– Бедный Фердинанд! Скажи ему, чтобы он зашел ко мне, милая. Я приготовлю для него пакетик с успокаивающими растениями. Альберта сможет пить такую же настойку. А ты вздохни глубже, полной грудью, так, так… Расслабь руки – ты как будто сдавливаешь шею цыпленка.
Жасент заставила себя повиноваться, с ужасом представив, как душит невинную птичку. Матильда сверлила ее взглядом, проницательным и одновременно внимательным.
– Дыши еще… постой, теперь не двигайся.
Несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, хозяйка дома была живой и энергичной женщиной. Она резво поднялась и взяла с полки стеклянную банку, затем вторую. Открыв их на столе, Матильда вынула оттуда сухие листья темно-зеленого цвета и принялась растирать их на ладони. Затем она раскрыла ладонь и поднесла ее к носу Жасент.
– Мелисса и мята. Вдохни хорошенько их аромат, и сердце твое успокоится. С тобой ничего серьезного, только слишком много тревоги, печали и сомнений. Позволь мне тебе помочь.
Полуприкрыв веки, Матильда положила свою горячую сильную руку между грудей Жасент. Странная церемония, во время которой целительница издавала тихие стоны, длилась несколько минут.
– Чтобы обрести покой, ты должна искать истину, моя красавица.
– Но как? – простонала Жасент.
– Сейчас ты чувствуешь себя лучше?
– Стучит не так сильно, – призналась Жасент, показывая на грудь.
Матильда убрала руку и принялась складывать банки. Она также позаботилась о том, чтобы перемешать содержимое кастрюли, над которой поднимался приятный аромат.
– Я варю для нашего славного кюре супчик из конских бобов. Бобы уже готовы. Я заправлю их салом, капустой и луком.
– В начале зимы мама часто готовила нам такой суп, – вспомнила Жасент. – Матильда, прошу вас, ответьте: как узнать, что все-таки произошло?
– Это, должно быть, не так уж и сложно. Поговори с полицией и покажи им дневник. Если бы мой покойный муж сейчас меня слышал, взорвался бы от смеха. Чтобы я спокойно говорила о полиции… В молодости я ведь не всегда была добропорядочной гражданкой.
Не обращая внимания на признания Матильды, Жасент возразила:
– Если полицейские займутся расследованием гибели Эммы, если прочитают ее дневник, то станут осаждать вопросами родителей. Мама узнает о самоубийстве. Они захотят сделать вскрытие. Эксгумировать тело моей сестры, разрезать его… это будет ужасно. Нет, на это я не согласна, так как вся ответственность за привлечение полиции ляжет на меня. В семье меня уже ненавидят, однако не хотят полностью отказываться от меня. Господи, я бы так хотела никогда не видеть эту сумку с дневником… Я хотела бы заснуть и проснуться на три месяца раньше.
Еле сдерживая рыдания, Жасент бросила взгляд на стенные часы. Она поспешно поднялась.
– Спасибо, Матильда. Мы скоро увидимся. Я решила отказаться от должности медсестры, по крайней мере в своей больнице. Я могла бы устроиться санитаркой здесь, в Сен-Приме. Я нужна дедушке.
– Своей матери тоже, а еще Сидони, Лорику и даже Шамплену, хоть он и держит марку свирепого медведя. Следуй своей интуиции, поступай, как считаешь нужным. Что же касается меня, то я всегда буду рада снова увидеть тебя в деревне. До свидания, милая.
На сей раз Жасент не решилась поцеловать женщину. И все же она ненадолго задержала на ней свой взгляд, желая запечатлеть в памяти ее облик, облик своей тайной помощницы: мадонна, голова которой увенчана толстой русой косой, с чистыми правильными чертами неподвластного времени лица, с исполненным мудрости и доброты взглядом.
* * *
Пьер присоединился к Дави в прокуренном и шумном зале Grand Café Сен-Прима, работающего как ресторан. Заведение прилегало к универсаму, где продавались бакалейные продукты, скобяной товар, свежая рыба и даже, если верить выставленному перед витриной насосу, бензин.
– Сколько здесь народу! Мне интересно, когда нас, наконец, обслужат, – проворчал Дави с зажатой в зубах сигаретой. – Ожидая тебя, я заказал лимонад, но пока его не принесли.
– У всех время завтрака, друг мой. А что ты хотел – выставить посетителей за дверь? – пробурчал Пьер. – У тебя разгорелся аппетит!
– Да уж, с этим не поспоришь.
Они обменялись веселыми взглядами. От природы бережливый, если не сказать прижимистый, Ксавье Дебьен удивлялся накануне количеству поглощаемой Дави еды. Старик Боромей, находивший это забавным, подтрунивал над парнем:
– Ты прожорлив, как медведь, мой мальчик. Если ты женишься, твоей жене придется попотеть, чтобы тебя насытить.
Друзья вспоминали о проведенных в Сен-Фелисьене вечерах, пока к ним не подошел наконец владелец заведения с кухонным полотенцем в руках принять их заказ. В то же мгновение Пьер заметил в окне Жасент, бегущую в сторону улицы Лаберж. У него подпрыгнуло сердце. Ему захотелось поскорее оказаться в условленном месте.
– Омлет с луком и филе дорадо в соусе, – заказал Дави с видом гурмана.
– Мне то ж самое, – пробормотал Пьер.
– Ты снова влюблен в Жасент Клутье, – тихо сказал его друг. – Ты просто пожирал ее глазами! Меня это очень смущало там, на кладбище.
– Кто бы говорил – ты сам смотрел на Сидони, раскрыв рот!
Дави зарделся и принялся теребить салфетку для рук.
– Я никогда не видел такой красивой девушки, – признался он. – Но она сначала изучила меня с головы до пят, а после даже не глянула в мою сторону.
– Это естественно, она только что похоронила свою младшую сестру. В жизни есть моменты, когда по отношению к людям становишься глухим и слепым. Может быть, когда-нибудь у тебя с ней что-то и сложится.
Несмотря на стоящий в зале шум, Пьер говорил тихо. Местные же мужчины, облокотившиеся о стойку, громко спорили. Обсуждали они все то же – наводнение.
– Даже во время паводка в 1908 году вода не поднималась так высоко. В тот год она достигла 19,8 фута, а сегодня превышает отметку в 23,8 – на четыре фута больше! Помню, тогда мне было двенадцать и родители поднимали на третий этаж всю мебель и провизию.
– В Сен-Методе, Сен-Жедеоне и Сен-Жероме – то же самое! – отвечал его собеседник. – Все навалилось сразу: снег тает, дождь не перестает, эти плотины возле острова Малинь… Такое ощущение, что американские компании выкупили всю воду в озере и ближайших реках! Ахинея! Скоро дойдет до того, что они заплатят за снежную бурю, зиму и заодно за все ледники в наших реках.
– Пусть откроют шлюзы! Тогда мы избежим худшего, – вмешался хозяин ресторана. – Я слышал, что сельскохозяйственные машины в Сен-Методе уже под водой, вместе с повозками.
– Не стоит жаловаться, телефоны еще работают, – заметил другой посетитель.
Дави рассеянно слушал эти разговоры, поджидая официанта. Глядя на мечтательную физиономию Пьера, он отважился предположить:
