Харпер и Тауни сделали то же самое и последовали за Даной и Брук через кухонную дверь. Позади магазина остановилась машина скорой помощи, и с пассажирского сиденья выбрался доктор Типтон. Он вместе с водителем вошел внутрь, но через несколько секунд был уже на улице.
– Вскрытие делать не буду. Застойная сердечная недостаточность и больные легкие наконец взяли свое. Два года назад я был готов поспорить на сто долларов, что он уйдет раньше Энни, – сказал доктор Типтон. – Полагаю, вы хотите, чтобы его отвезли в то же похоронное бюро, что и Энни? Я могу сделать это прямо сейчас, если вы хотите, так как я исполняю обязанности коронера, пока мы не найдем другого.
– Да, будьте добры, – сказала Дана. – Какое это бюро?
– Лучше я вам запишу. Если я этого не сделаю, вы забудете об этом через десять минут после моего ухода. Я очень сожалею о вашей утрате и о том, что это случилось так скоро после кончины Энни. – Доктор написал адрес на обороте одной из своих визиток. – Его сердце просто не выдержало, хотя во время последнего визита у меня сложилось впечатление, будто он знал, что это произойдет. И это к лучшему, девочки. В скором времени ему пришлось бы ставить кислород. Того и гляди, через несколько недель лег бы под аппарат для искусственной вентиляции легких. Вы хотите пойти туда и попрощаться с ним, прежде чем мы его заберем?
Все четверо кивнули. От сдерживаемых слез у всех дрожал подбородок, но они выпрямились и, взявшись за руки, вошли в маленькую каморку, в которой он жил более пятидесяти лет. Он мог иметь гораздо больше, но решил остаться и помочь Энни после смерти дедушки.
Харпер подошла к нему поближе и коснулась его седых волос.
– Прощай, дядя Сед. Мне будет очень тебя не хватать. Надеюсь, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.
Дана сделала несколько шагов вперед и обняла Харпер за плечи.
– Так вот почему ты подарил каждой из нас по одной из своих ценных вещей? Ты ведь знал, что тебе осталось недолго?
Брук обняла мать за талию.
– Я люблю тебя, дядя Сед. Благодаря тому гребню, который ты мне подарил, я буду чувствовать в день своего замужества, что ты рядом со мной. Я буду думать, что вы с бабушкой сидите на передней скамье, а ты можешь надеть свой комбинезон.
Тауни протянула руку, чтобы обнять всех троих.
– Покой. Ты помог мне его обрести. Я так многим тебе обязана. Я не могу сказать тебе «прощай», потому что это слишком больно, поэтому я просто скажу, что надеюсь однажды увидеть тебя и бабушку снова. А до тех пор я буду прикасаться к этому кольцу, когда мне понадобится твой совет, а ты можешь заглядывать ко мне в мои воспоминания в любое время, когда захочешь.
Они стояли по двое с каждой стороны каталки, пока доктор и бригада скорой помощи выкатывали его тело из дома. Когда его увезли, в воздух поднялись четыре руки, чтобы помахать на прощание, и из глаз снова градом полились слезы.
– Давайте просто пойдем туда и посидим немного в этих креслах. Может быть, его дух еще не совсем покинул нас, – сказала Харпер. Она первой вернулась в дом и села в его кресло.
Дана опустилась в кресло около нее, а Брук села к ней на коленки.
Харпер немного подвинулась, чтобы Тауни могла сесть рядом.
– Дым! Я чувствую запах его сигарет на обивке кресла, – прошептала Тауни, втискиваясь рядом с сестрой.
– А на этом я слышу запах бабушкиных духов, – тихо сказала Дана.
Харпер оглядела скудно обставленную комнату. Два глубоких кресла, телевизор на подставке и полки с кучей фильмов под ним, двуспальная кровать в углу с цветным лоскутным одеялом, наброшенным поверх, и красивые кружевные занавески на окнах. Он не оставил после себя много материальных богатств, но оставленная им любовь не вместилась бы и в целый особняк.
* * *
На улице уже рассвело, когда появился юрист. Ему никто не звонил, но он пришел и постучал в окно кафе, пока сестры завтракали сладкими булочками из магазина и пили кофе. Им кусок в горло не лез, и они не имели абсолютно никакого желания иметь сейчас дело с юристом, но ничего другого не оставалось, кроме как впустить его внутрь.
– Я открою, – сказала Брук и направилась к двери с табличкой «закрыто», висевшей на окне.
– Мне звонил доктор Типтон. Я сожалею о вашей потере и безвременной кончине Седа, – сказал он, сняв очки, и протер глаза. – Я знал Седа всю свою жизнь. Он был хорошим человеком. Мне положено передать это письмо Харпер. Как вы видите, оно не просто заклеено, а запечатано восковой печатью. Энни хотела быть уверенной, что никто не прочтет его до кончины Седа, а моя работа состоит лишь в том, чтобы доставить это письмо вам и удалиться. Я еще раз приношу вам свои соболезнования, и если у вас возникнут какие-либо вопросы, то еще один год я по-прежнему буду к вашим услугам, чтобы помочь с любыми формальностями. Всего доброго.
Он положил письмо на стол и закрыл за собой дверь.
Все четверо стояли и смотрели на письмо целую минуту, пока Харпер наконец не взяла его в руки. Она повернула к ним конверт задней стороной, чтобы показать печать.
– Держу пари, это отпечаток большого пальца бабушки или дяди Седа. Я не смогу его сломать.
Тауни встала, пошла на кухню и вернулась с ножом для мяса.
– Используй его как канцелярский нож.
Харпер просунула его под сгиб и осторожно вскрыла конверт, оставив печать нетронутой.
– Не уверена, что смогу прочесть это вслух.
– Пусть каждая из нас прочтет его по частям. Похоже, письмо довольно длинное, – сказала Дана. – Интересно, почему она хотела, чтобы его вручили тебе?
– Я уверена, что она нам расскажет, – сказала Тауни.
– Ладно, так и быть.
Харпер вытащила из конверта несколько исписанных от руки страниц и развернула их.
Девочки мои, если вы это читаете, значит, Седа больше нет. С моей стороны будет нечестно сказать, что мне жаль, ведь мне хочется, чтобы он был со мной. Мое сердце разрывается, когда его нет рядом. Мы никогда не расставались, за исключением тех лет, когда он служил в армии, и тогда я очень по нему скучала. Я люблю тебя, Харпер. Я знаю, что ты пережила много испытаний на своем пути, но я посылаю тебе свою любовь и надеюсь, что ты залечишь свои раны здесь, на озере. Оно исцеляет.
Харпер остановилась.
– Да, бабушка, ты права. Только я не знаю, что точно нас исцелило: озеро или твой дух.
Она немного помедлила, но затем откашлялась и продолжила.
Мы всегда думали, что Сед уйдет первым из-за его проблем с сердцем. Но мне все больше и больше кажется, что пролагать путь придется мне, и именно поэтому я пишу вам это письмо. Я надеюсь, что вы все трое будете сильными и сделаете так, чтобы пансионат просуществовал как можно дольше, о чем я уже вам говорила в своем первом письме. Харпер, ты будешь отвечать за кухню. Сед хотел бы передать тебе рецепты фирменных блюд, если он еще этого не сделал. Гамбургеры и хот-доги может приготовить любой, так что это не проблема. То есть любой, кроме меня – я могу сжечь дом, пытаясь вскипятить воду.
