– Я захватил пару солдат, вдруг понадобится помощь, – пояснил он.
– Вы очень добры, но мы и сами справимся, – ответила леди Эзми.
Марго и Трикси спустились вместе. Марго надела легкое облегающее платье – явно последний писк парижской моды. Бен оглядел ее с головы до ног и решил, что оружие ей прятать негде. У нее даже не было ридикюля.
Памела подошла к Трикси:
– Что с тобой? У тебя усталый вид.
– Не могу сказать, что прекрасно себя чувствую, – призналась Трикси, – но переживу. Мигрень. Как только начнется прием, пойду лягу. Никто по мне скучать не будет.
– Я буду скучать. Ты просто молодец, всех нас выручила, – похвалила подругу Памела.
Трикси улыбнулась:
– Да, я такая. Трикси-молодец.
– Мне тоже лучше скрыться с глаз, – вставил Бен. – Не могу же я предстать перед великим человеком таким грязным растрепой. Вылитый тракторист.
– А по-моему, ты отлично выглядишь, – очаровательно улыбнулась Памела.
Бен юркнул в тень между кустами. В зарослях роз кто-то был – какая-то женщина в ярко-красной пижаме. Бен тихонько подобрался ближе. Это оказалась Дайдо.
– Ты что тут делаешь? – изумился он.
При звуке его голоса она виновато подскочила.
– А, это ты, Бен, – проговорила она с облегчением. – Если уж хочешь знать, я тут прячусь с сигаретой. Па не знает, что я курю. Нужно же как-то успокоить нервы перед приемом.
Бен поднял голову и прислушался.
– Голоса, – сказал он. – Скорее всего, приехал премьер-министр. Иди-ка лучше поздоровайся с гостями.
Дайдо театрально вздохнула:
– Ну что ж, надо так надо.
Бен проводил взглядом Дайдо в соблазнительной красной пижаме и вдруг услышал, что по розарию кто-то идет. Он обернулся и увидел Гая Харкорта.
– Как ты здесь оказался? – резко спросил Бен.
– Я ведь говорил, что, возможно, заскочу и проберусь на праздник? – ухмыльнулся Гай. – На самом деле я прибыл с головным отрядом, чтобы убедиться, что все готово к приему премьера, старина. А ты присматривал за леди Марго?
– На ней такое узкое платье, что оружия там не спрятать, – ответил Бен.
Он говорил и одновременно разглядывал Гая. Что это топорщится у него под пиджаком – не кобура ли? Может, стоит спросить? Происходящее казалось ему нереальным. Бен решил разыскать полковника и посоветовать ему взять Гая под наблюдение.
– О, шампанское. Отлично! – обрадовался Гай. – Признаться, я рассчитывал, что у этого задания будут свои плюсы.
Он оставил Бена одного и направился к столу, где шампанское уже разливали в бокалы. Послышались аплодисменты и приветственные выкрики: приехал Уинстон Черчилль. Бен видел, как этот великий человек в сопровождении лорда Вестерхэма обошел дом и направился к задней лужайке. Клементина Черчилль и леди Эзми шли рядом и увлеченно беседовали.
Вдруг Бен услышал, как кто-то прошипел за кустами: «Ты еще здесь?» Было невозможно разобрать, кто говорил, мужчина или женщина. Бен подкрался ближе. «Я не могу этого сделать! Я ведь тебе сказала!» – раздался ответ.
Бен обошел розовый куст и увидел Трикси с револьвером, спиной к премьер-министру. Девушку била крупная дрожь.
– Забери это. Я не хочу. Не хочу иметь к этому никакого отношения!
Она протягивала револьвер тому, кто скрывался в густой тени. Вдруг, к изумлению Бена, из-за кустов вышел Джереми, схватил револьвер и бросил вполголоса:
– Ну ты и тряпка! Ты нас предала. И еще пожалеешь об этом.
Он вышел из кустов, чтобы лучше прицелиться в приближавшегося премьер-министра. Тот уже был в каких-нибудь двадцати ярдах. Услышав, что Джереми взводит курок, Бен шагнул вперед и заслонил от него Черчилля.
– Уйди, черт тебя побери. Я не хочу в тебя стрелять, старик! – воскликнул Джереми. Глаза его бешено сверкали.
– Если ты намерен застрелить Черчилля, тебе придется стрелять сквозь меня, – процедил Бен.
– Джереми, нет! – крикнула Памела и бросилась к ним.
Джереми на миг перевел взгляд с Черчилля на Памелу, и Бен, воспользовавшись тем, что тот отвлекся, кинулся и выбил у Джереми револьвер. Но в последнюю секунду Джереми успел нажать на спусковой крючок. Бен вскрикнул и упал как подкошенный.
С этого момента он видел происходящее, точно в замедленной съемке. Памела завизжала:
– Как ты мог? Ты же предал нас всех! – И упала на колени рядом с Беном.
К ним подбежал Гай с солдатами. Памела погладила Бена по голове.
– Не умирай, – шептала она. – Пожалуйста, не умирай.
– Выживу, – выдавил Бен, силясь улыбнуться. По правде говоря, он и не чувствовал боли. Ему казалось, будто все это происходит с кем-то другим, и еще было тепло там, где ладонь Памелы касалась его лба. – Он мне плечо прострелил. – Бен попытался сесть. – Надо его догнать. Нельзя дать ему уйти.
И потерял сознание.
Глава двадцать девятая
Фургон в лесу, поместье Фарли
Фиби и Алфи лежали, растянувшись на полу запертого фургона. Как они ни старались, услышать их крики было некому, выбить дверь им так и не удалось, и в конце концов, отчаявшись, дети оставили попытки. Фургон трясся и гудел, мотор работал. Постепенно газы из выхлопной трубы просочились внутрь фургона, и у детей начали слезиться глаза.
– Кто-нибудь заметит, что меня нет, и пойдет искать, – с напускной бодростью предположила Фиби.
– А если на многие мили вокруг ни души? Что, если он оставил фургон посреди поля или где-нибудь в гараже? – вздохнул Алфи.
Фиби приложила ухо к гладкой металлической стенке.
– По-моему, мы все-таки на улице. Мне кажется, я слышу птиц.
– А как вы думаете, надолго нам хватит воздуха? – спросил Алфи.
Фиби посмотрела на тоненькую полоску дневного света между половинками двери. Девочке не очень-то верилось, что это поможет, но все равно она понимала: нужно сохранять спокойствие. В ней воспитывали лидера. А лидеры не показывают страха.
– Я думаю, все будет в порядке, – сказала Фиби. – И, наверное, даже лучше, что сюда не попадает воздух, ведь тогда выхлопные газы тоже не просочатся.
– Вот радость-то, – проронил Алфи, и она рассмеялась, несмотря ни на что.
Была минута, когда они почувствовали надежду. Рядом какие-то собаки зашлись лаем.
– Это наши, я точно знаю! Умницы! – крикнула Фиби. – Приведите подмогу! – Она повернулась к Алфи: – Вот видишь. Значит, не так уж мы далеко. Возможно, даже в Фарли. Нас скоро найдут!
Они снова принялись стучать кулаками и ногами и кричать, но никто так и не пришел. Наконец дети примолкли.
