– Поставьте его здесь, возле меня, – посоветовал я, – отсюда не стащат. Скоро и остальные подтянутся.
Она состроила задумчивую гримаску.
– Хм, не знаю. Далековато. Здесь, в чемодане, вся моя жизнь. – Я не понимал, шутит она или говорит серьезно, пока она не села за парту в последнем ряду, поставив чемодан перед собой и положив на него ноги.
– Найдется в нем бумага и ручка? – спросил я. – Возможно, понадобится кое-что записать.
– Не-а, но я все предусмотрела. – Из-под куртки она достала старенький диктофон, поднесла поближе к глазам, будто карманную Библию. – Вы не против, если я запишу? Всяко проще, чем разбирать потом свои каракули. Давненько я за партой не сидела – пожалуй, со школы.
– Я-то не против, но спросите на всякий случай у остальных.
– Не все ли им равно? – отозвалась она. – А если будут против, включу втихаря, вот и все.
– Как ФБР, – усмехнулся я.
– Именно. Если ФБР есть чему у вас поучиться…
Я улыбнулся и продолжил раскладывать по столам фотокопии. Как я помню, на том занятии мы разбирали простейшие балансовые отчеты и денежные потоки.
– Итак, в списке у меня несколько “мертвых душ” – пытаюсь вычислить, кто из них вы. Явно не Родольфо и не Клифф. Может быть, вы Маккензи – это ведь женское имя? Там, откуда я родом, это фамилия.
– Я Элиша, – представилась она.
– А-а. Ясно. Добро пожаловать. – Я отметил галочкой в списке ее имя.
– Рада, что сюда попала. Можно для начала кое-что уточнить?
– Конечно.
– Это ведь бесплатно? То есть никаких скрытых поборов?
– Нет. Курс полностью бесплатный, не волнуйтесь.
– Вот и отлично. – Она сдула челку со лба. – А я сижу тут, думаю: боже, одни эти кашемировые брюки стоят как пол моей квартиры! Надеюсь, этот парень мне по карману.
Я приехал сюда прямиком с работы, в синем костюме, сшитом на заказ.
– Да, мне стоило бы переодеться во что-нибудь менее…
– Уолл-стритовское?
– Я хотел сказать, менее официальное, но вы правы.
– Не стоило бы. Вы же нас учите грамотно обращаться с деньгами, так?
– В целом – да. Но и не только.
– Я вот о чем: чтобы к вашим советам прислушивались, вы и выглядеть должны презентабельно. Если кто-то меня учит распоряжаться деньгами, он и сам должен быть при деньгах. И я уверена, что большинство тут того же мнения. Ну, пожалуй, манжеты и галстук стоит ослабить, рукава закатать, а вот в спортивном костюме приходить ни к чему, вы ведь зарабатываете больше нас. Вот и не стесняйтесь. Вы же в этих делах спец, насколько я знаю. И вдобавок… – она поспешно отвела взгляд, посмотрела в окно, – вы симпатичный.
Каждый вторник, до самого конца курса, я противился соблазну спросить ее лишний раз, почувствовать ее внимание. Я и рад бы сказать, что научить ее основам бухучета было для меня важнее, чем узнать ее поближе, но в те дни стоило ей появиться в классе с влажными, спутанными после душа волосами – и я мгновенно забывал о цифрах, лишь любовался веснушками у нее на шее и думал: что будет, если ее поцеловать? (“Э-э, а разве тут выходит сто шестьдесят четыре, Дэн? – спрашивал кто-то с заднего ряда. – Или у меня калькулятор барахлит?”) Я предполагал, что она примерно одних лет со мной, хотя по повадкам она мне казалась старше – была в ее речи прямота, связанная для меня со зрелостью, житейской опытностью (на самом деле Элиша на год меня моложе, но, опять же, есть в ней некая умудренность, до которой мне далеко). Каждый раз я ждал, что она остановит меня на выходе, позовет вместе с группой в бар, но группа подобралась недружная – да я и не старался их сплотить, – и приглашения так и не последовало. Я твердил себе, что сближаться со студентами – это неправильно, что нельзя смешивать преподавание и личную жизнь, и неважно, что студенты мои – люди взрослые, предприниматели, а я для них личный налоговый консультант.
Я стал думать иначе, только когда она едва не пропустила последнее занятие. Глядя на ее пустой стул, я сокрушался, что никогда больше ее не увижу. Сорок минут с лишним вещал я студентам о равномерной амортизации и двойной бухгалтерии – и не знал, произнес ли за вечер хоть одно дельное слово. Когда время почти вышло, в коридоре послышались чьи-то шаги и заглянула Элиша. На лице отчаяние. Я поманил ее в класс.
– Что у нас за тема – учет рабочего времени? – спросила она. – Мне бы ох как пригодилось! – Все засмеялись, заулюлюкали (сплотились-таки под конец! – подумал я), и она вошла, волоча по линолеуму металлический чемодан. – Кто-нибудь мне поможет? – попросила она. – Когда вылезала из автобуса, колесико потеряла. (Я тут же бросился на помощь.) Спасибо, – поблагодарила она. – Что я пропустила?
– Все, – ответил Родольфо, пятидесятисемилетний хозяин автосервиса, с обычной для него мрачной ехидцей, за все девять недель курса он ни разу не улыбнулся. – Но я уверен, Дэн найдет время вас поднатаскать, – правда, Дэн?
Все кругом заухмылялись. Впервые в жизни было чувство, что меня видят насквозь.
В конце занятия я спросил, кто хочет со мной в бар, отметить окончание курса, и только Элиша подняла руку, остальные торопились по домам – у кого семья, кому завтра рано вставать, у кого ночная смена.
– Не смогу, – отозвался Клифф. – Но мне понравилось, многому здесь научился.
Не знаю, почему все отказались – то ли щадили меня, то ли остались недовольны курсом, – но никого уговаривать я не стал.
– Куда бы мы ни пошли, придется эту бандуру тащить за собой, – предупредила Элиша. – Вы уж простите.
– Возьмитесь за одну ручку, а я за другую.
– Отлично.
– Сейчас, только закрою аудиторию, а ключ отнесу директору.
– Хорошо. Я подожду.
В тот вечер мы впервые ужинали в кафе “Нептун”, куда ходим теперь каждый год, в один и тот же день – празднуем “нашу нью-йоркскую годовщину”, как называет ее Элиша. Мы шагали по бульвару Астория, между нами покачивался чемодан, и я спросил:
– И все-таки, что у вас там?
– Давайте-ка, – отозвалась она, – сначала познакомимся поближе, а там расскажу. Я даже фамилии вашей не знаю.
– Фамилия моя Джаррет, – сказал я.
– Ну вот. А я не знала.
– Пришли бы ко мне на первое занятие – знали бы.
– Верно. Ну а вдруг прослушала бы? От вашего голоса меня в сон немного клонит. Не хотела вас обидеть.
– Такой уж у меня стиль преподавания. Ведь бухучет – это так весело, обхохочешься! Вот и приходится объяснять суховато, чтоб никто со смеху не умер.
Она хихикнула.
– И вам удается! Ваши лекции все чувства притупляют.
– Наверное, у вас там фототехника?
– Что?
