Я печально кивнула.
– А что с ними происходит потом?
Миссис Мейсон грустно покачала головой:
– Для многих расставание с нами – тяжелейшая травма, и я им очень сочувствую. Но трудности взросления, искушения и желания, начинающие одолевать взрослых людей, требуют особых курсов терапии и условий содержания, которые мы не можем предоставить.
– Большое спасибо, что уделили нам время, миссис Мейсон, – сказал Рори; мы в это время сидели в кабинете сестры-распорядительницы и допивали чай. – Я думаю, моей кузине будет легче принять решение, если мы получим возможность взглянуть и на тот дом умалишенных, куда перевели восемнадцатилетнюю Софи.
– Ну разумеется, – кивнула миссис Мейсон. – Я запишу вам адрес. – Она черкнула пару строчек на листе бумаги и передала его Рори. – Вы не представляете, как я расстроилась, услышав печальное известие о Софи. Она была такой чудесной девочкой, но, как говорится, господь рано прибирает к себе самых достойных.
Я звякнула чашкой о блюдце.
– О, прошу прощения, иногда я говорю невпопад, – смутилась миссис Мейсон. – Это вовсе не означает, что вашему ребеночку не уготована долгая счастливая жизнь, моя милая.
– В отличие от несчастной Софи, – тихо проговорила я.
Глава десятая
Сделка с миссис Уилсон
– Мне нужно все рассказать Бертраму, – заявила я.
Мы возвращались в гостиницу на автомобиле.
– Тогда придется поделиться с ним подробностями того, что мы сделали, а это ему вряд ли понравится, – заметил Рори.
– Он имеет право знать, что у него есть еще одна единокровная сестра.
Рори накрыл мою руку ладонью:
– Мы не знаем наверняка, была ли Софи его сестрой.
Я собралась возразить, но он меня опередил:
– Согласен, у нас есть основания так полагать, но настоящих доказательств нет.
Я взглянула на его руку, лежащую на моей. Матушка наверняка бы возмутилась такой фамильярностью, но на лице Рори в тот момент отражались только глубочайшее сочувствие и желание утешить.
– Мы ведь очень рискуем, да? – сказала я.
– Рискуем потерять работу, это уж точно, – отозвался Рори. – А может, и того больше. Мы теперь либо располагаем сведениями, представляющими серьезную угрозу для Стэплфордов, либо всего-навсего узнали, что покойный лорд Стэплфорд великодушно заботился о больной племяннице.
– Но Софи умерла, Рори.
– Миссис Мейсон дала убедительное объяснение – Господь милосерден и не каждому отмеряет долгий срок.
– Да, но я все-таки боюсь…
– Что ее убил Ричард Стэплфорд? И зачем же ему это понадобилось?
– Хотел избежать скандала.
– А всё ли нам известно о завещании покойного лорда Стэплфорда?
– Берт… мистер Бертрам говорил, что поместье и денежный фонд, предназначенный для его содержания, получит тот или та из детей лорда Стэплфорда, кто первым даст жизнь законному наследнику.
– Если бы Софи выпустили из дома умалишенных, она могла бы выйти замуж и родить сына. Получается, она и правда представляла угрозу, – сказал Рори.
– Судя по тому, что о ней поведала миссис Мейсон, это было маловероятно, – возразила я. – К тому же она незаконнорожденная, разве это не исключает ее из числа наследников?
– Это зависит от формулировки в завещании.
– И, как ты говорил, лорд Стэплфорд мог заключить тайный брак с миссис Уилсон.
– Думаю, это предположение все-таки не стоит брать в расчет.
– Оно кажется самым маловероятным из всех наших предположений, – согласилась я.
– С миром, в котором убийство ради предотвращения скандала более вероятно, чем брак по любви, что-то не так, – покачал головой Рори.
– Все же не могу себе представить, что в миссис Уилсон можно влюбиться! – не сдержалась я.
– Ну, была же она когда-то молодой.
– Скорее, ею просто воспользовались.
– А ты невысокого мнения о Стэплфордах, верно?
– Я невысокого мнения обо всех известных мне аристократических семействах, – честно сказала я.
– И много семейств тебе известно? – прищурился Рори.
Я сделала глубокий вдох.
– Рори, ты кое-что обо мне не знаешь.
– Ай, лэсс. Я всегда подозревал, что у тебя в запасе есть пара секретов. Но ты уверена, что сейчас подходящее время делиться ими со мной? У нас и так целый ворох чужих тайн, с которыми нужно разобраться.
– Ох, не знаю. У меня от всего этого тоже голова кругом идет, но мне просто необходимо быть честной с кем-нибудь.
– Это что-то изменит в наших отношениях? – осторожно спросил Рори.
– Возможно, – признала я.
– Но ты же не заключила тайный брак с мистером Бертрамом, нет?
Я громко рассмеялась:
– О нет, все не настолько ужасно!
В глазах Рори мелькнуло странное выражение.
– Что ж, в таком случае, если твои секреты вызовут еще одну нескончаемую дискуссию, предлагаю отложить их на потом. Расскажешь после того, как утрясется вся эта история с внебрачными детьми и сумасшедшими домами. Если, конечно, не передумаешь к тому времени.
– Хорошо.
– Но я не забуду, что ты хотела мне в чем-то признаться.
– Договорились.
– Итак, куда мы направимся теперь?
– Ты правильно сказал: нам нужны настоящие доказательства. Их и будем искать.
– Тогда нам снова придется наведаться в одно знакомое нам заведение.
– Знакомое?
Рори помахал у меня перед носом бумажкой с адресом, полученным от сестры-распорядительницы:
– Ты что, не обратила внимания? В восемнадцать лет Софи перевели в тот самый дом умалишенных, куда вас с мистером Бертрамом возила мисс Уилтон. Миссис Мейсон упомянула доктора Франка.
– Значит, Беатрис продвинулась в своем расследовании гораздо дальше, чем мы…
– Ай, очень жаль, что у нее оказалось слабое сердце.
– Надеюсь, именно сердце и было всему виной, – пробормотала я себе под нос.
В Лондон мы вернулись к вечеру. Меррит высадил нас у входа в гостиницу и без единого слова отогнал автомобиль в гараж. Меня его показное безразличие к происходящему нервировало, но Рори отнесся к этому как к должному.
– Меррит – образцовый слуга, – сказал он. – Не сует нос в чужие дела.
Панихида давно закончилась, так что я приготовилась принять на себя шквал вопросов от мистера Бертрама. Однако, когда я справилась о нем у портье, оказалось, он еще не вернулся в гостиницу. Я оставила на стойке записку с просьбой сразу сообщить мне, когда он явится, и поднялась в свой номер. Собиралась лишь немного вздремнуть, но наша поездка была слишком утомительной, и я не заметила, как крепко заснула. Мне приснилось, что мы с Беатрис Уилтон находимся в переполненной людьми столовой. Она передала мне чашку с чаем и хотела сказать что-то очень важное, но другие гости так громко разговаривали и гремели столовыми приборами, что шум заглушал ее слова. Она все больше нервничала из-за этого. Я же, со своей стороны, изо всех сил пыталась объяснить ей, что чай за обедом пить не принято. В конце концов, поддавшись отчаянию, Беатрис в сердцах хлопнула по столу какой-то книгой – до того сильно, что подскочили тарелки и в комнате воцарилось ошеломленное молчание.
