Я маялся один, и стоило услышать с улицы, как хлопает дверца автомобиля, сердце трепыхалось как овечий хвост. Но никакого “БМВ” на стоянке не было.
– …И он пододвигает к себе другой монитор и набирает…
Краем глаза я заметил движение в зале. За соседний столик садились две девушки с кружками пива по полпинты.
– …А сам меня глазами так и ест – дескать, милочка, вы что, издеваетесь? Ну конечно, ни одной вакансии! И поворачивает ко мне монитор. Ха-ха! Будто я на что-то надеялась! И говорит: “Вакансий для бэк-вокалисток у нас нет. Вам надо снизить немножко планку. Уборщица, оператор на телефоне – что-нибудь без опыта работы”. Стыд, да и только. Времени жалко.
– Будешь перебирать, так и просидишь без работы, – сказала та, что поблондинистей.
– Вот и отлично! – отвечала другая. – А на кой она мне сдалась, работа? В том-то и дело. Ты меня совсем не слушала? – Волосы были у нее тоже крашеные, как у подруги, но цвет намного естественней. Она была хорошенькая, в духе хиппи: лицо тонкое, почти изможденное; бледная кожа, капризные брови; волосы собраны во французскую косу, открывая лоб.
– Так всю жизнь и просидишь? Хорош план, нечего сказать!
– Нет, я же тебе говорила, – возразила девушка с косой, – Гэри мне одолжит денег на пробную запись, а там поглядим. Я уже все обдумала.
Ее подруга сдавленно хихикнула.
– Тьфу! Ты и вправду все надежды возлагаешь на музыку? Разве это план?
После целого дня в машине приятно было слушать чей-то разговор, все равно о чем.
– А у тебя какой план, Ви? Я хотя бы стремлюсь к чему-то!
– А мне-то зачем план? У меня образование есть.
– Ну да, конечно, с твоим сертификатом тебе прямая дорога в премьер-министры!
– Заткнись, это же только начало. – Ви подняла кружку: – Что ж, за здоровье! Хорошо, что выбрались.
– Ага, за здоровье! – Они сдвинули кружки, и тут девушка с косой заметила меня. Вид у меня был, наверное, совсем уж понурый и одинокий, потому что она спросила: – Что-нибудь случилось, малыш?
Я улыбнулся.
– Ты ведь здесь не один? Какой-то ты потерянный, как я погляжу.
– Отстань от него, Карен, все у него в порядке, – вклинилась Ви.
– Все хорошо, я здесь с папой. Он пошел… – Сказать правду означало бы выставить отца в дурном свете. – Он, кажется, к машине пошел.
– А-а, – протянула Карен. И склонила набок голову. – Ты здесь на каникулах? Выговор у тебя не наш.
– Мы должны ехать в Лидс, – объяснил я.
– Должны?
Я повел плечами.
Она отхлебнула пива.
Ви спросила:
– Откуда же у Гэри на все на это деньги? Мне казалось, он на мели.
– Он ведь компенсацию получил – с работы.
– Но я думала, он все уже спустил. Я бы на его месте спустила.
– Спустила бы, я тебя знаю! – Карен по-прежнему смотрела на меня. – В Лидс, – повторила она. – А к кому в Лидс? У тебя там родные? – Голос был у нее ласковый, сочувственный.
– Вы смотрели когда-нибудь “Кудесницу”? – спросил я.
– Ммм… да. – Она округлила глаза. – Супер!
Ви сердито глянула на нее:
– Это что такое?
– “Кудесница”, по телику.
– Детский сериал?
– Да, но он непростой. Многие смотрят. И Гэри смотрит.
– Когда он идет?
– Не помню.
– По средам, в пять вечера, – подсказал я.
– По какому каналу?
– По Ай-ти-ви.
– Там сплошная реклама.
– Да. Только сейчас у них перерыв, новые серии снимают.
Карен тепло улыбнулась мне:
– А ты, я вижу, разбираешься!
Я снова пожал плечами.
– Кто же в среду в пять часов дома сидит? – удивилась Ви. – Я в это время еще в магазине, у меня смена до семи. Это ты у нас дурью маешься.
– Я же из дома работаю, что тут особенного?
– Работает она, нечего сказать! – Ви уставилась на меня: – Мнит себя музыкантом, а сама сидит целыми днями на диване да слушает “Би Джиз”. Это не значит быть музыкантом.
– Да не люблю я “Би Джиз”! – Карен ткнула Ви локтем в бок. – Замолчи!
– Смотри кружку мою собьешь!
Карен притихла. Она, похоже, крепко задумалась над моими словами; ресницы у нее подрагивали.
– Хоть убей, не пойму, что общего у “Кудесницы” с Лидсом.
– Там ее снимают. Ну, в основном, – объяснил я.
– Ничего себе! Не знала.
– Значит, фильм не из лучших, – предположила Ви.
Я выждал немного.
– А мой папа в… – Я осекся.
– Что?
– Мой папа в съемочной группе.
– Вот это да!
– Так и есть. Он меня к себе в студию везет.
– Потрясающе! – восхитилась Карен. – Ну и папа у тебя, крутой! А мой папаша мойщик окон. И мне даже на стремянку залезть не разрешил ни разу. – Я не ответил, и она, видимо, приняла молчание за знак согласия. – Ну, – продолжала она, – вы уже недалеко. Сколько туда ехать, Ви, – минут десять?
– До Лидса? Пожалуй, пятнадцать.
– Представляю, как ты рад! – Карен потирала руки. – И я за тебя рада. И если честно, завидую.
– Только очень уж долго мы добираемся.
– Хорошего всегда долго ждешь, – сказала Карен.
– Наверное.
Ви откашлялась.
– Так где ты решила записываться? Я так поняла, в той студии, которую ты нашла, дороговато оказалось? – И Карен повернулась к ней, стала что-то объяснять, а я следил в окно за автостоянкой.
В разгар их беседы вернулся отец, ни с чем. Повязки на разбитой руке уже не было, костяшки еще сильней распухли, налились желтизной. Он подсел ко мне.
– Весь паб обошел – и никто не курит. Ты подумай, вот невезуха! – Обращался он ко мне, но смотрел на девушек. – Здесь одни фермеры – и ни у кого ни трубки, ни самокрутки. Что же это за город такой?
– Одно слово, дыра, – поддержала его Карен.
– А мы курим, – вставила Ви, чересчур охотно. – Угостить?
– Да, – отозвался отец, – только я разборчив.
Ви облизнулась.
– Что предпочитаете?
Отец подтолкнул меня коленом:
– Скажи.
– “Винтерманс”, – сказал я.
Ви фыркнула.
– А по-настоящему они как называются?
