ПОСВЯЩАЕТСЯ
моим родителям, которые несомненно попытаются найти себя в этой книге. Не волнуйтесь, я облегчила вам эту задачу: вы прямо тут, в самом ее начале!
«Я влюбился в ее смелость, в ее искренность и пылкое самоуважение. И буду верить в них, даже если всем миром завладеет дикое подозрение, что она совсем не та, за кого себя выдает. Я люблю ее, и это начало всего».
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
«Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе».
Robyn Schneider
1
ПОРОЙ МНЕ КАЖЕТСЯ, что каждого впереди ожидает какая-нибудь трагедия. Что людей, покупающих молоко спросонья или ковыряющих в носу на светофоре, от катастрофы может отделять всего один миг. Что жизнь любого человека, какой бы заурядной та ни была, в определенный момент станет уникальной. И после некоего события в ней случится все самое важное.
На моего друга Тоби трагическое событие свалилось за неделю до начала седьмого класса в средней школе Вестлэйк. Тем летом мы фанатели от пинг-понга и играли в него босиком на заднем дворе Тоби, мечтая поучаствовать в чемпионате мира. Я играл лучше друга, поскольку родители засунули меня на частные уроки по теннису, стоило мне научиться держать за столом свою вилку. Но иногда, чисто по дружбе, я давал Тоби выиграть. Для меня это было развлечением – придумать, как проиграть убедительно, чтобы друг не заподозрил, что я сделал это нарочно. И пока Тоби практиковался, готовясь к мифическому чемпионату мира по пинг-понгу, я практиковался в выражении тихого акта протеста против убеждения отца, что главное в жизни – победа.
Мы с Тоби были лучшими друзьями и не искали общения с ровесниками, но его мама почему-то решила устроить на день рождения сына вечеринку. Наверное, для упрочнения его популярности в средней школе – популярности, которая не баловала нас в младшей школе.
Она разослала приглашения в стиле «Пиратов Карибского моря» двум десяткам ребят из нашей параллели, с которыми мы с Тоби единодушно не желали общаться, и в последний четверг лета повезла нас всех в Диснейленд в наидряннейшем мини-вэне бордового цвета.
Мы жили всего в двадцати минутах езды от Диснейленда, и волшебство этого места для нас к концу шестого класса уже порядком повыветрилось. Мы точно знали, какие аттракционы хороши, а какие не стоят нашего времени. Поэтому предложение миссис Элликот посетить «Заколдованную комнату Тики» было встречено таким шквалом насмешек, словно она предложила нам подкрепиться в пиццерии салатиками. В конце концов мы прокатились только на одном аттракционе – американской горке Тандер Маунтин Рейлорд.
Мы с Тоби выбрали последний вагончик – понятное дело, самый быстрый. Ребята же с вечеринки чуть не дрались за первый, который медленней последнего, но почему-то считается круче. В общем, мы с Тоби оказались отделены от остальных ребят морем радостных гостей Диснейленда.
Полагаю, этот день помнится мне так ясно из-за того, что случилось потом. Вы видели все эти знаки, расставленные в парках развлечений? С жирными черными линиями, указывающими на ограничение по росту? На этих знаках еще куча дурацких предупреждений: беременным и людям с сердечными заболеваниями не следует кататься на горках, рюкзаки необходимо снять, во время поездки нельзя вставать в полный рост.
Я все это к тому, что, как оказалось, знаки эти придуманы не зря. Прямо перед нами устроилась семья – туристы из Японии в ушастых кепках с Микки-Маусом. Так вот, сидели мы с Тоби на своих местах, в лица бил ветер, вагончик с таким грохотом несся по трясущимся рельсам, что не слышно было наших собственных криков, и тут один из парней впереди демонстративно встал в полный рост. Он смеялся, прижимая к голове свою кепку, когда поезд вошел в низкий тоннель.
В новостях сказали, что четырнадцатилетнему пареньку из Японии снесло голову на аттракционе Тандер Маунтин Рейлорд, поскольку он проигнорировал предупреждающие знаки. Однако в новостях не сказали о том, как голова этого паренька в ушастой кепке нелепой «вертушкой» отлетела назад и Тоби Элликот на свой двенадцатый день рождения поймал ее и в шоке не выпускал из рук до самого конца поездки.
Пережить подобное достойным образом не так-то просто, как и найти оригинальный ответ на шуточки про «унесенную ветром голову», которые в коридорах средней школы Вестлэйк бросали Тоби все, кому не лень. Причиной трагедии Тоби стал выбор места, сделанный им на американской горке в день его двенадцатилетия. И с тех пор Тоби живет в тени случившегося.
На его месте запросто мог оказаться я. Если бы я сел на его сиденье, а он – на мое, или парни перед нами в последнюю минуту поменялись местами, то голова угодила бы в мои руки, а не в его. Иногда я размышлял о том, как с годами мы отдалились друг от друга, как Тоби канул в неизвестность, а я обрел популярность. Всю среднюю и старшую школы мои подружки одна за другой, посмеиваясь и морща носики, спрашивали:
– Ты правда дружил с тем парнем? Ну, тем, который поймал оторванную голову в Диснейленде?
– Мы все еще дружим, – всегда отвечал я, хотя это не так. Наши приятельские отношения ограничивались редкими разговорами в чатах. Тем летом наша дружба словно тоже была обезглавлена. Однако это не тяготило меня, как голова не тяготила больше плеч того бедолаги, который сидел перед нами в той судьбоносной поездке на американских горках.
Это ужасно с моей стороны, я понимаю. Но, если честно, с седьмого класса прошло достаточно времени, чтобы случившееся казалось мне всего лишь когда-то услышанной жуткой историей. Произошедшее было трагедией Тоби, и он стоически переносил ее последствия, тогда как меня она ничуть не затронула.
Моя собственная трагедия ждала меня впереди. Она так долго придерживала свой удар, что я успел привыкнуть к безобидной и славной жизни и перестал ждать чего-нибудь интересного. Поэтому моя трагедия грянула поздновато: когда мне уже исполнилось семнадцать, я был донельзя популярен, хорошо учился и будущее не сулило мне ничего экстраординарного.
Джонаса Бейдекера я знал постольку-поскольку. Так знаешь того, кто сидит за соседней партой или слева от тебя в микроавтобусе. Я замечал его, но лишь краем глаза. Это он закатил вечеринку в доме у Северного озера с беседкой на заднем дворе, забитой упаковками пива и «крепким» лимонадом. Хотя праздновали выпускной, через двор тянулись рождественские гирлянды, и мерцающие огни отражались в темной озерной воде. Машины на улице у дома все побросали черт-те как, и, боясь получить вмятину, я припарковался аж на Виндхок, в двух кварталах от озера.
Тем днем мы с моей подружкой Шарлоттой поцапались на корте после теннисного матча. Она обвинила меня… дайте-ка я ее процитирую: «в увиливании от обязанностей президента класса ради подготовки гавайской вечеринки старшеклассников». Она кинула мне это с таким презрением, словно я должен был устыдиться. Словно должен был немедленно созвать экстренное собрание ученического совета, потому что сама она ожидаемо пролетела с участием в организации вечеринки.
