Тоби покачал головой и не стал рассказывать, когда подобное произошло. Я бы вытянул из него нужную информацию, но вернулась Кэссиди, и Тоби заставил ее зайти на сайт с забавными официальными фотографиями. Мы так угорали над ними, что к нам подошел бариста и многозначительно протер стол.
24
ВСЕ СОГЛАСИЛИСЬ, что ужин в «Фиеста Паласе» – невероятно ироничный и гениальный ход, поэтому я зарезервировал столик на шестерых. Точнее, позвонил и попытался зарезервировать его, на что женщина, ответившая на звонок, расхохоталась.
Остин только и болтал о девушке с подготовительного курса, которая посещала академию искусств и умела накладывать грим, а Фиби с Кэссиди после уроков три дня подряд ходили по магазинам в поисках нарядов. Казалось, все вертится вокруг танцев, и я уже начал подозревать, что мы начали относиться к ним слишком серьезно. С другой стороны, так всегда и бывало. Пусть мы и шутили над предстоящим балом, но участвовать в нем хотели все.
Конечно же, то, что я пойду на танцы с Кэссиди, привело маму в восторг. Она засыпала меня вопросами: какого цвета платье Кэссиди (а Кэссиди запросто могла надеть смокинг с цилиндром); идем ли мы на игру («нет»), где мы собираемся ужинать (тут я солгал, назвав любимый итальянский ресторанчик родителей) и что мы будем делать после ужина (устроим киномарафон с «Доктором Кто» у Остина дома).
За королеву и короля мы голосовали в классной комнате в понедельник. На этот раз использовалась не урна, а избирательные листки. Это напомнило мне о выборах в ученический совет – там тоже нужно было обвести букву «А», если ты голосуешь за одного кандидата, или букву «Б», если голосуешь за другого. Я опять передал пустой бланк, стараясь не вспоминать, как лежал в больнице, когда в прошлом году голосовали за президента класса. Вместо этого я думал о Кэссиди: о том, как она произносила слово «витамин» на британский манер и как она ненавидела, когда посетители ресторана набирали гору салфеток. Я словно коллекционировал воспоминания о ней. Словно знал, или подозревал, или чувствовал, что нас дальше ждет.
Днем накануне танцев у цветочного магазина выстроилась длиннющая очередь. Некоторое время я развлекался тем, что наблюдал за детьми, которые пришли с родителями. Последние усиленно делали вид, будто ничуть не смущаются. Потом мне это надоело, и я в шутку послал Кэссиди фотку ярко-розовой цветочной гирлянды на шею, подписав: «Мне отдают ее по цене браслетика на руку!»
«Прикалываешься?!» – тут же ответила она.
Я посмеялся, оставив ее в неведении, пока расплачивался за цветочный браслет. Мобильный зазвонил, когда я пошел обратно к машине.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты это не купил, – попросила Кэссиди.
– Не купил, – успокоил я ее. – Надо запомнить: девушки не любят хомуты, пусть даже и из цветов.
– Очень смешно.
На стоянку с визгом шин вкатил Тони Мастерс, из открытых окон его «Блейзера» несся рэп. Тони в знак приветствия посигналил, отчего я подпрыгнул чуть не на метр.
– Господи, – буркнул я. Сердце колотилось как бешеное, хотя я стоял на тротуаре.
– Что это было?
– Ничего. Мимо проезжал один придурок из школы.
– Ясно. Постарайся не умереть до сегодняшнего вечера.
– Не волнуйся. Я сдам назад, если увижу большой черный внедорожник, не собирающийся тормозить у стоп-линии, – пообещал я.
– Что?
– Да авария вспомнилась, – объяснил я. – Которая произошла со мной в прошлом мае.
– Ты мне никогда о ней не рассказывал. Всегда ограничивался одни словом: «автоавария».
– Оу. Мне казалось, рассказывал. – Я полез в карман за ключами. – Я тогда ехал домой с вечеринки Джонаса. До «Волан-де-Морта» у меня была классная тачка.
В ответ – молчание и тихий шорох.
– Я не говорил тебе, как назвал свой «Вольво»?
Кэссиди почему-то не смеялась. Наверное, была впечатлена невероятно остроумным именем, которое я дал своему автомобилю.
– Прости, – сказала она. У нее был отстраненный голос, словно она находилась в салоне. – Мне пора.
– Да, мне тоже. Увидимся вечером.
Я рановато оделся и, уложив волосы специальным средством, чем никогда не утруждался, наверное, вечность стоял у зеркала, поправляя галстук.
В душе я немного нервничал. Не из-за того, что веду на танцы Кэссиди: я был уверен, что мы неплохо развлечемся и, как обычно, приятно проведем время со своими друзьями. Просто после номинирования на звание короля у меня было такое ощущение, будто меня толкают обратно в мир, который я с радостью оставил позади.
Я не мечтал о том, чтобы меня выбрали королем. Это было бы лестно, но совершенно ни к чему. Подобные вещи имеют значение лишь короткий миг. И все же я установил будильник на мобильном, выставив время, когда мисс Рид, консультант ученического совета, должна позвать номинантов в зеленую комнату. Название-то какое – «зеленая комната»! Это при том, что речь шла не о красивом уютном зале, а о маленькой пристройке в задней части гимнастического зала с туалетом для инвалидов.
В ожидании приезда Кэссиди я перечитал в «Великом Гэтсби» части с вечеринками. Они были в тему. Я так погрузился в чтение, что не заметил, как пролетело время и, когда мама постучала в дверь, вздрогнул. Уже вечерело.
– Может, тебе стоит позвонить Кэссиди, милый? – обеспокоенно спросила мама. В руках она держала фотоаппарат, который отец купил ей лет пять назад на Хануку
[40] – громоздкий и допотопный.
– Я позвоню ей, – достал я телефон.
Кэссиди не ответила. Мой звонок был перенаправлен на голосовую почту, а я не видел смысла оставлять ей сообщение.
Однако прошло еще полчаса, а Кэссиди по-прежнему не приехала и не отвечала ни на мои звонки, ни на текстовые сообщения. Тогда я начал волноваться.
Мама заглянула в мою комнату и спросила, что происходит. Она старалась не показывать своего беспокойства, а сама нервно сжимала старый фотоаппарат. Не знаю, зачем я это сделал, но я опустил взгляд на мобильный и сделал вид, будто читаю сообщение Кэссиди.
– Она опаздывает, – солгал я, потянувшись за ключами. – Лучше я сам за ней заеду. Ты ведь не против?
Охранник у ворот жилого комплекса Терис-Блафс давно привык, что я заезжаю за Кэссиди, и пропустил меня, едва взглянув в мою сторону. Малышня снова разрисовала дорогу мелками: привидениями и тыквами. Несколько домов на улице на Саммит-Терис уже украсили к Хэллоуину – на деревьях горели оранжевые огоньки, живые изгороди покрывала искусственная паутина.
Я схватил цветочный браслет и позвонил в дверь с мыслью, что, возможно, наконец-то увижу родителей Кэссиди. Никто не ответил, поэтому я громко постучал и снова позвонил в надежде, что не покажусь слишком назойливым и грубым.
