Директриса отчитала её, рассказав обо всех возможных последствиях подобного поведения, о которых, судя по всему, говорила не раз, так как Поппи только и делала, что закатывала глаза. Это длилось почти целый час, после чего мы с Реднером должны были снова объяснить ей всю трудность ситуации, а в итоге взять под свое крыло, контролируя её школьную деятельность.
Когда взрослые ушли, мы с Реднером остались с Поппи наедине. Я подошла ближе к ней, опершись на стол. Брэндон сидел рядом чуть позади. В тот день я предпочла линзам очки. Сняв их и потерев переносицу, я вернула их на прежнее место. Поппи была вполне симпатичной, даже красивой: с большими карими миндалевидными глазами и короткими тёмно-русыми волосами. Стрижка под мальчика не портила её лицо, а наоборот, подчеркивала правильную форму.
– Ну что, давай мне там расписание или что, и я пойду.
– Да, конечно. Но перед этим я хочу с тобой немного поговорить.
Она цокнула, скрестив руки на груди.
– Думаешь, со мной не говорили? Что бы ты ни сказала, ничего нового я не услышу. Вы все трындите об одном и том же.
Я молча посмотрела на неё.
– Валяй! – наконец позволила она спустя пару секунд, ещё вальяжнее устроившись на стуле. – Только быстро. У меня дела.
– У тебя слишком много пропусков и средний балл ниже нормы. Скорее всего, тебе придётся пересдать тесты, которые ты сдала, а многие пройти впервые. Ты очень сильно отстаёшь…
– Хватит этого дерьма, – протянула она, – из-за твоего тона мне становится паршиво.
– Я здесь не для того, чтобы ты хорошо себя чувствовала, – строго ответила я.
– Что, носишь очки и думаешь, что ты умная?
– Нет. Я ношу очки, потому что у меня плохое зрение.
– Ладно. Так я пойду?
Я опустила бумаги, которые держала в руках: её расписание, оценки, многолетние отчёты учителей и психолога, тяжело вздохнув.
– Поппи, ты чего-нибудь хочешь в этой жизни?
Она пожала плечами.
– Ну поспать.
– А глобальнее?
– Ну машину там. Желательно новую.
– И это самое глобальное, что ты хочешь?
– Чё ты пристала ко мне? Да, это то, что я хочу.
– Я пристала, потому что ты в выпускном классе. Ты же должна чего-то хотеть.
– Я никому ничего не должна. И плевать на выпускной класс. Я всё равно не собираюсь в колледж.
– Ясно, – я спокойно кивнула.
– Что ясно? Джонни Депп, чтоб вы знали, даже школу не закончил.
Я пропустила это мимо ушей.
– И что же ты собираешься делать, если не пойдёшь в колледж?
– Не знаю, позависаю с друзьями. Может, поедем в Калифорнию.
– В Калифорнию, – тихо заключила я, скорее говоря самой себе.
Она достала из кармана уже не новую жвачку и начала активно её жевать. Это показалось мне отвратительным, но я не подала виду. В конце концов, именно на отвращение с моей стороны она и рассчитывала.
– И что будет в Калифорнии? – поинтересовался вдруг Реднер, молчавший до этого.
– Позависаем, я ж сказала, – ответила она в его сторону.
– И на чьи деньги зависать будете? – спросила я.
– Ты что, налоговая какая или чего? У нас группа. Мы будем новой «Нирваной». Заработаю.
– Заработаешь, да?
Она молчала.
– Ни черта ты не заработаешь, а знаешь почему? Потому что ты безответственное, глупое, бездарное, необразованное существо, которое уволят в первый же день!
– Да пошла ты!
Реднер, встав, обошёл стол. Видимо, испугавшись, что мы вот-вот сцепимся.
– И не поедешь ты ни в какую Калифорнию, и группы у тебя не будет, а всё потому, что у тебя нет никаких амбиций и никакого таланта. Всё, что тебя ждёт, – это ежемесячная смена работы в придорожных кафе, где мужики будут лапать тебя за задницу своими сальными руками. Это всё, на что ты сгодишься. К тридцати годам у тебя появится куча ртов, которые придется кормить, включая и твоего сожителя, если он, конечно, не сбежит. Он будет пить и побивать тебя по вечерам, а ты будешь жить с ним от одной мизерной зарплаты до другой в вашем грязном трейлере где-нибудь у свалки, не имея возможности сбежать. Возможно, у тебя в голове что-то станет на место, когда ты увидишь, что ничего не можешь дать своим детям, потому что к тому моменту твоя жизнь превратится в вонючее болото, из которого ты не сможешь выбраться. А теперь забирай эту чёртову папку и убирайся отсюда!
Я сунула ей в руки папку с бумагами. Она, опешив, взяла её, но не двинулась с места. Тогда я направилась к выходу, чуть не сбив Реднера, и выбежала в коридор. Стало вдруг слишком жарко, и я действительно представила всю эту жизнь, будто она уже жила ею. И я вспомнила взгляд сестры. Её грустный, но понимающий взгляд, которым она смотрела на меня каждый раз, когда я отказывала ей в какой-либо покупке, просто потому, что у меня не было на это денег.
Прижав ладонь ко лбу, я медленно провела рукой по волосам, запустив в них пальцы. Реднер вышел за мной через пару минут. За ним выбежала Поппи, направившись в противоположную от меня сторону. Приблизившись, Брэндон снисходительно взглянул на меня, иронично заметив:
– Этой речи позавидовал бы даже Прикли. Жаль, я не слишком хорош в стенографии и не успел записать. Не повторишь для меня?
Я холодно посмотрела на него, ничего не ответив.
После этого собрания Поппи не появлялась в школе Корка, а через неделю, по слухам, и вовсе уехала в неизвестном направлении. Больше я её не видела. Однако и мимолетное знакомство дало мне понять: я сделаю всё что угодно, лишь бы никогда не стать похожей на Поппи Прайс.
12
В прежней школе я посещала множество факультативов, хотя на самом деле не слишком ими интересовалась – изучить что-то по-настоящему я могла только в одиночку. Однако посещение дополнительных занятий могло бы дать мне небольшие преимущества при поступления в Гарвард.
Когда в школе Корка появилась возможность заниматься немецким, я тут же ухватилась за неё. Не сказать, что меня так уж интересовал Muttersprache
[30] Гитлера, скорее я хотела познакомиться с одним человеком, посещающим эти занятия. Им была Дороти Пай. Я решила, что раз не могу подобраться к Реднеру напрямую, то подберусь к той, кто его хорошо знает.
Дороти оказалась довольно милой девушкой с русо-рыжими волосами средней длины, круглыми серо-голубыми лучистыми глазами и кожей тёплого оттенка. Она часто смеялась, однако в нужные моменты становилась серьёзной и сосредоточенной.
Занятия вёл старшеклассник. Его звали Сэм. В позапрошлом году он целый семестр проучился в Германии, поэтому теперь считал себя великим специалистом в немецком языке. Возможно, по сравнению с нами он действительно им был.
