужно было выполнять все капризы этого стареющего мужчины, по вечерам спорить из-за партии в шахматы, слушать его рассказы об участии в первых серьезных лесоразработках региона… «Какой самодовольный! – возмущалась она. – К тому же он следит за мной. В воскресенье, когда мне удалось прибежать к Пьеру домой, он последовал за мной на машине. Как бы там ни было, но Пьера дома не оказалось. Ни в воскресенье, ни в понедельник».
Она повернулась спиной к прискорбному пейзажу пожираемой наводнениями страны и спустилась к своему брату в столовую, декорированную в венецианском стиле.
– Боже, Эльфин, как рано ты встаешь! – расхохотался Валлас, не переставая намазывать маслом в меру поджаренный тост. – Позавтракать со мной – это очень мило с твоей стороны! Валентина приготовила кофе и чай. Если хочешь горячего шоколада, пойди на кухню и попроси у нее.
– Нет, я выпью чай. Валлас, мне скучно! Я проснулась очень рано, а ночь провела плохо. Наверное, мне снились кошмары из-за проделанной дороги. Да и дядя Освальд не переставал ворчать. Хочешь, я его спародирую?
– Ну давай.
Эльфин налила себе чай, добавила в чашку каплю молока, затем принялась изображать своего дядю, подражая его суровой мимике:
– «Ну что, племянница, если моя машина поломается из-за того, что ты решила вернуться в Роберваль, ответственность за это будет на тебе. Ни один автомобилист не отважится туда поехать в такую ужасную погоду! А эти ямы… если мы увязнем, толкать будешь ты, Эльфин. Ты такая капризная, своенравная…» – и так далее и тому подобное. Стоп, я забыла самое худшее: «И еще я буду присматривать за тобой, я не буду скрывать от твоих родителей постоянные твои вылазки к твоему жениху. Ну или к так называемому жениху».
– Ну вот, жестокий дядя потакает твоим причудам, но не может удержаться от того, чтобы не читать тебе проповеди.
Валлас ласково посмеивался над сестрой. У него была привычка поддразнивать Эльфин, относиться к ней немного свысока. Он был старше сестры на одиннадцать лет и напоминал ей об этом при малейшей возможности.
– Дядя Освальд должен был повиноваться тебе, не осмеливаясь ни жаловаться, ни перечить! – добавил Валлас авторитетным тоном. – Я разделяю его мнение по поводу Пьера Дебьена: этот твой каприз просто смешон!
– Не утруждайся: Пьер хочет порвать со мной из-за твоей прелестной мадемуазель Клутье. В субботу я посмотрела на нее вблизи. Не понимаю, что мужчины в ней находят.
Она приняла безразличный вид, но брат услышал в ее голосе нотки душевного страдания.
– Забудь поскорее этого типа, Эльфин, он тебя недостоин, как недостоин и Жасент Клутье. Я немного с ней знаком; это действительно замечательная девушка, хорошо воспитанная, образованная. Если бы я смог на ней жениться, она бы с легкостью влилась в нашу семью.
Встревоженная этими словами, Эльфин пристально посмотрела на брата. Не будучи безумно влюбленным в красивую медсестру, Валлас тем не менее часто о ней говорил, искал с ней встреч в городе.
– Что это значит – «если бы я смог на ней жениться»? У тебя есть все шансы, потому что я не откажусь от Пьера. У него не выйдет избавиться от меня так легко, как он избавился от несчастной Эммы. Я другого склада; он все будет делать так, как я того захочу, и…
– Эльфин, мне кажется, ты проиграла эту партию. Следовательно, и я тоже. Я понял это в субботу, когда она опрометью ринулась в мою машину, увидев, как ты поцеловала Пьера в губы. В тот вечер я отвез ее в Сен-Прим. Она очень страдала. Пыталась изображать пренебрежение по отношению к своему бывшему жениху, но могу тебя уверить: ее мучила не только гибель сестры, но и встреча с Пьером, мысль о том, что вы с ним вместе. Я не хочу бороться против столь сильных чувств. И тебе я советую поискать себе другого возлюбленного, пока ты еще прислушиваешься к моим советам. Эльфин, ты мне это обещала. Ты по крайней мере вела себя благоразумно? Я разрешил тебе провести время с Пьером только при одном условии: ты не позволишь ему ничего, что в будущем могло бы навредить твоей репутации.
Эльфин запротестовала, мастерски изображая возмущение:
– Мое слово – кремень, Валлас. Однако…
– Однако что?
– Пьер настойчиво хотел сжечь все мосты, но я смогла ему помешать.
Она закрыла глаза, на сердце было тяжело. В голове Эльфин роились воспоминания: обнаженный любовник, его сильное тело, такое гибкое и горячее, его поцелуи, его взгляд, затуманенный наслаждением.
– Что с тобой? – удивился брат. – Эльфин, ты ничего от меня не скрываешь?
– Нет, я просто несчастна, вот и все. Я не могу представить свою жизнь без Пьера. Я стану его женой, вот увидишь. Мне удастся выйти за него замуж, пройти с ним к алтарю в белом платье какого-нибудь, безусловно, сногсшибательного покроя. Наша кузина Фелиция уже продемонстрировала подобную настойчивость, и сейчас у нее крепкий брак.
– Однако в начале их отношений ее прелестный доктор не собирался сочетаться с ней законным браком… – заметил Валлас. – Ладно, поеду в банк. Мне нужно хорошенько снарядиться, иначе придется принимать своих клиентов в грязных штанах и испачканных кроссовках. Я решил отправиться на велосипеде – почтальон без проблем доехал до нас на своем двухколесном.
В этот момент Эльфин заметила лежащий на краю стола номер газеты Le Colon, на которую был подписан ее отец.
– Мы не получили Progrés du Saguenay… Наверняка из-за поломок на железнодорожных путях, – вздохнул ее брат. – Кстати, я сомневаюсь, что родители вернутся, когда обещали. Поезда не ходят в Роберваль.
– Не вижу, что интересного папа находит в этой местной газетенке, – заметила Эльфин. – Он ведь считает себя ярым защитником экономического развития страны… Вот уже два года земледельцы только и делают, что ноют, но при этом они рады появлению электричества и возможности доехать в Дольбо на поезде.
