– Это словно крошечный кусочек Парижа, – сказала я, озираясь по сторонам. – Мне трудно представить здесь группу бейсболистов.
– Мы вели себя очень хорошо. – Коннор подмигнул. – Зато позже, «У Рокси», – не очень. – Была там когда-нибудь?
– Никогда не слышала об этом месте, – ответила я.
Мы стали ждать, пока нас проведут к столику.
– Правда? Это придорожная закусочная-гостиница в часе езды от города. Там собирается разношерстная толпа, но я балдею от этого места. – Он кивнул мне. – Хочешь, наведаемся туда, вместо того чтобы есть здесь?
– Думаю, мой наряд не подойдет для того заведения, – сказала я, расправляя юбку.
– Пожалуй, что так. – Улыбка Коннора чуть приувяла. – Как-нибудь в другой раз.
Повисло молчание и тянулось до тех пор, пока к нам не подошел главный официант. Он провел нас по винтовой мраморной лестнице на самый верхний этаж, на террасу, с которой открывался чудесный вид на Амхерст. Солнце как раз начало опускаться за горизонт на западе, и зеленый пейзаж постепенно окрашивался в золотистый цвет.
– Вот ведь сборище старичков, да? – тихо проговорил Коннор.
Я оторвалась от созерцания прекрасного вида и увидела, что большинство гостей на террасе старше нас лет на тридцать.
– Теперь припоминаю, почему после ужина с моими родителями мы сбежали в «Рокси».
– Я думала, тебе здесь понравилось, – сказала я. – Ты же говорил, что здесь незабываемые закаты.
– О, точно. Так мне говорили, но сам я этого ни разу не видел. – Он улыбнулся мне своей красивой улыбкой. – Так что для меня это тоже впервые.
Острый угол был успешно сглажен, и мы в дружелюбном молчании принялись изучать меню.
Подошел официант, чтобы предложить нам напитки.
– У вас есть грушевый сидр? – спросил у него Коннор и подмигнул мне.
Я округлила глаза и рассмеялась, когда официант извинился и сообщил, что сидра у них нет.
– Тогда бутылку красного вина? – предложил Коннор.
– Белого, пожалуйста. И только один бокал.
Коннор заказал мне бокал совиньон блан, а себе стакан традиционного пива.
– Только один, – пояснил он. – Раз уж я за рулем.
Официант проверил наши удостоверения личности, потом удалился.
Коннор откинулся на спинку стула.
– Я должен сделать признание.
– Вот как?
– Я не помню, что ты рассказывала про свою специализацию. Помню только, что звучало это сложно до чертиков.
– Социальная антропология и политология.
– Точно. И что ты собираешься делать с таким образованием? Ты упоминала, кажется, что собираешься в аспирантуру в Гарвард?
– Надеюсь. Я собираюсь подать петицию, чтобы мне разрешили придумать свой проект с упором на какую-то особую область гуманитарной работы.
Коннор надул щеки.
– Ух ты. Амбициозно.
Я провела кончиком пальца по краю бокала.
– Ну, я еще не решила, на чем делать упор, но из Гарварда мне ответили, что ждут моих предложений. Мне нужно будет отправить им свой проект вместе с заявлением о поступлении, так что у меня остался этот год, чтобы что-то придумать.
– Кажется, у тебя впереди куча работы.
– Так и есть, но оно того стоит. Хочу выбрать важную тему.
– Круто.
Официант принес напитки, и Коннор сделал заказ: филе для меня и ребрышки для себя.
Он слегка стукнул своим стаканом по моему бокалу.
– За нас.
– За нас, – сказала я, чувствуя легкое разочарование. Я ждала, что Коннор произнесет какой-то романтический тост, в духе того сообщения, которое отправил мне недавно.
Коннор отхлебнул пива, поставил стакан на стол и снова откинулся на спинку стула.
– Итак, чем еще ты занимаешься, Отем, когда не строишь планы по спасению мира?
– Это отнимает много времени, – заметила я и рассмеялась. – В смысле, учеба. Еще я работаю в пекарне «Белый султан». Знаешь такую? На Плезант-стрит.
– Конечно, – ответил Коннор. – Иногда по вечерам Уэс ходит туда заниматься.
– Я работаю в утренние смены.
Коннор слегка передернул плечами.
– И во сколько начинается утренняя смена?
– В шесть утра.
Коннор схватился за сердце.
– В шесть утра каждый день!
Я засмеялась.
– Ты прямо как моя соседка по комнате. По субботам у меня выходной, но я все равно встаю рано. Привычка, я же выросла на ферме.
– А как ты развлекаешься?
– Мне нравится читать. Еще слушаю музыку. Мне нравится альтернативный рок. Впервые услышала «New Order» на десять лет позже всего остального мира. – Я улыбнулась. – Зато теперь я их поклонница.
– Круто, круто, – сказал Коннор. Он начал барабанить пальцами по столу. Этот беспокойный ритм и голоса других гостей заполняли повисшее над нашим столиком молчание.
– А у тебя есть братья или сестры? – спросила я.
– Один брат, – ответил Коннор. – Старший.
– У меня тоже есть брат, – сказала я. – Только младший. Он сейчас в старшей школе.
– Джефферсон учится в Гарвардской школе бизнеса, – проговорил Коннор. – Наверняка получит диплом с отличием. Скорее всего, будет работать с моей матерью в сенате штата, а когда-нибудь откроет свой офис.
Он помрачнел, и я поняла, что выбрала неудачную тему для разговора. Еще я сообразила, что Коннор не привык испытывать негативные эмоции. Печаль для него – как слишком тесный костюм, который хочется поскорее снять.
– А это плохо?
Он посмотрел на меня и, похоже, только теперь сообразил, что нахмурился.
– Нет, извини. Все отлично. Он идет верным путем, собирается изменить этот мир. А я между тем хочу открыть спортбар. Родители мне об этом напоминают. Постоянно.
– Они сильно на тебя давят?
– Они занимают высокое положение в обществе и ждут от своих детей того же. – Он покачал головой, снова отхлебнул пива и подмигнул мне. – Я, в отличие от некоторых своих знакомых, не рвусь спасать мир.
– Мне кажется, у каждого своя дорога, – сказала я. – Моя должна вывести меня в мир, чтобы я смогла немного облегчить жизнь некоторых людей. Надеюсь, когда-нибудь у меня получится. А твоя дорога – создать место, в которое люди смогут приходить. Гавань.
Медленно-медленно улыбка Коннора становилась все шире и шире – так восходящее солнце освещает все вокруг.
– Ага, точно, – подхватил он. – Гавань. Отличное определение.
