– Ну? – спросил я с таким видом, будто мы не успели вернуться в общежитие после комендантского часа.
Коннор посмотрел на меня как-то странно.
– Что «ну»? Я же написал тебе, что Отем улетела.
– Точно, точно, – пробормотал я, сбавляя обороты. – Я просто беспокоился за нее. Как она?
– Боится за своего отца, но испытывает некоторое облегчение, потому что скоро его увидит. – Он сбросил куртку и швырнул ее на стул. – Хорошо, что ты оказался рядом, когда она получила неприятные новости.
– Знаю. Я заправлялся углеводами перед забегом, а Отем зашла в кафе… зачем-то. Наверное, уточнить расписание своей работы.
– Ага.
– Эй, – продолжал я. – Ты тоже молодец.
Коннор улыбнулся, но это была лишь тень его обычной веселой улыбки.
– Мы оба молодцы.
– Ты купил ей билет, чтобы она смогла увидеть отца, а я просто купил ей кофе.
«Друзья и соседи должны помогать друг другу, правда?»
Улыбка Коннора стала шире.
– Мы оба помогли ей отправиться домой. Который час? – Он посмотрел на свои часы. – Еще рано. Я так гнал всю дорогу до Бостона, что теперь глаз сомкнуть не смогу. Пожалуй, я еще успею на вечеринку в «Дельту». Попробую освежиться.
– Разве Отем не будет тебе писать, когда узнает, что с ее отцом?
Коннор кивнул.
– Она прилетает в час ночи по тамошнему времени. Скорее всего, от нее не будет вестей до утра.
Он посмотрел на меня с любопытством, как будто хотел что-то спросить, но я предвосхитил его вопрос:
– Круто. Тогда, если будешь с ней разговаривать, скажи: я надеюсь, что все хорошо.
Морщинка, залегшая было между бровей Коннора, разгладилась.
– Конечно. – Он указал на коридор. – А теперь тащи свою задницу в кровать, у тебя же завтра соревнования.
Он отправился на вечеринку, а я лег в постель. Сна у меня не было ни в одном глазу. С каждой минутой проклятые соревнования приближались, но я не мог перестать думать об Отем и ее отце. Очевидно, у них очень теплые отношения. Черт, он ведь все еще рядом, женат на маме Отем. Живой человек из плоти и крови, а не какой-то призрак. Только бы он выздоровел, ведь от этого зависит счастье Отем. Я представил, как Отем с отцом сидят у себя дома и завтракают. Семья.
Я задремал, и мне снился большой дом, стоящий посреди моря зеленых кукурузных стеблей, и цыплята, бегающие по двору.
В три часа ночи я проснулся оттого, что мой пьяный лучший друг пробирался на кухню попить воды. Я прислушался, ожидая услышать женский голос – Коннор редко возвращался с вечеринки один.
Сегодня он никого с собой не привел.
И, вне зависимости от того, будет у него назавтра похмелье или нет, он придет на мое выступление. Во всяком случае, я на это надеялся.
«В глубине души он хороший парень».
Я слушал, как он, шаркая, плетется в кровать, потом встал и на цыпочках вышел из своей комнаты. Как обычно, Коннор оставил свои ключи, телефон и бумажник на столике возле входной двери.
Я открыл его телефон и поискал сообщение от Отем. Ничего. Я посчитал в уме: если она прилетела в Омаху в час ночи, ей еще целый час добираться до Линкольна, значит, в больнице она будет около двух часов ночи. То есть она с минуты на минуту может написать Коннору.
Я вытянулся на кушетке, положив телефон Коннора на грудь. Тело хотело спать, но мой разум никак не успокаивался.
«Если пришло его время, пусть она хотя бы попрощается с ним. Позволь ей попрощаться с отцом, только бы она застала его живым».
Я снова задремал, и на этот раз мне снилось начало соревнований. Я встал перед стартовой чертой, пригнулся, но вдруг дорожка завибрировала под моими пальцами. Я дернулся и проснулся. Вибрировал телефон Коннора: пришло сообщение. С отчаянно бьющимся сердцем я прочитал его.
Привет. Уже поздно, надеюсь, я тебя не разбудила. Я в больнице. Папу прооперировали. Сейчас он в реанимации, стабилен, и мы ждем, когда нам разрешат его повидать.
На меня нахлынуло облегчение. На экране опять замигали три точки: Отем снова что-то печатала. Опередив ее, я быстро написал:
Фух. Как же я рад.
Три точки исчезли, возникла пауза. Потом:
Боже мой, ты не спишь.
Если ты не спишь, я тоже не сплю.
Я плачу (снова). Ты помог мне добраться сюда. Не знаю, как тебя благодарить.
В этом нет необходимости, напечатал я. Я просто рад, что смог тебе помочь.
Я тоже. Это такой дар – возможность быть здесь сейчас. Это не купишь ни за какие деньги.
Наверное, недосып уже сказывался, потому что у меня защипало глаза.
Пожелай Уэстону удачи на завтрашних соревнованиях, написала Отем. И передай ему мою благодарность, хорошо?
Передам. Спокойной ночи, Отем.
Спокойной ночи, Коннор.:)
Я уставился на эти слова, на имя и смайлик, потом встал и положил телефон Коннора обратно на столик.
«Ее отец выкарабкался», – подумал я, падая обратно в кровать и утыкаясь лицом в подушку.
Заснул я мгновенно.
Глава восемнадцатая
Уэстон
Мой будильник прозвенел в шесть утра, и чувствовал я себя как с похмелья, хотя, в отличие от Коннора, накануне не пил. Я принял душ, оделся, съел энергетический батончик и выпил воды. Я страшно устал, и на соревнования мне было совершенно наплевать.
– Соберись, Тёрнер, – пробормотал я. – Твои фанаты ждут тебя, точнее, твой единственный фанат.
Однако Коннор еще спал. Очевидно, если он и явится на соревнования, то за минуту до начала первого забега.
Я помедлил у двери, гадая, придет ли Коннор вообще или он до сих пор обижен из-за моего отказа помочь ему с Отем.
Я посмотрел на его телефон, по-прежнему лежавший на столике.
«Сегодня утром я определенно тебе помог».
Какая ирония. Счастье Отем для меня настолько важно, что ради него я готов пожертвовать собственным, даже если для этого придется вложить в уста Коннора мои слова. Мои мысли на листе бумаги, подписанные его именем. Ответы на сообщения Отем помогут ему хорошо выглядеть в ее глазах, но и сам я чувствовал себя лучше, зная, что поддержал ее.
Даже если она никогда не узнает правду.
Моя машина завелась с третьей попытки. Слушая хриплый кашель мотора, я стиснул зубы.
– Если ты сейчас сдохнешь, это будет весьма некстати, – сказал я автомобилю.
Несколько минут я ждал, пока мотор хорошенько прогреется, потом вздохнул с облегчением, но мой вздох быстро перешел в зевок. По дороге машина то и дело «кашляла», но до стадиона меня все-таки довезла.
