Пьер поцеловал молодую женщину в лоб:
– Сентябрь – это далеко, но мне нравится этот месяц.
Строя планы, они чередовали свои слова, мечты и бытовые разговоры с нежными поцелуями, как делают все молодые пары, задумав пожениться.
– Мне нужно возвращаться на ферму, – наконец сказала Жасент, дрожа от предрассветного холода, даже несмотря на то что Пьер закутал ее в свою куртку. – Знаешь, отец хотел, чтобы ты помог им с Лориком постричь наших овец. Поспи немного в машине, приведи себя в порядок. Субботу мы проведем вместе.
– Договорились, любовь моя. Скорее беги, милая, я буду в вашем дворе ровно в восемь.
Поцеловав Пьера на прощание, Жасент натянула ночную рубашку, помятую, влажную и испачканную землей. Затем обула свои кожаные туфли и побежала, счастливая, вопреки всему.
Глава 14
Тайные мучения
Сен-Прим, ферма Клутье, той же ночью
Счастливая вылазка Жасент завершилась, как сон, и теперь она стояла у крыльца родительского дома. В кухне горел свет. Взволнованная девушка осталась стоять на месте, взвешивая, кто из членов семьи уже успел проснуться и заметил ли кто-нибудь ее отсутствие.
«Я могу сказать, что мне было очень жарко, что я захотела прогуляться по берегу озера и там упала, чем и объясняется грязь на моей ночной рубашке», – размышляла Жасент, в которую постепенно закрадывался смутный страх. Больше всего она боялась того, что придется иметь дело с отцом. Если Шамплен гнул спину перед Альбертой, то по отношению к детям стал снова проявлять свою власть.
«Я не останусь здесь до рассвета!» – решила Жасент, снимая туфли.
Осторожно и бесшумно она поднялась по широким, мокрым от непогоды ступенькам на крыльцо и направилась к окну, откуда пробивался теплый желтоватый свет. Поскольку шторы закрывали только половину кухни, Жасент сразу же увидела Сидони, одетую, но еще с распущенными волосами, – сестра готовила чай. Успокоившись, Жасент уже хотела было войти, когда из кладовой, маленькой неотапливаемой комнатки, где семья хранила провизию, вдруг вышел Лорик. Москитная сетка на окне создавала нечто наподобие эффекта расплывчатости, придавая этой сцене какую-то странную атмосферу, подобную той, в которой человек находится во время сна.
«И все-таки чем они занимаются посреди ночи? – злилась Жасент. – Я могла бы объясниться с Сидони, но только не с братом».
Взволнованная, она продолжала наблюдать за братом и сестрой. Они беседовали, но так тихо, что расслышать слова было невозможно. Однако их нервные жесты и напряженные лица заставили Жасент подумать о том, что они ссорятся. Лорик, казалось, был сильно раздражен.
«Возможно, они заметили, что меня нет в моей комнате, и теперь волнуются», – обеспокоенно подумала Жасент.
Но то, что последовало дальше, сбило ее с толку. Сидони разрыдалась. Близнец схватил ее за плечи и встряхнул, вплотную приблизив свое лицо к лицу Сидони. На этот раз до Жасент донесся голос брата и глухой вскрик сестры, которая пыталась от него отбиться.
«Да что здесь происходит?»
Жасент не решилась вмешаться, когда Лорик прижал сестру к себе и с грубостью солдафона поцеловал в губы. Сидони яростно отбивалась, пытаясь оттащить брата за волосы. Тогда Лорик с отупевшим взглядом отпустил Сидони и скрылся в кладовой. Узкая дверь за ним закрылась.
«Боже мой, этого не может быть, они потеряли голову! Точнее, голову потерял он», – подумала Жасент.
Все еще не доверяя своим глазам, она бросилась на кухню. Сидя за столом, Сидони тихо плакала. Жасент склонилась над сестрой и погладила ее по волосам.
– Сидо, что ты здесь делаешь посреди ночи?
– А ты? Откуда ты пришла? Я не слышала твоих шагов на лестнице.
Сидони протерла глаза и обернулась, сразу же заметив, в каком виде была Жасент.
– Ты ходила к озеру? Ты что, хотела…
– Да нет же, у меня нет ни малейшего желания умереть, как раз напротив. Сидони, я была с Пьером. Я не хочу тебе врать. Он узнал об Эмме, приехал, стал бросать камешки ко мне в окно. Мы прогулялись.
– Прогулялись? И ты называешь это – «не врать»?
– Хорошо, мы занимались другими вещами. Теперь ты довольна? А ты не хочешь мне ничего рассказать? Я видела вас с Лориком.
Побагровев, Сидони резко поднялась. Она с негодующим взглядом стала размахивать руками, полная возмущения:
– Я здесь ни при чем, Жасент. Боже мой, ты за нами шпионила?
– Это произошло ненарочно: я хотела тихонько вернуться, но, увидев, что горит лампа, я взглянула в окно. Ты можешь объяснить мне, что произошло? Не бойся, я никому не расскажу.
– Лорик выпил. Наш бедный брат был настолько пьян, что совершил некую глупость, – заверила Сидони. – Я посоветовала ему отправляться спать в сарай, где еще стоит раскладушка. Завтра он бы обо всем забыл. Боже милостивый, ты видела, который час? Почти три утра. Я не могла уснуть; тогда я закончила работу над блузкой для одной из клиенток – вышивку на воротнике. Днем шум машинки никому не мешает, но по вечерам я работаю вручную.
Сидони пролепетала это с натянутой на побледневших губах улыбкой. Смягчившись, Жасент показала сестре на дымящийся чайник.
– Давай присядем. Выпьем по чашечке чая, пока он горячий, – предложила Жасент. – Поговорим немного.
– Мы не должны разбудить родителей, – сказала Сидони. – У тебя странный вид. Не злись, но я бы сказала, ты выглядишь распущенно… и такое ощущение, что ты этим гордишься.
После этих слов, которые Сидони постаралась произнести насмешливым тоном, она зарыдала. Жасент обняла сестру, после чего приступила к расспросам:
– Лорик часто так с тобой обращается? Скажи мне, прошу тебя.
– Нет, он осмелился на это впервые и больше никогда так не сделает, клянусь.
– Но почему он повел себя так мерзко?
– Он спустился, думаю, чуть больше часа назад. Я была в мастерской. Я думала, что он придет сюда, на кухню, чтобы выпить воды или вина. Но нет, он зашел ко мне и начал задавать разные вопросы про этого полицейского, помощника начальника. В последнее время ты нечасто у нас бывала, Жасент. Ты не знаешь, как пристально Лорик за мной следит. Вот опять – он бросил мне в лицо, что видел, как я разговаривала с полицейским в сарае, и что затем я повела себя как-то странно.
– А где он тогда спрятался?
– Он был в папиной овчарне. Ты хорошо знаешь, что между досок все видно! – тихо всхлипывала Сидони.
– Он твой брат. Он не должен ни ревновать тебя, ни целовать в губы! Господи, это недопустимо!
– Говори тише. Может быть, он нас подслушивает.
– Мне все равно, я рассчитываю образумить его в том, что касается тебя. Несколько дней назад ты сказала мне, что тебе не нравится ни один парень, что Лорик кажется тебе идеальным мужчиной, что тебе будет тяжело с ним расстаться. Слушая тебя, я была смущена. А теперь ты открываешь мне другую сторону проблемы. Моя Сидо, я хорошо вижу, что ты страдаешь. Что говорил тебе наш брат, прежде чем тебя поцеловать?
