– Не стоит.
– Как я могу не волноваться за вас обоих?
– С нами все будет хорошо. – Уэстон издал безрадостный смешок, присел на подлокотник диванчика и скрестил руки на груди. – У Коннора все будет просто отлично. Он живет сказочной жизнью. Остальные парни будут липнуть к нему, как жвачка, чтобы его удача хоть немного передалась им.
– Интересно, у него будет время мне написать?
– А ты хочешь, чтобы он слал тебе письма?
– Мне нужны его письма, чтобы ощущать его присутствие. Когда мы вместе, он совсем другой. От общения с ним я не получаю того, что дают мне его письма. Не чувствую электричества.
Зато сейчас я его ощущала, и исходило оно от человека, сидевшего в двух футах от меня. Воздух вокруг Уэстона наэлектризовался, он словно создавал вокруг себя потрескивающее силовое поле своим острым языком и быстрым умом. Если я протяну руку и попытаюсь до него дотронуться, меня наверняка поразит током.
«Но мне хочется попробовать…»
Эта мысль меня потрясла. Почему? Почему это происходит? Почему мои щеки вдруг покраснели, а сердце так бьется? Я попыталась направить свои затуманенные алкоголем мысли в какое-то иное русло, куда-нибудь подальше от Уэстона.
– Перестань так на меня смотреть! – рявкнул Уэстон.
Я моргнула и поняла, что сам он пронзает меня негодующим взглядом. В поисках опоры я ухватилась за диванную подушку.
– Извини, я… слегка перепила.
– Я ухожу, – заявил Уэстон, поднимаясь с подлокотника дивана. – Спокойной ночи. – Он решительно прошел мимо меня к двери, взялся за ручку, но в последнюю секунду остановился и сказал: – Коннор просто идиот, раз не трахнул тебя напоследок перед отъездом.
Я задохнулась от гнева. Какой тон, какой слог! Уэстон повернулся, и его пронзительный взгляд пригвоздил меня к дивану. Меня снова пронизало электрическим током, мысли в нетрезвой голове путались, я отчаянно искала слова, чтобы ответить на это хамское замечание, но на ум приходили одни ругательства.
– Как грубо, – выдавила я наконец. – Пытаешься поругаться со мной? Сейчас?
– Не-а, просто говорю правду, – ответил он. – Если бы у меня была такая девушка, как ты, и я бы вырубился накануне отъезда, при том что больше мы с ней не увидимся несколько месяцев, а может, и больше, я бы проклинал себя каждую ночь, лежа на солдатской койке. Я думал бы о том, что мог бы получить в последний раз.
– Почему ты все это говоришь?..
Я осеклась, воображение вдруг показало мне ошеломительную картину: Уэстон обнимает меня, его глаза закрыты. Кончики его пальцев скользят по моему лицу, он выдыхает мое имя.
Медленно, точно кот, он подошел к дивану, уперся ладонями в диванные подушки справа и слева от меня. Взгляд его блуждал по моему лицу и наконец остановился на губах.
– Я пьян, – проговорил Уэстон. Однако его взгляд был, как обычно, цепким и ясным, в сине-зеленых океанских глазах горел огонь, которого никто не мог увидеть… разве что оказался бы так же близко к нему, как я сейчас.
Я кивнула, мой рот слегка приоткрылся.
– Я тоже пьяна. Тебе лучше уйти.
– Я уйду, – мягко сказал Уэстон. – Попрощайся со мной, Отем.
– До свидания, Уэстон.
На долю секунды мы замерли, а потом одновременно рванулись вперед. Я схватила Уэстона за рубашку и потянула к себе, а его рука вдруг оказалась на моем затылке, пальцы зарылись в мои волосы.
И мы начали целоваться.
Отчаянно. Изо всех сил.
Я целовала Уэстона.
Во мне проснулось нечто, чего я еще никогда не испытывала, какой-то внутренний жар, порожденный словами, мыслями и эмоциями. Нечто невыразимое. И все это от одного поцелуя Уэстона. Я чувствовала его вкус. Я прикусила его нижнюю губу, лизнула верхнюю, сосала его язык. Пыталась получить еще и еще, но никак не могла насытиться, хотя и Уэстон делал то же самое, словно голодный лев.
«Что происходит?..»
Вдруг оказалось, что я падаю вбок и на спину, а Уэстон практически лежит на мне всем своим поджарым, тяжелым телом. Его губы прижимались к моим, заставляя меня приоткрывать рот, принимая мой поцелуй; его язык переплетался с моим. Требовательно, почти жестоко. И все же в его крепких руках мое тело таяло, я словно превратилась в воду.
«О боже, что мы делаем?»
Ответ возник из жадного поцелуя Уэстона, расцвел в наших переплетенных дыханиях. Это.
Мы делаем это.
Сейчас.
Наконец-то.
Уэстон обнял меня и прижал к себе – так близко, как только мог, – а его безжалостные губы ни на секунду не отрывались от моих. Он не прерывался, даже чтобы вздохнуть, перевести дух, как будто участвовал в марафоне, проиграв в котором умрет.
«Наконец-то».
Я гладила его шею, коротко остриженные волосы, потом потянулась к его спине. Мышцы под тканью его рубашки были тугими и твердыми, но мне хотелось коснуться его кожи, хотелось жара. Я хотела его всего.
«Наконец-то».
Целуя Уэстона, я будто завершала нечто начавшееся уже давно, хоть и не знала, когда именно это началось.
Руки Уэстона скользнули по моим бокам, исследуя меня, – впервые он прикасался ко мне так интимно. Большими пальцами он обвел окружности моих грудей и застонал, оторвался от моего рта и уткнулся лбом в мой лоб.
– Уэстон, – прошептала я ему в рот.
Он снова меня поцеловал, словно пытался стереть наши колебания одним движением языка, легким покусыванием своих зубов. Я зажмурилась, когда новая жаркая волна желания пронизала мое тело, и под воздействием ее обжигающего огня я утратила способность протестовать, уже не могла возражать, перестала слышать голос своей совести.
Уэстон стал целовать мою шею, спускаясь все ниже, а его руки скользили по моему телу и наконец сжали грудь. Своими длинными пальцами он начал расстегивать пуговицы на моем платье, но слишком медленно.
– Разорви его, – прошептала я.
Пуговицы посыпались на пол. Застежка моего бюстгальтера располагалась спереди, и в мгновение ока Уэстон расстегнул и ее. Он навис надо мной, любуясь мной. Никогда в жизни я еще не чувствовала себя такой прекрасной и желанной. Я потянулась к нему, притянула его голову к своей груди и застонала, когда он ртом вобрал мой сосок. Я выгнула спину, приподнялась с дивана, чтобы оказаться как можно ближе к Уэстону, и наши бедра оказались крепко прижаты друг к другу. Я ощутила его эрекцию под тканью джинсов.
Издав тихий возглас, Уэстон снова приник губами к моему рту. Наши тела тянулись друг к другу и подавались назад, мы двигались так, будто Уэстон уже во мне.
«Наконец-то».
Он подхватил меня под бедра и притянул ближе. Отбросив мешающий подол платья, я обвила ногой его торс и прижалась к нему крепче.
