– Ведь это не игра, верно? – спросила Блум. – Это выбраковка. Стерилизация.
Серафина просияла.
– Вот видите! То, что вы это поняли, доказывает, каким ценным приобретением вы будете. В сущности, если мы намерены убедить весь мир в том, что высокофункциональные психопаты вправе находиться здесь – в более чем полном праве, потому что наше превосходство неоспоримо во всех значимых отношениях, – мы не можем допустить, чтобы нам помешали те, кто способен нас подвести.
– Вы не имеете права вот так играть человеческой жизнью, – вмешался Джеймсон. Блум и Серафина обернулись к нему.
– Ну, строго говоря, это они сами играют с собственной жизнью. Не я, – возразила Серафина.
– Человек умер. Дети лишились отца, – сказал Джеймсон.
– Это лишь одна семья.
Джеймсон покачал головой:
– Нет, не одна. А как же семьи игроков, которые никогда не вернутся? Как же Лана и Джейн?
– С Джейн все в порядке, как тебе прекрасно известно.
Джеймсон посмотрел на серебряную подвеску, по– прежнему лежащую на полу.
– А Лана? Она с самого начала не соответствовала вашим высоким требованиям, верно? Ты использовала ее, чтобы добраться до нас. Так что же с ней стало?
– Не притворяйся, будто тебе есть дело до Ланы. Ты сам рассказывал мне, что матерью она была безответственной.
– Это не дает тебе право отнимать ее у ребенка. – Он и сам не ожидал, что вступится за Лану.
Серафина улыбнулась остальным.
– Известно ли вам, что почти во всех тайных обществах мира – от иллюминатов до франкмасонов – преобладали такие люди, как мы? Можно сказать, что мы осуществляли руководство из-за кулис.
– К чему все эти театральные сравнения? – не унимался Джеймсон. – Зачем понадобилось наше расследование в связи с пропажей Ланы и Джейн? Почему нам пришлось выполнять твои задания? Если ваше дело настолько велико, почему ты не обратилась к Огасте напрямую?
– Потому что ей требовалось оценить его масштабы и утонченность. Мне надо было, чтобы она поняла, каковы его влияние и возможности.
– Хочешь сказать, каковы твои влияние и возможности, – поправил Джеймсон, поражаясь тому, как единственный разговор в корне изменил его чувства к этой женщине. – Так зачем ты вызываешь сюда людей? Ведь именно это ты и делаешь, да?
Джеймсон увидел, как на лбу Серафины обозначились и снова разгладились морщинки.
– С чего ты взял?
Он взвешивал доводы «за» и «против» упоминания о подвеске Ланы.
За него ответила Блум:
– Видимо, он имеет в виду обстановку. Он наблюдателен, когда речь заходит о таких деталях. – Она постучала ладонями по раме своего стула. – Эти стулья тяжелые, дубовые. Их принесли сюда в расчете явно не на одно собрание.
– Некоторые собрания требуют строгой секретности.
– Мне доводилось бывать на таких, – сказал Джеймсон. – Что ты здесь делаешь с людьми?
– О, так теперь мы уже люди, да? А не чокнутые и не чудовища?
Он пропустил вопрос мимо ушей.
– Сюда ты и приводишь своих игроков? Таких, как Лана? Лана была здесь?
– Маркус, дорогой, было очень весело, но теперь, когда у меня есть то, что мне нужно, – Серафина указала на Блум, – ты мне уже ни к чему.
– Как вы намерены поступить с ним? – спросила Блум. – Насколько я понимаю, просто отпускать его вы не собираетесь.
Джеймсон ловил взгляд Блум, но она упорно отказывалась посмотреть ему в глаза. Неужели она и вправду так и будет сидеть и смотреть, как эта ненормальная сделает все, что захочет?
– Не волнуйтесь. Это не больно, – ответила Серафина.
Блум кивнула, словно удовлетворившись ответом.
– Меня впечатлил размах и элегантность вашей иг– ры, – сказала она. – Но в одиночку вы явно не справились бы, верно?
– Я не одна. – Серафина обвела взглядом помещение.
– Но ведь только одна техника наверняка стоила целое состояние.
– Можно сказать, что я хорошо обеспечена, следовательно, независима. Вы же знаете, как легко достаются деньги таким, как мы, да, Огаста?
От улыбки, которой Блум ответила своей бывшей подопечной, Джеймсона чуть не вывернуло наизнанку.
– Занятно, – сказала Блум. – А профилирование вы проводите по их активности в сети?
– При нынешней популярности социальных сетей это проще простого. Все так стремятся проявить себя, добиваются, чтобы их заметили. В сущности, весьма прискорбное явление. Но это лишь начало. Далее нам приходилось проверять, насколько достойны наши кандидаты.
– И как же ты это делала? Как определяла, кто достоин? – спросил Джеймсон. Он считал своим долгом заполучить ответы на ряд вопросов, хоть его шансы выйти отсюда живым были невелики.
Серафина повернулась к нему:
– Сначала мы подвергали проверке их характер. Действительно ли они импульсивны? Согласны ли порвать с прежней жизнью, даже если готовятся стать отцом? – Серафина бросила взгляд на Стюарта. – Затем мы усиливали давление. Готовы ли они на опасные действия ради победы в состязании? Станут ли воровать, превышать скорость, набивать по чьей-то прихоти татуировку, радикально менять внешний облик?
– А если готовы? – спросил Джеймсон.
– Вы ведь знаете, что дальше, правда, Огаста? – Голос Серафины стал медоточивым.
Блум ответила не моргнув глазом:
– Как только наличие таких черт, как импульсивность, склонность к риску и нарушению запретов, подтверждалось, следующим шагом становилось выявление социальных черт. И вы заставляли их манипулировать людьми, использовать их или даже причинять им вред.
– Именно. – Серафина повернулась к Джеймсону: – Мы проверяли, насколько хорошо вы ведете игру, в которой участвуют и другие. – Она склонила голову и покровительственно улыбнулась. – Ну, ты знаешь. То же самое я проделала с тобой.
– Ты просто… – Он осекся. Глупо было бы вспылить. – Так Фэй поэтому убила своего мужа? – спросил он.
– С этим вышло неудачно. Их последним заданием было выбрать кого-нибудь из знакомых и уничтожить их. Большинство функциональных психопатов понимают под этим разрушение отношений или карьеры этих людей, но Фэй восприняла задачу буквально. – Серафина пожала плечами. – Склонность к насилию всегда у кого-нибудь из нас да обнаружится.
– И ты посылала этих психов портить жизнь ни в чем не повинным людям? Для чего?
– Все просто, – ответила Блум. – Если она разработала достаточно хороший тест, он показывал, кто из игроков заслуживает этого звания. – Блум была явно под впечатлением и восхищалась Серафиной.
Высокая оценка со стороны Блум прибавила Серафине уверенности.
