Брук вскочила и начала шагать по комнате.
– Два года назад, и он мне тоже не нравился. Я пытаюсь вспомнить, принимает ли она таблетки.
– Боже мой, милая! Положись на свою маму. Она ведь не дура, – сказала Харпер.
– Это только первое свидание. Так быстро ему не повезет, – сказала Тауни.
Брук плюхнулась обратно на диван и положила голову на колени Харпер.
– Воспитывать родителей так трудно.
– Ты прекрасно справляешься. – Харпер играла с густыми волосами Брук, заплетая несколько прядей в тоненькую косичку. – Мы с Тауни не очень ладили с родителями.
Раздался звонок в дверь, и Брук вскочила.
– Может быть, она передумала.
Тауни опередила Брук, но в дом вошла не Дана. Вовсе нет. Дана не упала на колени и не сказала Брук, что она была права насчет Пэйтона. На крыльце стоял Сед с тыквенным пирогом в руках.
– Входи, дядя Сед. Мы подумывали развести костер на заднем дворе и перекусить. Хочешь к нам присоединиться? – спросила Тауни.
– Думаю, принесу пирог, который сегодня остался. Вдруг вы захотите немного подкрепиться вечерком. И между прочим, начинается дождь, так что развести сегодня костер вряд ли получится, – сказал Сед, передавая пирог Тауни.
– Заходи и перекуси с нами попкорном или пирогом, и заодно поиграем в «Угадайку», – сказала Брук, затем прошла через всю комнату и схватила его за руку. – Кстати, не расскажешь, откуда у тебя такие зеленые глаза? – спросила она, подведя его к креслу-качалке.
– От моей мамы, дитя мое. А ей достались такие светлые глаза от ее папы, который был белым, – искренне ответил Сед. – А что это за «Угадайка» у вас такая?
– Это игра, ты быстро научишься. Я слышу, как кто-то подъезжает. Держу пари, это Уайатт. Он мне нравится не больше, чем мамин ухажер, – прошептала она.
– И почему же? – спросил Сед.
– Хватит с меня пока перемен в жизни, – сказала она.
– Перемены всегда на пользу, – сказал Сед. – А ты будь повежливее с Уайаттом. Он может когда-нибудь стать твоим дядей, и ты пожалеешь, что плохо себя вела.
– Уж лучше терпеть дядю, чем отчима, – прошептала она.
– Не все сразу. После одного свидания у тебя не появится ни отчим, ни дядя, – усмехнулся Сед.
– Привет, Сед, – помахал Уайатт у двери. – Ты ведь Брук, да? С Тауни мы уже встречались.
Брук кивнула.
– Умеешь хоть немного играть в «Угадайку»?
– Да я тебя обыграю, стоя на голове и сдвинув глазки «в кучку», коротышка, – ответил он.
– Мечтай, умник. По рукам! – сказала она. – Дядя Сед будет играть в моей команде. В твоей – тетя Харпер, а тетя Тауни – счетовод и судья. На что играем?
– Доллар за игру, – сказал Уайатт и вытащил из кармана банкноту.
Сед сделал то же самое и протянул ее Тауни.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дитя, потому что я никогда раньше не играл в эту игру.
– Я видела, как ты рисуешь. Ну, сейчас они у нас обделаются! – рассмеялась Брук.
* * *
Блондины и плохие парни никогда не привлекали Дану. Возможно, это было как-то связано с ее матерью, но какова бы ни была причина, ее всегда тянуло к темноволосым парням, которые придерживались строго консервативных взглядов. Но в ту ночь она все время скользила боковым зрением вдоль по приборной панели «линкольна», и каждый раз по ее спине пробегали приятные мурашки. С такими высокими скулами и прямым носом он легко мог бы стать моделью для обложки любовных романов, которые она любила читать.
– Надеюсь, вам нравится традиционная мексиканская кухня, – сказал он.
– Она моя любимая, – искренне ответила она. – А на втором месте – итальянская.
– А что тогда на третьем?
– Все, что приготовлено дядей Седом.
– На сегодня я заказал столик в ресторане мексиканской кухни, но две другие я запомню на будущее.
Мужчина, который будет запоминать ее предпочтения. Ее сердцебиение еще больше участилось, особенно когда она задумалась о втором и, возможно, даже третьем свидании.
Он отбивал пальцами в такт кантри-песни по радио.
– Если вам не нравится музыка, можете переключить.
– Зачем переключать хорошую музыку? Я фанат кантри, но если вы не возражаете, я немного прибавлю звук, – сказала она и нажала на кнопку увеличения громкости.
– Нисколько не возражаю, но мне нравится ваш голос, так что, пожалуйста, сделайте потише, чтобы я мог вас слышать.
На ее шее выступили капельки пота.
– Это подкат?
– Нет, это правда. Ваш голос подобен теплому меду с несколькими каплями хорошего теннессийского виски для терпкости. Если вы будете зачитывать мне словарь, я впаду в экстаз.
Она никогда не слышала ничего более романтичного, даже от своего бывшего за то время, что они встречались. Но сегодня она не будет наступать на те же грабли. Это был самый болезненный период в ее жизни, и все еще больше усугубила ложь, которую она говорила, потому что не хотела быть похожей на свою мать.
– Это явный подкат, – прошептала она, – так что сменим тему. Как давно вы занимаетесь производством рыболовной наживки?
Дана на собственном горьком опыте научилась читать мужчин, чтобы понять, интересует ли их любовная интрижка на одну ночь или они просто хотят сделать ей комплимент. Она надеялась, что эти соблазнительные голубые глаза не заведут ее в темный омут, когда пришла к выводу, что он хороший человек, один из тех немногих искренних и порядочных мужчин, которые еще не перевелись.
– С тех пор, как умерла жена. Нужно было как-то растить Элисон. У меня была степень по морской биологии, и я работал в лаборатории, поэтому я просто переквалифицировался и начал выращивать мальков, а также развивать свой собственный бренд наживки. Потребовалось около года, чтобы поставить дело на ноги, но теперь мы так разрослись, что я смог позволить себе троих штатных сотрудников. То есть, их было трое, пока мой курьер не уволился. Думаю, я не стану никого нанимать на это место. Мне нравится заниматься этой стороной бизнеса, – ответил он. – А как у вас было с работой?
– Большую часть своей трудовой жизни я занималась дрессурой лошадей, но теперь помогаю сестрам управлять пансионатом, – ответила она.
Он припарковался на переполненной стоянке ресторана и повернулся к ней лицом:
– Вам нравится ваша работа?
– Пока не поняла. Я скучаю по лошадям и жизни на ранчо, но мне приятно осознавать, что я сохранила наследие бабушки и продолжаю его, – ответила она.
– К тому же, это хорошее место, чтобы растить дочь, – бросил он через плечо, выходя из машины.
Всего за пару секунд он широкими шагами обошел вокруг капота, открыл перед ней дверь и протянул руку, чтобы помочь ей выйти. На ней была струящаяся юбка с цветным орнаментом и трикотажная хлопковая рубашка в тон. Когда ее босоножки коснулись земли, она обрадовалась, что не надела высокие каблуки. Во-первых, каблуки бы стерлись на гравийной парковке, а во-вторых, ток, перетекающий из его руки в ее руку, наверняка заставил бы ее потерять равновесие.
