На колене содрана кожа, по голени и икре стекает тонкая струйка крови.
Ко мне уже бежали медики и тренер Браун. Прежде чем они меня окружили, я увидел, как моя мать, Пол, Коннор и Руби вскочили на ноги и с тревогой смотрят на меня. Мать схватилась за плечо Пола, и тот обнял ее.
– Уэс. – Надо мной склонился тренер Браун. – Эй. Посмотри на меня. Сильно ушибся?
Я не мог смотреть ему в глаза.
– Я в порядке. Содранная кожа, пара синяков.
Не поднимая глаз от беговой дорожки, я побрел в сторонку под жидкие аплодисменты. Медик усадил меня на скамью, смыл кровь с моей ноги и забинтовал ободранное колено.
– Не твой день, – сказал тренер. Он подошел и теперь стоял, упершись руками в бока, и глядел на меня с сочувствием.
– Надо же было такому случиться именно сегодня, – пробормотал я.
– Они в курсе результатов, которые ты показывал последние два года, Уэс. Сезон только начался. У всех бывают неудачные дни. Сегодня тебе не повезло.
Я кивнул. Вообще-то, мне еще полагалось бежать эстафету четыре этапа по четыреста метров, но теперь об этом не было и речи.
– Простите, тренер.
– Всякое случается, – громко произнес тренер, хотя у него на лице было написано: «Мне тоже жаль».
Я отвел глаза и встретился взглядом с Хейзом – тот проходил мимо.
– Эй, старик, – сказал он. – Как ты?
– Весь в работе.
– Здорово ты приложился об этот барьер. Запросто мог рассадить себе лицо или ногу сломать.
– Извини, что разочаровал.
Хейз посмотрел в небо и издал недоверчивый смешок.
– Ладно тебе, братан. Мне жаль, что ты травмировался. Я с удовольствием надрал тебе задницу на двухсотметровке и с нетерпением ждал возможности сделать это в эстафете.
Я проглотил ответную колкость. Какой смысл огрызаться? Я ведь всего-навсего Амхерстская Задница, да и то если побеждаю. А без своей пресловутой скорости я просто…
«Вероятно, «неудачник» – самое подходящее слово, Носочный Мальчик».
После соревнований Коннор, Ма и Пол вышли на поле.
– Мой бедный малыш! – воскликнула Ма, обнимая меня. Я наклонился, обнял ее в ответ, и меня окатило облаком дешевых духов. – Золотце, что случилось? Я еще никогда не видела, чтобы ты так сильно падал.
– Случается.
– Эй, чувак. – Коннор хлопнул меня по плечу. – Жуткое было зрелище, когда ты навернулся. Ты так не падал с первого курса.
– Ну, спасибо за похвалу, – пробурчал я.
– Покажи-ка мне свои руки, – вмешалась Ма. – О боже, как же ты их ободрал. – Она посмотрела на Пола. – До сих пор он выигрывал все забеги. И, разумеется, стоило мне привести кого-то посмотреть, как мой малыш тут же прокололся. Но я рада, что с тобой все в порядке. Это же самое главное, правда? Это Пол. Пол Уинфилд. Пол, это мой сын, Уэстон.
– Рад знакомству, – сказал Пол.
– Взаимно, – ответил я.
– Я бы пожал тебе руку, но не хочу бередить твои раны.
Я смерил его взглядом, пытаясь выявить какие-то признаки того, что передо мной такой же бездельник, как и все предыдущие ухажеры Ма. Нахлебники, переезжавшие в ее квартиру, дабы пожить на всем готовом, есть ее еду и пить ее пиво, пока сама она работает в парикмахерской.
Пол спокойно выдержал мой пристальный взгляд, даже улыбнулся в усы, сунул руки в карманы и слегка покачался с мысков на пятки.
– А ну-ка, перестань так на него смотреть, Уэстон Джейкоб Тёрнер! – потребовала Ма и погрозила мне пальцем. Маникюр у нее был золотой с розовым. – Пол хороший человек, прекрасно ко мне относится, так что хватит прожигать его взглядом. – Она указала на Коннора: – Почему ты не можешь брать пример с друга? Мистер Красавчик всегда улыбается.
Она похлопала Коннора по щеке. Я заметил, что у него под глазами синяки, и вообще выглядел он бледным и уставшим.
– Как насчет перекусить, Уэс? – тихо обратился ко мне Пол. – Или просто посидишь, приложив к колену лед?
– Да, – ответила Ма вместо меня. – Где мы будем обедать? «У Ханнигана»? Мне так нравятся тамошние деревенские завтраки.
Коннор улыбнулся от уха до уха.
– Тогда идем обедать в закусочную «У Ханнигана». Я угощаю.
– Ну, разве ты не прелесть? – воскликнула Ма. – Чудесно!
Я пристально посмотрел на лучшего друга. Он окликнул Руби, стоявшую чуть в стороне вместе с Хейзом.
– Руби, как насчет пообедать?
– С удовольствием, – отозвалась девушка. Улыбка Хейза испарилась, мы с ним обменялись мрачными взглядами. Руби что-то тихо ему сказала, он что-то ответил, и девушка вздохнула. – Как-нибудь в другой раз, ладно?
Коннор взмахом руки указал на дальнюю часть поля.
– Пойдем?
Мы пошли на парковку, моя мать шагала впереди, под руку с Полом, быстро и бессвязно рассказывая ему про закусочную, а Коннор замедлил шаг, подстраиваясь под меня.
– Как колено?
– Чертовски болит, но жить буду. Как твое похмелье?
– Голова чертовски болит, но жить буду.
Я быстро взглянул на него и тут же отвел взгляд.
– Ты поздно вернулся?
– Часа в три. Не думал, что надерусь до потери памяти, но, оказывается, я успел обменяться парой сообщений с Отем, хотя совершенно не помню, как списывался с ней.
– Правда? – переспросил я на голубом глазу. – И как она?
– Хорошо. Очень благодарна, что смогла увидеться с отцом.
– Благодаря тебе.
– Так что же сегодня случилось? – спросил Коннор, тоже поглядывая на меня. – Ты не выспался?
«Угадал. Я бодрствовал до трех часов ночи, переписывался с твоей девушкой вместо тебя».
– Не знаю, что со мной вдруг случилось. Да еще так не вовремя.
– Почему?
– Приезжали люди из НССА.
– Ничего себе.
– А один из них имеет контакт с районным Олимпийским комитетом.
– Вот черт, – протянул Коннор. – Чувак, вот это засада.
Я пожал плечами.
– Наверное.
– «Наверное»? Это же Олимпийский комитет.
– Не знаю, стоит ли мне замахиваться на Олимпийские игры, – сказал я. – Этот комитет ведь не оплатит мне следующий год обучения. Если люди из НССА и были сегодня настроены на благотворительность, я упустил свой шанс.
Коннор хотел еще что-то сказать, но мы уже подошли к его «Хэллкету» и серебристому седану Пола.
– Нас ведь четверо, – сказала Ма. – Давайте поедем все вместе. Уэс, садись вперед, с Полом, Коннор, ты садись рядом с этой старой дамой.
